ускользающее мыло, Подушка ржал. Изловив-таки увертливое мыло, я передала его Подушке, чтобы он положил его в мыльницу, повернулась посмотреть, что делает Дима, и почувствовала, что мыло отправили мне за шиворот. Я ошалело повернулась к Подушке, глядя на него как на умалишенного. Мыло времени даром не теряло, проехалось по спине и скользнуло в шорты, через мгновенье выскользнуло из правой штанины. Подушка расхохотался, снова сползая по стеночке. Парень попытался шагнуть и, наступив на мыло, поехал. Он поскорее подобрал уезжающую ногу.
— Аист! Аист! — расхохоталась я, подбирая мыло.
Дима ушел, выключив воду, но не свет. Мы с Подушкой вышли из кабинки, причем он меня немного опередил. Я решила мстить, но вот незадача, футболки на нем-то не было! Я не раздумывая засунула мыло ему в шорты, попав немного ближе к телу. Удивлению Подушки не было предела, он долго смотрел то по сторонам, то на меня. Это видели и Одеяло с Иркой. Одеяло так и сел в душевую кабинку.
— Подставляй коленочки! — сказала Ира, хохоча, и уселась на Одеяло.
Ой, не туда я целилась, не туда…
Я поскорее, чтобы не краснеть, отправилась к зеркалу смотреть на свою мокрую шевелюру — на остальных я уже посмотрела. Ира шла следом. О, какая я красавица! Я долго и со смаком ржала над своим отражением, а Ира тем временем решила собрать всё мыло на всей даче. Вскоре она тащила его в подоле футболки наверх.
— Подушке в штаны?
— Они же не безразмерные.
В итоге мы просто спрятали мыло у себя в комнате. Эстонцы вскоре вернулись к нам в комнату. Так долго мыло вытаскивали? Куда же я его засунула? Надо повторить!
Мы с Ирой изобразили заговорщический шепот и расхохотались, эстонцы заозирались в попытке понять, над чем мы ржем. Мы охотно ржали теперь уже над ними. Парни быстро и отрывисто переговорили о чем-то на эстонском. Наверное, как-то так:
— Они тебе больше ничего никуда не засунули? — спросил Одеяло.
— Да нет, вроде нет. Я не заметил, — ответил Подушка.
— А чего же они тогда ржут… над нами?
— А кто их знает? Русские… они над чем угодно могут ржать!
— Нет, девочки, я, конечно, понимаю, вы о своем, о женском, но не так же нагло при нас! — сказала Ира.
Эффекта ноль, парни продолжали спорить.
— Да русские вообще непонятно о чем думают! Взяла мне и мыло в трусы засунула! Я-то ей всего лишь за шиворот, а она! За что? Я же не виноват, что у нее шорты большие и мыло туда попало. Я думал, у нас девушки странные. Русские еще интересней. Я ей так понравился, что мне мыло досталось?
— Не знаю, — пожал плечами Одеяло, как-то затравленно глядя на Подушку. — Может…
Ирка поднялась и отвесила хороший подзатыльник Одеялу. Он развернулся и отвесил ей что-то весьма нерусское.
— А теперь по-русски! — воскликнула Ира.
Одеяло отшатнулся и с ужасом посмотрел на нее.
— О, это по-русски: 'Ой, как я тебя боюсь'! — усмехнулась девушка.
Подушка скептически пожал плечами и сел на подушку, подскочил на месте, убрал подушку и снова сел, облегченно вздохнув.
— Теперь на Одеяло сел.
Подушка подорвался с места, убрал и одеяло.
— Теперь на матрас.
— Что же, мне на полу сидеть? — недовольно спросил он.
— Ой, на пол сел! Встал, попрыгал! — ужаснулась я.
Эстонец только фыркнул, но комментировать не стал. Значит, спать пора. Не успела я дойти до тумбочки, как у Иры начался приступ. Она мастерски изобразила ужас от увиденного на потолке, потом убежала к себе на кровать и зарылась под матрас. Я начала спешно отступать, споткнулась об тумбочку, чуть не полетела на соседнюю кровать, влезла на свою, испустила душераздирающий вскрик и тоже зарылась под матрас, сгибаясь от хохота над очумевшими от такого развития событий эстонцами. Парни вскочили, стали озираться, поглядывая на то же место, что и мы. И тут Ира драматично изобразила конвульсии. Наверное, она просто хотела вылезть из-под матраса, но сочла начало весьма перспективным и изобразила из себя не то зомби, не то вампиршу, в общем, получилось эффектно. Она рыкнула, поскребла ногтями и стала вставать рваными движениями. Эстонцы отскочили к моей кровати, а я уже вошла в роль. Я склонила голову набок, максимально неестественно свесила руку и наблюдала. Ира еле сползла по тумбочке и направилась куда-то вперед. Подушка на свою беду поднял голову на меня, порывисто вздохнул и поскорее отскочил в сторону. Я замаскировала смешок под жуткий кашель и продолжила начатое Ирой дело. Я поднялась, шатаясь, и потянула с Ларисы одеяло.
— У-у? А-а-а! — завопила Лариса, схватила подушку, прижала ее к себе и вжалась в стену.
Я поперхнулась смехом, представив, как Лариса спряталась за Подушкой, который продолжал пятиться:
— Да хватит прикалываться!
Я еле сползла с тумбочки, чуть на самом деле не упав. Тумбочка-то скользкая! Постояв и немного пошатавшись, я пошла на веранду, распугивая народ по дороге. Увидев Гельсу, я пошла к ней.
— Оль… Оль? Оль!!! — она завопила и убежала через смежную комнату. Этого никто не заметил, я тем временем плюхнулась на кровать, изобразила жуткую бойню и затихла.
— Ге-гельсу! Ге-ге-гельсу! — Лариса даже заикаться начала.
Я нашла у Гельсу красный блеск и старательно в нем измазалась. Я успела дойти только до косяка, а Ира уже на всех парах мчалась к эстонцам. «Пары» у нее, правда, были муравьиные.
— А! А! — вскрикнула Лариса. — Сейчас облако. Облако!
Ира начала шататься, я же прижалась к косяку и изобразила парочку конвульсий.
— Ой, что случилось? — спросила я бодреньким голосом. — Ой, что это? Включите кто-нибудь свет! Что-то я не то съела.
— Не знаю, вроде бы я ничего не ела, — сказала Ира, включая свет.
— А-а! Что это? — я показала всем желающим измазанную в «крови» руку и мордочку.
— Гель-гель-гель, — заикалась Лариса. Да вроде бы не гель, а помада. — Гельсу-су-су!
— Так, Оля, не подходи ко мне! — сказала Тома.
Эстонцы вытянули шею, чтобы посмотреть на меня, и синхронно шарахнулись, увидев мою перемазанную рожицу.
— Так, я нигде не испачкалась? Ни в чем? — засуетилась Ира.
— Да я тоже, кажется, ничего не ела. Ой, я кого-то съела? Надеюсь, это была белочка. Хотя тогда бы я, пожалуй, волос нахваталась.
— Ты… ты и так нахваталась. Гель-гельсу! — причитала Лариса и просигналила нам. — Облако. Облако уходит!
— Вроде бы оно плав… пла… пла, — я изобразила плавный обморок и восстала кроваво- напомаженным монстром. Ирка упала на пол и теперь медленно поднималась. Эстонцы чуть на шкаф не спрятались. Неужто так страшно? Я опиралась на косяк, периодически действительно соскальзывая с него из-за измазанных рук. Выправившись, я пошла вперед, подтаскивая левую ногу. Я заподозрила, что прихватила с собой чью-то обувку, но проигнорировала сей факт, и самоотверженно двигалась по направлению к Ире, которая воздвигалась над полом, все медленнее и медленнее. Мы с Ирой долго и со смыслом фыркали друг на друга, изображая разговор. Условившись и более-менее внятно сообщив, что я уже поела, а Ира еще нет, она потопала к Подушке, жуткой скрипя тапочкой об пол, я же старательно прятала лицо, дабы никто не увидел на нем шальную улыбку.
— О-о-о! Большое облако! Большое облако! — завопил наш с Ирой оповеститель Лариса.
Мы с необыкновенной прытью кинулись на кровати, подгребая ногами. Вскоре мы уже 'пришли в себя'.
— Хм, чей это волос? — удивилась Ира, что-то вытаскивая изо рта.
