усмехнулась я.
Ира удивленно на меня посмотрела. Я принялась теребить Иру.
— Да ляжешь ты сегодня спать или нет! — воскликнул Подушка.
— А я думала, он спать не добавит! — сказала Ира.
Мы расхохотались. Одеяло все это время сидел на земле и хлопал глазами, потом все же поднялся и снова уселся на лавку.
— Ромашка, я забыла, что у него мельный зад! — воскликнула Ира, отряхиваясь.
— Н-да, надо в следующий раз брать с собой подушки, — сказал Подушка.
Мы с Ирой переглянулись и расхохотались.
— Да, точно. Одеяло брать с собой бесполезно, все равно жестко! — присовокупила Ира.
Мы засмеялись вторым залпом. Одеяло все это время самозабвенно отряхивался и ничего не слышал.
— Энерджайзер, — покосилась на Одеяло Ира.
— Дюрасел! — поправила ее я.
— Какая разница — и для той, и для другой рекламы подойдет, — махнула рукой Ира.
— А? — не понял Подушка.
— А это что? Солевые батарейки? — усмехнулась я.
— Хм… точно! Реклама «Дюрасел» и солевых батареек. Один сидит на скамеечке, а второй прыгает вокруг! — хохотала Ира.
— Тогда наоборот. Скамейка-то неудобная, — поправил ее Подушка.
— Ыгы, а я тогда кто? — спросила Ира.
— Ирочка, да ты что! Что же ты так?
— Ну кто я? — канючила Ира.
— Электрический прибор, который без розетки не работает! — ответил ей Подушка.
— А без батареек? — уточнила я.
— Тоже не работает, — кивнул парень.
Ира изобразила отключившийся прибор, пристроив руку на голову Подушке.
— Ирка, не наглей, — Подушка тщетно пытался ее скинуть.
Я подцепила ее руку и убрала с головы эстонца, рука слетела и стукнула ей же по носу.
— Ау, Ольга, садистка!
Одеяло, наконец, весьма экстравагантным способом отряхнулся и уселся на лавку.
— Одеял, я, конечно, понимаю, ты 'Энерджайзер', — сказала ему Ира.
— А? — удивился тот.
— Ну, «Дюрасел».
— Почему?
— Ну, вот видишь, Ольг, «энерджайзер» не знает, на «дюрасел» откликается, — посетовала Ира.
— Вот и радуйся, — усмехнулась я, — что хотя бы «дюрасел» знает!
— Короче, ты дюрасел, но все равно немножко тормознутый. На лавочке-то все еще мельно!
Он подскочил и снова стал отряхиваться, потом стал отряхивать лавочку. Все это время мы безутешно хохотали. Ира подхватилась с места, сбегала к дереву и оторвала от него веточку. Эту веточку передали мне. Интересно, зачем?
— Подушка, на! Передатчик не работает! — сказала я. Ира рассмеялась.
— В смысле? — не понял Подушка.
— Без смысла! — ответила я.
— Точно, передатчик не работает! — хохотнула Ира.
Я объяснила ему смысл игры и посоветовала отдать палочку Одеялу.
— А передатчик не работает? — напомнила я.
— Что?
Я еще раз объяснила Подушке смысл игры.
— А! Передатчик не работает! — сказал он.
Одеяло нахмурился и ничего не понял. Теперь правила игры рассказывала Ира, Одеяло внимательно слушал. Когда она закончила, он быстро протянул ей прутик.
— Ха! А у меня передатчик не работает! — ответила Ира.
— Когда ты успела сказать?
— Передатчик не работает! — тут же сказала Ира.
Одеяло погрустнел. Я предложила ему идти объяснять суть игры эстонцам и отдать им прутик. Одеяло воодушевился и ускакал к эстонцам. Мы с интересом следили за представлением. Теперь передаванием прутика занялись эстонцы. Один попался картавый, я долго хохотала над 'Пер'едатчик не р'аботает'. Последний эстонец остался в замешательстве.
— А что делать, если остался один? — с сильным акцентом сказал он.
Тормозить!
— Где один? Вот еще сколько! — расхохоталась я, показывая ему на наших мелких.
Он тут же подошел к Рите и вручил ей прутик с картавым передатчиком. Рита заливисто расхохоталась и также прокартавила следующей, так и пошло. Эстонцы зашушукались, а потом последний подошел к Подушке и что-то у него спросил.
— Нет. Они просто дразнятся, — ответил ему Подушка. Судя по всему, он поинтересовался, все ли русские картавят.
— Др'азнятся? — не понял парень.
— Они специально говорят картаво, — пояснил Подушка.
— Ну, вот кар'тавят!
— Ну, вот она же не картавит, — Подушка потыкал пальцем в меня.
— Я не картавлю, — сказала я в подтверждение Подушкиных слов.
Эстонец долго тупил и никак не мог разобраться, картавят русские или нет. Наконец, он понял, что картавить можно не только вынужденно, но и специально, и довольный ушел. На смену ему прибежали другие наши мелкие, пристали к Ире, та их быстро послала, и они решили выдернуть Подушке волосы. Он отбился от них и собрал волосы в руки. Я хозяйским движением отобрала у него пряди и собралась падать. Конечно, странно, я собралась за волосы держаться, но способ оказался эффективным. Освободив руки, Подушка удержал-таки меня. Я удивленно смотрела на него. Волосы он у меня не отбирал. Видно, для меня не жалко.
— Ты же дергать не будешь, — ответил он.
Я принялась завязывать волосы на манер косыночки.
— Не завязывай! — воскликнул Подушка.
Я решила завязать на макушке.
— Не завязывай! — снова воскликнул парень.
Я призадумалась: что бы с ними делать, чтобы он не запретил. Мелкие стояли в стороне и грустно вздыхали. Я потыкала им рукой в сторону Одеяла.
— Не выдергивай, — сказал Подушка.
Я переложила пряди в одну руку и показала мелким еще раз. Они радостно подскочили к Одеялу и так от души дернули, что Подушке его порция показалась цветочками. Одеяло подпрыгнул на месте и вскочил с лавки. Вот идиот, ложиться надо, а не вставать. Мелкие дернули еще сильнее, притягивая его к земле.
— А-а-а! — завопил бедолага.
— Люди, ну так-то уж не садизничайте! — посочувствовала Одеялу я.
— Рит, подержи, я на лавку залезу! — сказала другая Рита.
— Ага, а мне куда залезть? На кипарис? — спросила та. — Я на нем сюда не дойду!
Девчонки залезли на лавку, дали Одеялу небольшой продых и начали дергать по новой. Эффект получился, как у колокола.
— А-а… А-а… А-а…
Освободиться у бедолаги никак не получалось. И тут на радость Одеяла нас позвали на репетицию в Су-Уксу. Мы пошли собираться в дорогу (без воды лучше не ходить, помрешь от жажды).
