– Боярин твой дома ли?
– Не боярин, господине. Торговый гость.
– Ну, торговый гость. Давай, веди!
– Нет посейчас его, господине, – в отъезде. А что случилось-то? Подати у нас все заплачены, вот истинный крест! – парень перекрестился… и словно бы невзначай оглянулся, посмотрел на дальний амбарец.
– Что же, ты тут сейчас один, что ли, паря? – строго спросил Михаил. – А дело у нас спешное! Когда хозяин-от твой объявится?
– Ой, думаю, не скоро, господине.
– А хозяйка его где? Детушки?
– Вдовец он, господине. А детушек Господь не дал.
Остановившись посередине двора, Ратников, не торопясь, осмотрелся. Все, как и рассказывали ребята: два добротных дома на подклетях, меж ними – сени с высоким крыльцом, амбары, баня, дровишки.
– А усадебка-то не малая! Что, один и управляешься?
– Дак, когда хозяина с приказчиками нет – чего мне одному-то? Много ли надо?
– Скучно так!
– Скучно, господине, – детинушка согласно кивнул.
– А сам чего не женишься? Хозяин не разрешает? – Михаил все время атаковал парня вопросами, не давая толком опомниться.
– Да нет. Просто не присмотрел еще зазнобушку.
– Давай, паря, веди в дом! Дело важное – нешто на дворе решать будем?
– Так… без хозяина-то…
– Да хозяин нам твой, может, и не понадобится. Давай, веди в избу, пока приставов да кнехтов не кликнули! – Ратников грозно нахмурился и даже топнул ногою… вызвав дурацкий смешок Максика.
То ли суровость его произвела таки должное впечатление, то ли угрозы относительно приставов и кнехтов, но детинушка все же поклонился и жестом указал на крыльцо:
– Заходите.
Тщательно оббив сапоги от налипшего снега, Михаил следом за парнягой вошел в жарко натопленную горницу и, сняв шапку, размашисто перекрестился на висевшую в красном углу засиженную мухами икону. «Уличанские служки» смущенно топтались сзади.
– Примечайте все, каждую мелочь, – обернувшись, шепнул Ратников и без приглашения уселся за стол на широкую лавку.
Детина выжидательно стоял у печи.
– В общем, так, – Миша многозначительно побарабанил пальцами по столу. – Ты, паря, про пожары слыхал?
– Да кто ж не слыхал-то? Ужо, во прошлое лето едва не сгорели. Да и допрежь того тоже, бывало…
– Вот и я о том, – Ратников улыбнулся. – Обчество решило стену каменну меж усадьбами класть.
– Стену?
– И на ту стену от каждой усадьбы – по гривне кун!
– По гривне! – парняга неподдельно ахнул и замахал руками. – Ну, уж об этом в точности не со мной – с хозяином говорить надоть!
– Может, и меньше придется. Вот что, паря, нам надо всю усадьбу измерить, а то ведь как получается – у кого много строений, у кого – и почти нет. У кого усадебка большая, у кого – не особенно. А платить всем гривну – справедливо?
Слуга пожал плечами.
– Вот и я говорю – не очень, – ухмыльнулся Ратников.
Все, что надо, он уже тут, в горнице, высмотрел – и гребень женский приметил, и монисты в углу, и мелкий дешевый бисер… не иначе с кокошника девичьего.
Высмотрев, поднялся:
– Ну веди, паря, показывай. Все срубы измерять будем.
– А мнози амбарцы заперты… – детинушка попытался было возразить. – А ключей у меня нет – у хозяина.
Михаил хмыкнул:
– Нам твои амбарцы без надобности, внутрь мы входить и не собираемся. Снаружи измерим – достаточно.
– Ах, снаружи… – парень заметно повеселел. – Тогда, оно конечно, тогда – пожалте… самолично все покажу…
– Ты собак-то уймешь или нет?
– Посейчас – на двор-от выйдем…
На улице парняга цыкнул на собак – здоровенные псинищи заворчали и испуганно попрятались по будкам.
– Ну, – детинушка оглянулся. – Эвон – амбарцы, хоромины, банька. Что измерять будете?
– А все, милай! – Ратников уже издевался в открытую – он давно понял, что парняга не отличался особым умом.
Обернулся к «служкам»:
– Ну что встали? Пояса снимайте – и начали. Во-он с того амбара начните.
Детина вздрогнул – и Миша сразу сообразил, что с дальним амбаром угадали точно. Парняга-то ишь, как нервничает. Во-он, пошел сзади… А Максик с Эгбертом молодцы – настоящие землемеры! Ишь, как ловко все вымеряют – золото, не ребята.
А амбарец-то с замком! Солидный такой замочище, новгородской или немецкой работы. Такой на раз- два не возьмешь… Впритык, к крыше – отверстие – бревна черны от копоти. Ясно – волоковое окошко. Значит, внутри – очажок имеется. Это в амбаре-то! Окошко вроде не такое и маленькое… самому, конечно, не пролезть…
– Все! – Ратников неожиданно хлопнул в ладоши. – Закончили измерения.
– Что, все, что ли? – обрадовался детина. – Эко вы быстро управились.
– Так, чай, не камни ворочали, – потер руки Миша. – Ну, пошли в избу – все запишем со тщательностью…
– Так что потом хозяину-то сказать? Платить ему гривну-от?
– А это, мил человек, на уличанском вече решим. Вот, как все окрестные усадьбы измерим.
– Так вы уходите уже? – детинушка с явным облегчением перевел дух. – Благодарствую, что зашли…
– Ну, что, паря, угощай квасом! Найдешь?
– Да уж сыщу, господине.
Парняга рванулся в подпол, откуда почти сразу и вылез с небольшим бочонком.
– В амбаре оконце видел? – Миша успел шепнуть Максику. – Как угодно, а пролезть должен. Там, рядом, вроде можно через ограду перемахнуть…
– Перемахнем, – облизав потрескавшиеся губы, кивнул Макс. – Только б этот черт…
– Этого черта беру на себя… Ого! Ты уже здесь, паря?! Тебя как кличут-то? Миколой? Так мы, получается, тезки…
– Квасок-от…
– Счас. Я служек своих отправлю… Неча бездельничать, пусть пока в другом месте поизмеряют. А сам запишу…
Дождавшись возвращения выпроводившего «служек» детины, Ратников неспешно разложил на столе вытащенные из плетеного короба письменные принадлежности – чернильницу, перья, пергамент, березовые грамотки с писалом. Потер руки:
– Ну, начнем, пожалуй. Итак… От баньки до ворот – десять с половиной аршин… Та-ак… и там еще пол-локтя… и за домом…
Снаружи, во дворе неожиданно залаяли псы. Парняга насторожился.
– Хороший у тебя квас, – ухмыльнулся Ратников. – Принеси-ка, друже, еще… Так-так… Два пишем – три
