— Давайте в бутылочку поиграем! — предложили мелкие.
— Ну уж нет, только когда выпьем, — ответила Ира.
— Идемте! Идемте! Идемте! — звали нас.
— Э-эх, — я замахнулась бутылкой на впереди орущего, но бутылка испарилась прямо из моих рук вместе с водой. Ну ладно вода, но как пластик испарился? Максимум расплавился, но чтобы и испариться!
— Ты что? — удивилась Ира.
— Бутылки среди бела дня пропадают! — пожаловалась я.
— Если внезапно исчезла мышка, значит, где-то внезапно возникла кошка! — поучительно заключила Ира.
Я задрала голову и увидела помахивающего моей бутылкой Подушку. Паразит! Я забрала у него бутылку и сунула в карман. Штаны опасливо покосились и поползли вниз. Я поскорее их подтянула и вытащила бутылку. Подумав немного, я засунула бутылку в карман к Подушке и забыла. Тот философски пожал плечами. Видимо, ему было все равно, нести одну бутылку или две. Штаны с него не спадали. Везучий, дали по размеру!
Тут я сообразила, что все уже ушли. Ирка с Одеялом тоже это поняли и поспешили догонять. На лестнице Ира неожиданно рухнула, как подкошенная. Мы с Подушкой мерно дошли до места крушения. Я чуть было не упала (спасибо Подушке — вовремя поймал), и узрели Иру со слегка разодранными коленками и локтями. Она полила раны минералочкой, и мы пошли дальше. Одеяло ускакал далеко и даже догнал наших.
— Я все-таки догоню! — не сдавалась Ира и побежала.
Вскоре их догнали и мы с Подушкой (у них там какое-то происшествие случилось), за все время не сделав ни одно лишнего усилия. Зато Одеяло с Ирой на пару стояли, высунув язык, и не могли никак отдышаться. И стоило ли догонять такими усилиями?
Вскоре мы дошли до Су-Уксу, прорепетировали, вошли в курс дела и пошли обратно, дорепетировывать на синей даче. Бедным эстонцам дали не то расписание, и за это время они успели дойти до Су-Уксу, вернуться на синюю дачу, прорепетировать и вернуться в Су-уксу на репетицию, где мы с ними встретились. Я вспомнила про свою воду и по-хозяйски залезла в карман Подушке.
— Это не моя водичка. Подушка, поворачивайся другим боком, — скомандовала я.
Он покорно повернулся, я вытащила свою бутылку и принялась жадно пить. Одеяло расхохотался.
— Все, грабят? — спросил он.
Я закрыла свою бутылку и отправила ее обратно. Ире понравилась идея, и она по-тихому стащила у Одеяла бутылку, так как свою истратила на боевые ранения. Одеяло тоже собрался попить и не обнаружил бутылку. Он так долго рылся в кармане, что я не выдержала.
— Аккуратно, порвешь! — предупредила я. — Или штаны снимешь!
Ира приспокойненько попивала из его бутылочки. Тут мелкие показали мне две развалившихся сколопендры и одну порванную. Я радостно одобрила затею, Подушка возрадовался, что так и не надел футболку. Рита залезла на лавочку и аккуратно засунула все лизуны Одеялу за шиворот. На его беду футболка у него была заправлена в шорты.
— А? А! А-а-а-а-а-а-а-а-а! — завопил он и рванул к кипарису, на который быстро вскарабкался. Вот это да!!! НИ ФИГА СЕБЕ! Дальше Одеяло пытался прямо на дереве вытащить футболку из шорт.
— Интересно, он специально на дерево залез, чтобы видно лучше было? — спросила я.
— Наверное, он его с шестом спутал, — предположила Ира.
— Но зачем тогда он на НЕГО залез? — резонно заметил я.
Подушка ничего не понял, мы с Ирой удовлетворились тем, что поняли сами. Как он слезал, мы не видели, ибо ушли на репетицию, после которой нас отпустили на абсолют.
Мы улеглись на кровати, как примерненькие девочки, и сложили руки под головы. В комнату залетел Андрейка.
— Всем спать! — заорал он.
Мы мирно лежали, он еще с минут пять побегал, свирепо сверкая на всех глазами и что-то причитая, устыдился и убежал. Мы тут же вскочили, врубили музыку погромче и стали горланить песни, стучать, короче, шуметь. Забежал Андрейка, заиграла Эния, все снова тихо и мирно спят. Вышел Андрейка.
— Давай Рамштайн! — сказала я Ире.
Заиграл Рамштайн, и мы снова забарабанили, кто по чему. Я завоевала титул самой шумной, ибо гремела двумя бутылками с камушками по стене!
— Да я же сказал — тихо! — заорал из коридора Андрейка.
Когда он открыл дверь, девочки снова стали примерненькими. Дверь закрылась! Ну, кто кого! Мы снова принялись шуметь. Тут послышались тихие шаги. Это не вожатый, ибо все вожатые у нас слоны. Это, скорее всего, идут наши эстонцы… Тишина разлилась полная.
— Вот так начинаются фильмы ужасов, — тихо сказала Ира.
Дверь начала со скрипом открываться.
— А-у-а! — ужаснулась Ира и с грохотом ее закрыла.
Из-за двери послышались голоса:
— Что это? — удивился Одеяло.
— Не знаю, — ответил ему Подушка.
Эстонцы отступили к соседней двери, почти не топая, послышался скрип двери в смежную комнату. Ира стала медленно приоткрывать нашу дверь, та покладисто и надрывно заскрипела. Ира со всего размаху закрыла дверь, та щелкнула, закрываясь. Дверь в смежную комнате была с ней солидарна и тоже захлопнулась.
— А? Что это? — ужаснулся Одеяло.
— Дверь закрылась, — уже не так уверенно пояснил Подушка.
Послушались тихие шаги.
— Слава богу, я сижу ближе к этой двери, — порадовалась Ира.
Тихие шаги приблизились, и в комнату вошли эстонцы.
— Здрасте, — сказал Подушка.
Ярослава стала медленно подниматься с кровати вместе с простыней.
— У-у-у-у! — было очень похоже на привидение.
— А-а-а! — шарахнулся в сторону Одеяло.
— Р-а-а-а! — рыкнула сверху на Подушку Лариса.
Он с неисчерпаемым любопытством уставился на нее.
— Какой любопытный! — сказала Лара, и щелкнула Подушку по носу.
Он стал обиженно шмыгать. Я с жутким постаныванием уткнулась в подушку.
— Ты что? — спросила у меня Лариса, я только хохотала. Лариса начала разглагольствовать по поводу того, что должна и чего не должна делать нормальная девушка. Все принялись стонать на разные лады.
— Бо! — я ткнула Ларису, она подскочила и взвизгнула. — Вот кто боится, Ир! — обличила я.
— Х… Боится — мягко сказано! — усмехнулась Ира. — Одеял, иди к Лариске на кровать, и бойтесь там вместе!
Одеяло, послушный мальчик, уселся к Ларисе, мы стали завывать привиденческие песни на три или четыре голоса. Лариса пыталась выгнать Одеяло. Это дошло до него не сразу, после чего он обосновался там еще прочнее, то есть с ногами.
— Нет, ты не наглей! Хотя бы боты сними! — возмутилась Лариса.
— Что снять? — не понял Одеяло.
Я прекратила выть и расхохоталась.
— Фи, необразованность, — задрал нос Подушка.
— Подушка, у нас не получается петь на четыре голоса! — сказала Ира. — Пой на одной ноте, любой!
Ну, Подушка и спел! Садист! Низковато нам, однако!
