Бен вышел из лифта на пятом этаже и, как трактор в летний зной, пробороздил людской поток. Не хотелось, чтобы новости о сыне Элмер услышал из уст какого-то копа.
Когда он в коридоре нашел-таки старшего Маккену в группе интернов и ординаторов перед одной из больничных палат, пот уже ручейками стекал по шее. Был обычный утренний обход, во время которого студенты-медики, живущие при больнице, под присмотром штатного врача обсуждали пациентов.
Уткнувшись в спины интернов, Бен издалека помахал руками Элмеру. Тот поднял вверх палец, и по губам Бен прочитал — «минутку».
Стажер, на бейдже которого значилось «Чуй Нельсон, врач», вытер с губ остатки варенья и начал презентацию.
— Следующий пациент — пятилетняя девочка. Прелестна, как бутон розы, но капризуля, каких еще свет не видывал. Заболела пять дней назад. Жар и приступ кашля.
Бен намеренно громко прочистил горло.
Элмер снова поднял палец и кивнул.
— Рентгеновский снимок показал воспаление правой нижней доли легких, и мы назначили цефуроксим внутривенно. За последние сутки состояние стабильное без кислородной поддержки. Температура нормальная, и мы намерены ее выписать уже сегодня.
Элмер обратился ко всей группе:
— Давайте войдем и посмотрим на пациентку.
Бен схватился за шею и обескураженно покачал головой.
В палате было темно. На ближайшей койке, в некоем подобии манежа, спал ребенок-ясельник, выставив вверх обтянутую памперсом попку. В дальнем конце палаты сидела девочка. Она нажимала на кнопки пульта управления наклоном кровати и телевизором, подвешенным над потолком, старательно не замечая обступивших ее врачей.
Бен отчаянным шепотом крикнул:
— Элмер, мне нужно поговорить с…
— Доброе утро, — зевнув, прокряхтела женщина с постели у окна. Когда она села и сладко потянулась, виниловая обшивка недовольно скрипнула.
Девочка, орудуя пультом, непрерывно меняла каналы, иногда задерживая взгляд не более чем на пару секунд.
— Извините, что разбудили вас, — сказал Элмер. — Вы мать Лизы?
Кивнув, она спросила:
— Как она?
— Просто замечательно. Думается, вашей дочери уже сегодня можно возвращаться домой.
— Мамочка, полница, — вдруг сказала девочка.
— Нет, моя прелесть, мы в больнице, — поправила женщина.
— Да нет же, мамочка. Посмотри. Полница, — настаивала девочка, показывая на телевизор.
Головы дружно развернулись к экрану. В кадре — на лужайке перед зданием Университетской детской — стоял репортер. Девочка лихорадочно прибавляла громкость.
— …парамедики, прибывшие к дому Эриксона прошедшей ночью, установили, что он скончался от огнестрельного ранения в голову.
Ведущий в студии взял слово:
— Высказываются ли какие-то подозрения в данную минуту? Говорила ли полиция о возможных мотивах преступления?
— Наши телезрители могут вспомнить странный инцидент в стенах больницы несколько дней назад. Как утверждается, какой-то доктор напал на мистера Эриксона. Позднее мы узнали, что доктора зовут Люк Маккена, специалист отделения неотложной помощи. Полиция может пока сказать лишь то, что доктор Маккена — лицо заинтересованное.
Бен бросил взгляд на профессора.
Элмер часто-часто моргал, пытаясь скрыть смущение.
— Комментирует ли происходящее администрация больницы? — спросил ведущий.
— Как вы знаете, мы по-прежнему выясняем подробности. Пока от больницы никаких заявлений не последовало. Как только поступит новая информация, мы выйдем в эфир. И снова в студию. Джейн?
— А сейчас мы переключаемся на «Скай-7», который кружит над домом жертвы в Голливуд-Хиллз…
— Чудесно, — пробормотала Меган, почти по колено уйдя правой ногой в илистую яму.
Тропинка, по которой они шли последние четыре часа, стала едва заметной полоской притоптанной растительности. В полдень прошел ливень, тропку развезло. Ручейки красной глины стекали по скользким камням, образуя неглубокие лужицы. Меган же посчастливилось провалиться в ложбинку посерьезнее.
Джо Хален обернулся: его розовощекая физиономия расплылась в улыбке. От хохота он поскользнулся, потерял равновесие и с размаху плюхнулся лицом в грязь. Откуда поднялся совсем другим человеком — настоящим аборигеном.
Стив Далтон, третий член команды, оглядывал Меган с озорной улыбкой.
Она пошевелила ногой, почувствовала слабину и с силой рванулась наружу. Трясина отпустила, и на свет показался мокрый грязный носок.
— О, просто замечательно! — воскликнула девушка. — Как же без туфли-то?
Эдди, проводник из племени майя, который, как мул, тащил на спине огромный тюк, наклонился и обеими руками погрузился в провал. Наконец он вызволил прогулочную туфлю, забитую мокрой глиной, отряхнул и торжественно вернул хозяйке.
Довольный проводник широко и весело улыбнулся.
Надев туфлю, Меган спросила по-испански:
— Далеко ли до деревни?
Эдди взглянул на вершину холма.
— Еще самую малость.
«Самая малость» означала еще почти три часа хода и пять выпитых бутылок воды. Наконец-то показалась Тикар-Норте — первая из четырех деревень, в которых они хотели побывать за три дня. За последний час пути никто не проронил ни слова. Только Эдди выказывал способность к разговору, но, увы, его приучили только отвечать на вопросы, задавать которые было некому.
Когда команда поднялась на холм и вошла в деревню, Меган насчитала более двадцати хижин. Соломенные крыши, стены из согнутых веток, связанных лианами, пустые проемы вместо окон и дверей.
Из щелей в стенах лачуг за путешественниками наблюдали несколько пар больших темных глаз. На пороге одной из хижин мирно стояла взрослая женщина с голыми ногами — мозолистыми и сухими, как кора деревьев. Из-за ярко расцвеченной юбки выглядывали двое ребятишек со вздутыми животами — возможно, полными паразитов. Татуировок не было.
По двору свободно разгуливали петухи и курицы. Мимо неуклюже протрусила свинья. Неподалеку расположилась стая шелудивых псов, изучавшая гостей. Меган в жизни не видела таких тощих и облезлых собак. Нервно шныряя глазами по сторонам, они выгибали худющие спины, готовясь к отражению невидимой угрозы.
Эдди скрылся в большом дощатом доме посередине деревни — что-то вроде молельного места. Даже с двадцати метров Меган слышала гортанную мужскую речь, но не поняла ни слова.
— На каком языке они общаются? — спросила она.
— Кекчи. Один из диалектов майя, — ответил Стив. — Большинство жителей совсем не знают испанского, да и не хотят. Вот где Эдди как нельзя кстати.
Стив Далтон ткнул пальцем в кору дерева, под которым они стояли все втроем:
— Саподилла. Древние майя делали из сока этих деревьев жевательную резинку.
Меган куда больше интересовали местные жители. Перед одной из хижин как изваяние застыл голый мальчуган в черных резиновых сапогах. Рядом стоял, изучая гостей, еще один мальчишка, в футболке
