изнеженных солнцем калифорнийцев, — вряд ли. Если такое случится, он заметит их вовремя.
Даже криминальный мир в Лос-Анджелесе слишком избалован. Уровень преступности резко снижался, когда столбик термометра падал до отметки плюс десяти градусов. Но Кальдерон не собирался совершать убийство. Он истреблял слизняков, а это преступлением не считалось.
Он добрался до выступа на гребне холма. Место присмотрел еще днем: заросли кустарника не такие густые, как хотелось бы, но и этого достаточно. Когда он изучал местоположение цели, кожу слегка покалывало от возбуждения. Двухэтажный особняк в испанском стиле прижимался к склону у подножия холма. На втором этаже — веранда. Почти все дома в округе были похожи друг на друга.
Цель открывалась как на ладони. Чуть больше двухсот метров — несложный выстрел.
Кальдерон поставил на землю черную нейлоновую сумку и беззвучно расстегнул на ней молнии. Перед тем как взяться за содержимое, он натянул резиновые перчатки. Подогнанная под хозяина винтовка «Барретт-98» со скользящим затвором в свое время «исчезла» с выставки образцов оружия в Атланте. Таких винтовок было всего пять. И только в этой использовались патроны «лапуа-магнум», пробивающие стекло толщиной полтора сантиметра или стандартную деревянную дверь без смещения баллистической траектории пули.
Покидая Лос-Анджелес из-за проекта в Гватемале, Кальдерон решал дилемму. Он не мог взять винтовку с собой: опытный, незарегистрированный образец могли при обыске изъять на таможне. Но и расстаться с оружием было выше его сил. Поэтому «Барретт-98» вместе с другим специализированным оборудованием, уникальным для его профессии, пришлось надежно спрятать.
Кальдерон знал винтовку лучше, чем многие мужчины знают своих жен. Собрать или разобрать ее вслепую мог быстрее чем за сорок пять секунд, а положить пулю точно в пуговицу — с трехсот метров. Но все-таки больше нравилась пробивная сила патрона.
Приклад и ствол тяжеловаты, но прочны. Длина ствола составляла около семидесяти сантиметров, и в разобранном виде винтовка и оптический прицел легко умещались в большом ранце.
Завибрировал мобильный телефон. После второй вибрации Кальдерон поднес мобильник к уху.
— Говорите.
— Маккена только что выехал со стоянки у больницы и повернул на север, — доложил мистер Конг. — Следовать за ним?
— Нет. — Кальдерон нажал на кнопку, прервав разговор.
Он прополз метров пять по открытому участку в зарослях, пододвинулся немного вправо и занял позицию, Которую также выбрал заранее. Теперь он невидим для того, кто пойдет по следам его грязных кроссовок.
В полной темноте Кальдерон стал бесшумно и привычно собирать винтовку, мысленно прокручивая этапы выстрела. Закрыв глаза, совместил картинку наилучшего выстрела с винтовочным стволом, который плавно и без усилий должен войти в приклад. Механика точна, оружие свою задачу знает.
Кальдерон вытащил из сумки «Льюпольд-Марк-4» и приложил к винтовке. Вслушавшись в тишину, повернул прицел на девяносто градусов. Приятно щелкнув, оптика встала на место.
Распластавшись на земле, он раздвинул сошку, установил винтовку на линию огня и, прильнув к окуляру, начал поворачивать слева направо. Затем по очереди выбрал несколько случайных целей: человека, выгуливавшего на улице собаку, заостренную шишечку-украшение на деревянном заборе, овальную табличку с адресом на стене дома.
Поймав цель в перекрестие прицела, терпеливо ждал, когда палец сам нажмет на курок.
Кальдерон замер и прислушался. Убедившись, что все спокойно, приставил к ствольной коробке десятизарядный магазин. Раздался металлический щелчок.
Наконец он развернул оружие в сторону предполагаемой жертвы. Из трех окон второго этажа и застекленной двери на веранду струился яркий свет. Сегодня выстрела по цели на открытом воздухе не будет. Жертва останется внутри дома. Как только безвольный трус подойдет к окну — он мертвец.
Такой способ раздражал Кальдерона. Он жаждал увидеть боль и ужас в глазах добычи. Наблюдать, как она скорчится, когда ее начнут потрошить, как рыбу. Поговорить с этим сукиным сыном перед тем, как тот умрет, истекая кровью.
Но клиент настаивал: надо сделать, как велено. «Есть решения вне твоей компетенции» — так и сказал. Что это значит, черт возьми? «Их надо просто принять как должное — во благо проекта».
Кальдерон вытащил из рюкзака чистый пластиковый пакет, пинцетом достал оттуда бумажную обертку и положил ее в заросли травы метрах в двух от позиции. Затем вытащил из сумки сверток, развязал концы и расстелил длинный и тонкий резиновый коврик. Не для удобства. Герметичная подстилка защитит его от перепада температур, который сковывает мышцы и заставляет тело вздрогнуть в неподходящий момент.
Готово. Кальдерон снова осмотрел объект через прибор для наблюдения точечных целей, время от времени проверяя скорость и направление ветра.
Вокруг дома все замерло: ни людей, ни теней.
Кальдерон посмотрел на часы: в запасе еще десять минут. Если добыча не появится, операцию придется отменить.
Он сильно выдохнул и напряг мускулы.
В это же мгновение на дорогу к дому упал свет автомобильных фар.
Поднимаясь по лестнице, Люк не обратил внимания на внезапно появившийся узкий просвет между занавесками в доме Уолтера. Его не трогала привычка хозяина подглядывать.
Что действительно выбивало из колеи, так это эфирные миазмы, обволакивающие жизнь.
Последние два часа он просидел в «Колтерс Дели», размышляя с отцом и Беном о связи Кейт с погибшими детьми. Они вышли из кафе несолоно хлебавши. Работы «Зенавакса» по малярийной вакцине вполне могли означать, что в Гватемале компания проводит клинические испытания. Однако отец верно подметил, что ниточка слишком тонка: выбор Гватемалы в качестве пилотного региона был неоправдан из- за сравнительно низкого уровня заболеваемости малярией.
Люк потерялся в эзотерическом споре отца с Беном по теории альфа-вирусов. Толку было мало. Получалось, что выборочное разрушение тканей — всего лишь проявление общей токсичности, с которой столкнулся Элмер во время испытаний вакцины против гриппа.
Поднявшись на последнюю ступеньку, Люк услышал дикий грохот, прервавший мысли.
Он быстро обернулся: на тротуаре сосед устанавливал урну.
Люк повернулся обратно, отпер замок и толкнул дверь плечом.
Кальдерон лег на резиновый коврик и поднял приклад. Увеличив масштаб так, чтобы видеть весь объект, он выровнял глаз и оптические оси прицела. Теперь добыча ровно в шести сантиметрах от окуляра.
В самом южном окне промелькнула чья-то тень.
Кальдерон поставил приклад обратно на коврик и взял в руки инфракрасный пеленгатор, сфокусировав прибор на окне, в котором секунду назад появился силуэт человека.
Учитывая, что длина комнаты составляла метра три, он установил на оружии 212 метров. Если жертва будет дальше от окна чем на метр, выстрела не будет.
Кальдерон снова прижал ложе винтовки к плечу, подтянул ружейный ремень и поместил окно в перекрестие прицела. Затем винтами горизонтальной и вертикальной наводки тщательно выверил поправку на ветер и угол возвышения.
Передернув затвор, гватемалец встряхнул кистью правой руки, размял пальцы этюдом пианиста и вставил большой палец в дырку приклада.
Он еще раз посмотрел на окно, стараясь погасить волны возбуждения, электрическими флюидами пробегавшие по телу. Дыхание замедлилось. Мышцы рук и туловища расслабились. Успокоившись, Кальдерон просунул указательный палец в пусковую скобу.
Попав в дом, Люк под всеми тремя окнами быстро проверил напольное покрытие, ворс которого гладко расчесал перед уходом. Затем прошел в кухню и осмотрел коврик под дверью на веранду. Следов от
