горожанину. А тот кивал, опрокидывал кружку, вытирал усы и добавлял:
— Граффитских купцов нашли привязанными к дереву у дороги. Обчистили до нитки…
— Давеча сказывали, речной барон из Даур-хауза пропал вместе с каретой и свитой. Недели две искали, и отыскали в сарае посреди поля… Живого, но исхудавшего.
— А не сказывали, может он сам по пьянке?
— Ага, и карету из реки выловили, лигах в пяти оттуда. Тоже по пьянке?
— Точно, разбойники, зуб даю. Свита разбежалась, а бедолага барон плутал, покамест к огородам не вышел…
Разговоры о разбойниках скоро мне наскучили. В другое время я бы послушал, но сегодня голова была забита не тем. Я доел суп и поднялся в нашу с Линком комнату. Верению мы оставили гостить у друзей Сэрьена. Посчитали, что Командор вряд ли обрадуется, узнав, как его дочь шляется по трактирам. А девчонка и не возражала, ей нравилось в деревне.
Однако уснуть мне удалось не сразу. Вскоре туда ввалился Линк и через минуту уже храпел, рухнув на кровать. Сначала я приноравливался к его храпу, потом заткнул уши и усталость взяла своё. Но спал я недолго и проснулся внезапно, от шёпота, словно вернулся в чащи рарри. Шёпот звучал в моей голове, как продолжение забытого сна. Вслед за тем я ощутил покалывание, будто отлежал конечности. Перевернулся на другой бок, выпростал из-под одеяла руку и приглушённо вскрикнул — пальцы искрились. Зеленоватые искорки промелькнули и пропали, будто их и не было. Я потряс головой, протёр глаза и внезапно провалился в сон, а утром плохо помнил о случившемся. Знал бы я тогда, какие это тревожные предвестники… Но подобное более не повторялось.
Линк тоже спал плохо. Он метался и стонал во сне. Наутро ворчал и жаловался на головную боль.
— Обычное похмелье, — фыркнул Норд.
— Я и не пил-то вчера, — оправдывался Линк. — Так — язык намочил. А вот чем ближе Чёрные горы, тем беспомощнее я себя чувствую. От Хранителя знаний почти ничего и не осталось. Не знания, — обрывки…
— Крепись, дружище, — жалел его Норд.
Линк покрутил головой.
— Странно это. Завирса нет дома, а чары его крепчают.
— Значит, он где-то неподалёку и следует быть осторожнее.
— Он же двинулся в Фегль…
— Вероятно, что-то его задержало…
Это меня насторожило, но переживать было некогда. Предстояли занятия с Гилом. На этот раз стрелок провёл меня в один из домиков, где на втором этаже устроили что-то вроде лабораторного полигона. Посреди комнаты находился стол с макетом ландшафта Страны Двенадцати. Стрелочками и ниточками были указаны основные маршруты. Минут двадцать мы крутились возле него, изучая каждый камешек, каждую горку и ручей. Это была уменьшенная копия, но я нашёл там остров Адонисов и Замок превращателей. Как время пролетело!
Воспоминания захлестнули, но были безжалостно прерваны менторским тоном Гила, вещающего о мысленном перемещении стрелы. Тогда я движимый любопытством нашёл Серебряный ручей у подножия Чёрных гор. Туда и лежал мой путь. Не так уж и далеко. Мы прошли гораздо больше. Ущелье… А вот Ледяных гор на макете не оказалось. Занимаюсь тут разными глупостями!
Затем мы отправились на стрельбище и дальнейшие занятия свелись к тому, что Гил показывал мне воздушную фигуру с попаданием в пункт назначения. Попадать я научился, а вот воздушные петли и закрученные посылы не давались мне никак. Ни мысленно, ни реально.
— Зачем это вообще нужно? — бурчал я. — Стрела от этого ускоряется?
— Маневренность, — отвечал Гил. — А если птица навстречу или другая стрела, или неожиданное препятствие, а…
Он терпеливо объяснял, а в душе наверняка проклинал нерадивого ученика. И вот наступил момент, когда мне всё надоело. Сетуя на свою криворукость, я со злостью выпустил стрелу в небо. Представил, как она сделала круг, вернулась обратно и по синусоиде вонзилась в особняк графа на мишени. И вложил в это всю свою волю…
Стрела устремилась ввысь, на миг зависла, покачиваясь и звеня, и точно проделала всё, что задумывалось. Не веря глазам, я поскрёб затылок, а Гил, только что твердивший о ветровом крене, затих, уставившись на стрелу безумными глазами. Внезапно он подпрыгнул и кинулся ко мне с восклицаниями:
— У тебя получилось! Получилось!
— Случайность, — скептически заметил я.
— Давай ещё! — попросил он. Я проделал всё заново. Удалось!
— А теперь, вот так, — показал Гил.
И я повторил.
Он сходил с ума от радости. Наступил момент, когда ученик превзошел своего учителя. Гил обалдел и уже мнил себя выдающимся наставником стрелкового дела. И чем больше он радовался, тем сильнее меня охватывали сомнения. Что-то здесь не так. Этого не могло быть. Я становился всё мрачнее, а Гил не разделял моего беспокойства.
— Упражняетесь?
Мы разом обернулись. На пеньке сидела Астра. Сердце у меня радостно дёрнулось и упало.
— Давно тут сидишь?
— Минут десять.
Надо же, мы так увлеклись, что не заметили её.
— Астра, у него получилось! Ты же видела! — воскликнул Гил.
— Видела, — она слабо улыбнулась, у неё дёрнулась щека, и голос дрогнул. — Кеес, мне надо с тобой поговорить.
— Что-то случилось? — встревожился я.
— Ничего. Просто поговорим.
— Всё, Гил. До завтра.
Я выпустил стрелу тремя зигзагами и, вонзив её в рифы Агуста, приблизился к девушке своей мечты.
— Куда пойдём?
— В лес.
Мы долго бродили среди дубов, ясеней и ещё каких-то деревьев без названия, пока она не взяла меня за руку и спросила:
— Ты мне друг?
Я даже растерялся и не сразу ответил:
— Конечно друг, хоть и превращатель…
А сам подумал, что хотел бы значить для неё гораздо больше. Астра улыбнулась.
— Насчёт превращателей и стрелков — глупости, не бери в голову. Давно забытые бабушкины сказки. Просто Селем наговорил из ревности всякого.
— Откуда ты знаешь? Он сказал?
— Да что ты! Он молчит как пень. Я с Веренией разговаривала.
Ох уж эти девчонки, любят потрепаться…
Она вдруг резко повернула меня к себе, обняла и поцеловала. Едва почувствовав её губы, я инстинктивно притянул девушку за талию, но она вырвалась и заявила:
— Откажись от состязания.
— Что? — я еле пришёл в себя.
— Если ты мне друг, откажись от состязания.
— Астра… я
— Это гадко! — она почти кричала. — Я не приз какой-нибудь, чтобы меня разыгрывать, как…
— Но мы вовсе и не собирались, — запротестовал я.
