обуви не было.
Беспокойство в его мире стало глуше, напоминая о себе лишь отдаленным гулом. Люк понимал, что часть беспорядка создал сам. Одним неверным пасом подыграл Эриксону так удачно, как не могли и мечтать прихлебатели футболиста. Теперь есть свидетель, готовый в суде подтвердить агрессивность Люка.
Больше тревожило другое — ему и впрямь хотелось сломать руку детективу Эриксона. Старые жестокие инстинкты взяли верх без малейшего сопротивления. И он снова позволил им порезвиться.
Люк прошел в гостиную, упал на диван и, включив телевизор, стал блуждать по каналам, пытаясь отвлечься.
В правом нижнем углу окна показался затылок добычи.
Кальдерон медленно, неглубоко дыша, повернул перекрестие влево. Сердце почти не билось. Замер и прицел на жертве.
Указательный палец мгновенно лег на спусковой крючок. Нервная цепочка между пальцем и правым глазом стала единым, коротким звеном.
Кальдерон просто ждал, когда сработает многолетний рефлекс.
Ждать пришлось долго: голова внезапно исчезла.
— Ч-черт, — выдохнул Кальдерон полной грудью.
Когда телекомментатор в кадре сменился крупным планом гимнастки, Люк подался вперед. Камера поймала четко исполненный соскок с бревна.
Ему сразу вспомнились Меган, ее улыбка, лучшие времена, когда они были вместе.
Как она там, в Гватемале? Люка обдало неприветливым холодком.
Он встал и зашагал по комнате.
Кальдерон сморгнул: высохшим глазам требовалась влага.
Далее произошло совсем уж невероятное: сукин сын поднялся с дивана, несколько раз прошелся по комнате, встал у окна и в упор посмотрел на Кальдерона, словно предлагая: «Что ж, вот и я — стреляй».
Спустя 0,8 секунды, наведя прицел на переносицу, Кальдерон нажал на спусковой крючок. Пуля покинула ствол со скоростью девятьсот пятнадцать метров в секунду и достигла цели — через три тысячных секунды после того, как цель повернула голову влево.
Одновременно с отдачей снайперской винтовки Кальдерон понял, что промахнулся.
Но только на дюйм. Над правым глазом жертвы появилась аккуратная дырка. Через мгновение тело рухнуло, исчезнув из объектива.
Кальдерон смотрел как завороженный. По телу прокатилась волна удовольствия; тысячи сверкающих осколков на долгую секунду повисли в воздухе и брызнули на стену темно-красной паутиной.
ГЛАВА 25
Меган стояла в цепочке измученных людей, которые передавали друг другу ведра, наполненные водой. Никто уже не торопился. Несколько часов назад борьба за клинику закончилась. Огонь победил. Остались лишь разбросанные тлеющие головешки.
Ноздри заполнил едкий смрад. Снова вспомнился отец, приносивший домой с очередного пожара этот прокисший запах.
Когда на востоке занялась оранжевая заря, Меган наконец-то увидела местечко. Под первыми лучами солнца блеснуло море жестяных крыш, и взору предстали убогие деревянные лачуги Санта-Лючины. Плавучий остров обездоленных людей в океане пышной тропической растительности. Деревушку обступали склоны холмов, густо поросшие деревьями и лианами, сплетающимися в брачном ботаническом союзе. Волна за волной через Меган перекатывались звуки джунглей.
Пришедшие к клинике жители помогали тушить остатки кострища и расчищали завалы. Дети, которым едва хватало силенок, чтобы поднять ведро, работали бок о бок с родителями. Каждый делал все, что мог, спокойно и безропотно, как ежедневный тяжкий труд.
Невысокий коренастый человек в бейсболке «Атланта брейвз» через обуглившиеся обломки пробрался к Меган. Его ботинки хлюпали при каждом шаге. Это был Пол Дельгадо, управляющий клиникой.
— Тысяча извинений за не слишком дружественный прием, — горько пошутил он.
Меган пожала плечами, принимая от Дельгадо пластмассовый кувшин с водой. Их руки неловко встретились, и вода расплескалась, замочив ей туфли. Влага была повсюду. Даже с восходом солнца воздух оставался вязким и густым.
Привыкший к физическому дискомфорту Пол флегматично посмотрел на туфли Меган.
— Послушайте, — сказал он, — я уже устроил перевозку всех желающих в столицу — Гватемала- Сити.
— Мы уезжаем?
— Не мы, а вы. — Он снял бейсболку, провел рукой по лбу и оглянулся на пепелище. — Я с женой Нэнси должен здесь остаться, чтобы восстановить клинику.
— И как? Вдвоем?
— Есть еще Джо Хален и Стив Далтон. Правда, они собираются в поход по aldeas — деревням. И кроме того…
— Я пойду с ними.
Меган знала обоих. Джо Хален был в Университетской детской ординатором с двухлетним стажем, а Стив Далтон — штатным врачом больницы.
— Послушайте, по-хорошему мы в те деревни даже не суемся. Слишком далеко, на краю света. Условия там довольно суровые. Первобытные, я бы сказал. Стив идет туда только потому, что знает местность — и знает хорошо. — Пол снова бросил взгляд на обугленные бревна. — Здесь ему делать нечего.
— Значит, мы в одной лодке.
Пол изучающе посмотрел на Меган.
— Стив чертовски крепкий парень. Он-то понимает, куда его несет.
— А Джо Хален?
Меган работала вместе с Джо, тело которого напоминало трясущийся пудинг.
— Видите ли, я только приветствую ваш энтузиазм. Честно. Но мне кажется, там и два-то доктора — перебор, не говоря уже о трех.
Меган взяла очередное ведро у мужчины справа и передала мальчонке слева.
— Они пойдут туда, где деревня Хосе Чаки?
— А вы что, слышали о нем?
— Я работала в неотложке в ту ночь, когда его привезли в больницу.
— Хм-м… — промычал он. — Стив и Джо посетят только близлежащие селения. Народ, живущий в деревне Хосе Майякиталь, замкнут и необщителен. Никогда не приглашали нас к себе. А сейчас, полагаю, и подавно можно не рассчитывать на радушный прием.
Пол поднял с земли обожженную чашу для рвоты и отряхнул о штанину.
— Пожалуй, вот что. Можете на несколько дней остаться здесь — со мной и Нэнси. А потом, если не откажетесь от своей затеи, будут и другие поездки. — Собравшись уходить, он сделал несколько шагов.
— Не убедили.
Дельгадо обернулся.
— Что ж, если надумали — собирайте вещи и пойдемте со мной. Стив и Джо выдвигаются через полчаса.
