— Хм… на китайца похож! — вынесла свой вердикт Тома.
— Хм… в моих на стрекозу, — рассмеялась я.
— Стрекозла, — поправила Ира.
— На кого? — возмутился Подушка.
— Ну, образуй мужской род от стрекозы.
— Стрекозел.
— Ну вот, ты сам себя так обозвал!
Мы посмеялись и усадили его обратно, Одеяло тем временем пытался выползти через нижнюю полку. Вытащился только на половину.
— Подойти помочь, что ли? — спросил Подушка.
— Ага, попинать, — кивнула Ира.
— Попинать… хе-хе, — гаденько хихикнула я.
— Ой, лучше я пойду, попинаю, — встрепенулась Ира, сообразив.
Одеяло мигом втянулся обратно. Видимо, решил, что безопаснее в тумбочке. Подушка, впрочем, сжалился над бедным затворником и выпустил его на свет божий. Какой жалостливый попался!
— Ну что ж, у нас кончилась жидкость для снятия лака, — сказала Ира. — Давай…
— А как они его тогда?.. — возразила я. — Давай лучше накладные.
— Ага! — кивнула Ира.
Мы намазали клеем один ноготь и приклеили Подушке. Он порассматривал его, поближе подальше.
— Как же ты его снимать-то будешь, — ужаснулась я.
Подушка с ужасом посмотрел на Иру.
— Да-да, ты теперь его не снимешь, я туда столько клея насатарила! — покивала она.
— А?..
— Его можно снять, но только физически.
— Это как?
— Вместе с ногтем!
— Что?
Ира злорадствовала, Подушка подергал ноготь, тот не снимался. Я подошла и показала ему, как и куда надавить, чтобы отлепился. Ну, он и послушался, с силой и резко нажала на ноготь, тот тут же отлепился.
— А-а-а-ау! — воскликнул он, отдал ноготь и приняться нянчить палец. Да, не пожалела Ирка клея. Зато Подушка на своей шкуре почувствовал, что красота требует жертв!
И тут мы решили его покрасить. Под предлогом 'просто подергать' мы стали разукрашивать Подушке волосы в три основных цвета: зеленый, красный и фиолетовый. Мы долго и со смаком разукрашивали, пока одна прядь не упала Подушке на лицо.
— Ыа… — удивленно вдохнул парень, откинул волосы назад и снова качнул головой, роняя пряди на лицо, дико на них покосился и замер. Я отвела Подушку за ручку к зеркалу. Он узрел себя, напугался. Я сообщила ему, что это не смывается, он еще больше напугался и вернулся в комнату в полностью растрепанных чувствах. Ира в дополнение ко всему накрасила ему брови красным и зеленым цветом, потом достала тушь и накрасила ресницы фиолетовой тушью. Тут мы узрели настоящую длину Подушкиных ресниц и выпали в осадок. Н-да, не всякая девчонка даже со всеми припарками может похвастаться таким сокровищем. Дальше Ира накрасила ему губы ярко-красной помадой.
— Хватит садизничать! — сказал Подушка.
— Уж и посадизничать нельзя! — сказала Ира.
— Подушк, сострой свою любимую рожицу! — попросила я.
Он состроил. Боже, это ужасно красиво!
— Не делай так больше! — ужаснулись мы с Ирой.
— А что?
— Идем, состроишь такую же рожицу зеркалу! — сказала я.
Я подвела его к зеркалу, он состроил рожицу и тут же изменился в лице, поскорее отвернувшись. Тоже, видать решил, что это ужасно красиво. Я спохватилась, что забыла баночки, вернулась за ними в комнату. Когда же я снова вышла в коридор, то узрела впавшего в ступор Андрейку около стоящего смирно Подушки. Андрейка пооткрывал-закрывал рот и убежал в вожатскую. Мы спустились в туалет, где Подушка поскорее все с себя смыл, дабы больше никого не шокировать. На обратном пути мы опять встретили Андрейку.
— Привет, — сказала я.
— У вас же абсолют, — напомнил мне вожатый.
— А я в туалет ходила, — я даже не соврала.
Он сорвался, убежал в вожатскую, во всю глотку заорал 'Что за дети!', вернулся и сказал нам:
— Проходите!
Мы вернулись в комнату, где я предложила Ире покрасить еще раз. Мы поделили Подушкину голову пополам, я красила часть в наклонную голосочку, Ира свою часть в клеточку. Ира красила фиолетовым и зеленым, а я красным. Ужаснулись нашим трудам, покрасили красным еще и брови и посмотрели. Подушка клацнул зубами в опасной близости от Иры, та отскочила на метр, Подушка удовлетворился, и мы отправились пугать Капитошку.
— О! Класс! — оценил Капитошка. Ну вот, все насмарку, а мы так старались!
Дальше мы отправились наводить свои порядки у мелких. Бедные чуть в обморок не попадали при виде Подушки. Одна даже заверещала.
— Я что, такой страшный? — задумался Подушка.
— Еще бы — такой большой, да еще и фиг знает как покрашенный, — хохотнула я.
— Слава богу, что это смывается, — порадовался Подушка.
— Ну, жидкости может и не хватить.
— А? — я думала, у него глаза из орбит вылезут.
— Я не гарантирую, что ее хватит, — сказала я. — Идем на улицу.
— Не-эт! — запротестовал парень.
— Ладно, тогда идем обратно, — кивнула я и одним хорошим толчком выпроводила его на крылечко, закрыв дверь и сквозь окошечко, в двери наблюдая за тем, что происходит на улице. Подушка посмотрел на эстонцев, те на него, он шагнул к двери, врезался в нее и снова оглянулся. Эстонцы дружно вылупились на него. Один, особенно впечатлительный, пощупал себе лоб и побежал в медпункт. Оттуда вскоре выскочило еще четыре эстонца и выставились с открытым ртом на Подушку. Дальше на это чудо пришли дивиться украинцы, а потом я рванула обратно, дабы уберечь свой драгоценный зад он Подушкиного возмущения по поводу моего подлого предательства.
— Ольга, ты куда с банками! — крикнул Подушка.
— Скинуть? — я была уже на втором этаже.
— Не надо, а то разольются, — всполошился Подушка.
Я спустилась, с великой осторожностью к нему подошла, проверяя, не прибьет ли он меня. Стали смывать, Подушка перепутал баночки и намылил голову жидкостью для снятия макияжа. Ничего не смылось. Он плеснул себе жидкости для снятия краски и умыл лицо.
— Не открывай глаза! — воскликнула я. — Не открывай!
Я запихнула его в раковину.
— Я задохнусь! — прошипел он.
— Захлебнешься. Заодно и промоешь легкие от этой гадости, — напутствовала я. — Додумался нюхать рассыпчатую пудру! Вообще уникум!
Подушка чихнул в знак подтверждения.
— Все, можешь открывать глаза, — сказала я.
Они у него были красными, и сразу стало ясно, что он их открывал и раньше. Вот балбес! Наконец, все смыв, мы вернулись в комнату.
— Ну что ж, высушим! — сказала Ира.
