— В темнице, что ли, сидел?
— Да нет. Просто были такие убеждения.
Если бы я уже не сидела, я бы, наверно, упала.
— Убеждения?!
— Ну да, — серьезно кивнул вампир. — Мне тогда казалось, что вся ваша еда на один вкус… — последние слова прозвучали неразборчиво, но Максимилиан быстро взял себя в руки и продолжил уже более громко. — Да и животных было жалко.
— А людей, значит, нет? — ехидно осведомилась я. Максимилиан мой выпад проигнорировал с поистине княжеским величием, не торопясь переходить на личости.
— Если бы нам было присуще чувство безрассудной жалости к кому попало, то вся раса вымерла бы за пару столетий. А маленькие причуды отдельных представителей на определенном этапе жизни значения не имеют.
Я задумалась. На время «кровавого безумия» вампиры были лишены всех эмпатических способностей. А потом… Убивали ли они на войне, сводили счеты с врагами или охотились на случайных прохожих — жалости не было, и не было случая, когда жертва, воззвав к совести кровопийцы, спаслась бы. «Интересно, — размышляла я, отстраненно наблюдая, как Максимилиан достает из рюкзака пакет с едой, — а если он убьет меня, то ему будет хоть капельку жалко?»
Стоп.
Из рюкзака.
Ой, ду-ура…
Князь повернулся и скептически поднял бровь:
— Что смешного ты находишь в овсянке и кураге? Расскажи, я тоже посмеюсь.
— Не в овсянке… — с трудом выдавила я сквозь смех, безуспешно пытаясь успокоиться. — Просто я эти два дня голодала…а в рюкзаке…
Вампир неопределенно хмыкнул, но комментарии оставил при себе.
Свет луны едва пробивался через плотное переплетение ветвей. Костер медленно догорал, отдавая последние крохи тепла. Усталость навалилась с новой силой. Я зевнула раз, другой… Вымытый в ручье котелок отражал багровые переливы тлеющих углей. Почти уютно.
Максимилиан со вздохом поднялся и начал закидывать костер землей. Запихнул в рюкзак котелок, накинул плащ…
— Эй, что ты делаешь? — спохватилась я. Вампир посмотрел на меня, как на ненормальную.
— Ты собираешься спать около потухшего костра? На холодной, сырой земле?
— Нет, но…
— Тогда вставай и пошли. Я видел недалеко прекрасное дерево…
— С ума сошел? — моя очередь возмущаться. — Я не мартышка, чтоб на деревьях спать. И вообще, по такой темноте я туда просто не дойду!
— Тебе идти и не придется.
Вампир ловко подхватил меня на руки и, не обращая внимания на гневные вопли, направился… прямиком в ежевичные заросли. Не так уж плохо.
Если бы он еще при этом шел, как нормальный человек, а не баловался с гравитацией, прыгая от одной прогалины до другой!
— Я не говорила, что меня укачивает?
Прыжок. Ма-аленький такой, метров на пятнадцать, по сумасшедшей траектории, огибающей стволы.
— Нет. Потому что ты исключительно правдивая девочка и врать мне не стала бы, — невозмутимо откликнулся князь, продолжая издевательства над физическими законами.
Я не очень-то удивилась тому, что вся эта паранормальная акробатика завершилась на толстенной ветке старого дерева из тех, чью породу уже не определить. Свесив ноги вниз, удобно прислонившись к необъятному стволу, я с интересом наблюдала за попытками вампира устроить из куска ткани и жесткого дерева сносное место для ночлега. Не то, чтобы было хорошо видно… Одно могу сказать точно: деятельность он развил бурную.
Спустя некоторое время шевеление в темноте прекратилось, и довольный голос позвал:
— Эй, ведьма! Давай сюда!
Что именно давать и куда это «сюда» разъяснений не последовало. Я со вздохом опустилась на четвереньки и, судорожно цепляясь сук, казавшийся теперь уж-жасно ненадежной опорой, поползла вперед. Когда меня начали одолевать сомнения в правильности выбранного направления, холодные пальцы обхватили мою лодыжку и с силой дернули. Коротко взвизгнув, я мешком свалилась вниз, локтями впечатавшись в чью-то наглую физиономию, а коленом…хм…честное слово, я не нарочно! Отчетливо скрипнули зубы, князь нецензурно прокомментировал мою манеру приземляться, но обошлось. Неловко перевернувшись на спину (вампир вздохнул с облегчением), я осмотрелась.
Место ночлега представляло собой не то люльку, увеличенную до размеров взрослой кровати, не то гамак из плотной, почти не просвечивающей ткани, подвешенный на двух ремнях. Материал был тонкий, но необычно теплый; он давал странное ощущение защищенности, словно отсекая нас от остального мира.
— Из чего это сделано?
Вампир задумался.
— Если честно, понятия не имею. Но из такой ткани шьют эльфийские плащи-невидимки.
— А если какая-нибудь нечисть решит присоединиться к нашей теплой компании и прыгнет с дерева?
Князь усмехнулся.
— Пусть сначала увидит.
Когтистая рука нашарила что-то за краем «гамака», потянула… Полог, сшитый из того же замечательного материала, с шелестом накрыл «люльку» целиком, смыкаясь с краями, и через секунду мы оказались внутри кокона. Я хотела еще что-нибудь спросить, но вампир уже отвернулся, буркнув напоследок:
— Спокойной ночи…
С самого своего рождения я всегда спала в одиночестве. Даже в глубоком младенчестве колыбель с моей драгоценной тушкой стояла в соседней с маминой комнате, не говоря уже о том, что всех «квартирантов», начиная с родного брата и заканчивая кошкой, я выживала из своих владений в кратчайшие сроки. Так уж я устроена — не могу спать, когда в паре метров от меня есть кто-то еще.
Но тут о паре метров даже мечтать не приходилось. Пара сантиметров — и то до тех пор, пока ветер не качнет кокон. А качал он его часто.
Да еще запах озона…
— Ксиль?
— Ну, — недовольно буркнул вампир.
— Скоро будет гроза…
— И что?
— А мы не намокнем?
От такого заявления вампир ненадолго впал в ступор.
— Ты хоть раз видела промокаемую эльфийскую ткань для плащей?
— Ну…нет.
— Вот и умница. Заканчивай с паранойей и спи.
Я вздохнула. Да-а, с похитителем мне повезло. И вообще, еще недели не прошло, а впечатлений уже хватит на всю оставшуюся жизнь. И не только плохих. Закрыв глаза, я вспоминала дорогу в Бирюзовый, огни ночного города, смешливого кареглазого вампира — Ллайс, кажется? — и полет. Четверть часа — и полконтинента позади.
Внезапно я с необыкновенной остротой осознала, что от привычного мира меня отделяют не только километры — что-то большее. Как будто дома нет. Это не экскурсия и не пикник. Я могу не вернуться. Перед глазами всплыло мамино лицо… И мой последний день рожденья: мы с девчонками сидим в кафе,
