— А ледник? — возразил Дэв. — Я должен проводить их, отец.
— Куда ты обещал их отвести?
— К горам Кристаллам.
— Туда пешком не меньше месяца добираться, а Зирберо с товарищами донесёт вас за несколько часов.
Дракон подтвердил:
— Мы — ледяные драконы — умеем благодарить, а сёдла найдутся. Если вы никому не скажете.
Но я придумал кое-что полегче.
— Норд, как насчёт превращений?
— Вполне, — ответил тот.
— Зирберо справится один.
— Интересные новости! — возмутился Линк и язвительно добавил:
— Не то, чтобы я горел желанием провести пару часов в виде хрусталика, дамской заколки или пуговицы от штанов… Но не проще ли было сделать это ещё в Фегле и послать во льды Кееса? Как самого ушлого.
Ишь, разнылся. Я целые сутки был девчонкой и ничего. Справился. А тут, лежи себе в рюкзаке и ничего не делай…
— Ты прекрасно знаешь, — остудил его Норд, — что в таком случае мне пришлось бы превращать вас каждые два-три дня, а более трёх превращений за раз вредно для человеческого организма. А тебя, дружище, пришлось бы превращать каждый день. Длительность превращений зависит и от массы тела. Наукой доказано.
— А как же студенты-зверушки? — подозрительно спросил я.
— Сравнил! Превращателю можно. И будущим превращателям по статусу положено, а тут — Хранитель знаний, существо уязвимое…
Норд подшучивал над магистром, а я вспомнил Тима и подумал: «Какая всё-таки опасная штука — превращательская наука».
Так и решили подождать до весны, оставшись ещё на месяц во дворце чародея. Мы с Линком ежедневно просматривали карты и обсуждали дальнейший маршрут. Ледяные горы заканчивались озером большую часть года лежащим подо льдом.
— Это граница, — комментировал магистр. — Сразу за ней начинаются горы Кристаллы. Обходить долго, но мы пройдём под ними. Где-то в том районе вход в заброшенную шахту. Центральный туннель — сквозной…
Каждый находил себе занятие по душе. Верения учила язык леддинов. Дэв помогал отцу. Астра прибиралась. Я упражнялся в превращениях и слонялся по дворцу.
Обследуя как-то верхние этажи, я нашёл грустную Верению. Она сидела у окна и смотрела вдаль. «Вот ведь, и здесь вперёд меня умудрилась», — с досадой подумал я.
Стать первопроходцем не получилось. Я хотел уйти, но заметил, как девушка украдкой вытирает слёзы, и растерялся.
— Кеес, у меня день рождения, сегодня, — печально сказала она. — А мама…
После того, как она полчаса проплакала у меня на плече, я уговорил её спуститься к остальным. И там мы устроили праздник, с почти настоящим тортом из настоящего мороженного (национальная леддинская еда), феглярийскими свечками, пением и танцами. Напоследок, к восторгу Верении, чародей подарил ей от «всех нас» дракончика из синего хрусталя. Видели бы вы, как сияли её глаза.
— Спасибо… вы такие хорошие, — шептала она, прижимая его к сердцу. Тут я вспомнил, что мой подарок остался в Фегле. Так некстати…
Настал день нового похода. Собранные мы стояли на уступе перед дворцом, ждали, когда Дэв оседлает Зирберо и прощались. Неожиданно Геурз вынес мне меч, который я оставил в комнате.
— Возьми, он твой по праву.
— Не могу, меч принадлежит вашему герою.
— Ты тоже наш герой. Прежде всего — воин, сразивший чудовище и спасший целый народ от лихорадки. Ты заслужил его. Дирктарвернталь одобрил бы мой выбор — он бился за свой таадат.
— Спасибо, — я принял меч с радостью в сердце.
— Возьми и это, нашёл в сундуке, — он протянул мне плетёные ножны. — Подойдут к такому славному клинку. Надень.
Я поблагодарил и, вложив меч в ножны, спросил:
— А леддины и драконы в курсе, откуда лекарство?
— Конечно.
— Можешь оказать мне услугу?
— Сколько угодно, Кеес.
— Пожалуйста. Скажи им, что я из Фегля.
Он недоумённо смотрел на меня.
— Я понимаю — пророчество. Но пусть думают, что я родом из Фегля. Чтобы помирить вас раз и навсегда, и позволить вашим потомкам любить друг друга. Ваши народы заслуживают жить в мире, без тайной ненависти друг к другу, которая может вспыхнуть в любой момент. Феглярийцы и леддины — хорошие люди и не должны страдать из-за давней ошибки… Оступиться может каждый, особенно в молодости.
Геурз наклонил голову:
— Я исполню твою волю.
Когда он вновь посмотрел на меня, в глазах его блестели слёзы:
— Ты прав, Кеес. Пора положить конец недомолвкам, предубеждениям и предрассудкам. Легко оступиться, сложно понять, когда это делает кто-то другой. Мы все заслуживаем мира и прощения. Спасибо тебе. Ты — настоящий…
Тогда я не знал, что удостоился высшей похвалы, но навсегда запомнил слова старого чародея. Жаль, что Линк этого не слышал, занятый разговором с Дэвом.
— Сейчас в стране — ранняя весна, — говорил Линк….
Я превратил снаряжение и всех спутников по очереди, попрощался с чародеем, и мы с Дэвом уселись в двойное седло. Он настоял на том, чтобы проводить нас.
— Обещал до границы — значит, до границы.
И перечить ему было бесполезно.
Зирберо взлетел, облетел дворец, снизился над выступом, где чародей махал нам рукой, и понёсся над ущельем. Я смотрел вниз. Лёд местами потрескался, а кое-где поверхность ледника напоминала стиральную доску. Ступать по ней сейчас было бы опасно.
В конце ущелья дракон поднялся над вершинами, и ещё долго внизу топорщились снежные пики. И так, пока не достигли озера, и помчались на другую сторону. Под нами трещало, льды расползались, наталкивались, болтались в мутной воде и таяли. Или плыли дальше, а волна выталкивала их на берег, где образовалось скопление плавящихся на солнце льдин…
Дракон приземлился чуть дальше от берега. Местность резко изменилась. Снега не было, лишь бурые камни и свинцовые лужи. Пахло талой водой и каменной грязью. Перед нами выросли новые горы — высоченные гладкие, похожие на растущие из земли кристаллы.
— Что здесь добывали? — поинтересовался я у магистра.
— Изумруды, — недовольно ответил он. Линку не понравилось превращаться. — Аметисты, оклит и… каменную соль. Но шахты давно заброшены. Здесь никого нет… Не должно быть. — В его голосе прозвучало сомнение.
— Нам пора, — грустно сказал Дэв.
— Подожди, — попросил я, роясь в рюкзаке, и протянул ему компас. — Возьми указатель, в память о пророчестве. Вот эта стрелка указывает на юг.
Он улыбнулся, поблагодарил и, бережно положив компас в карман, хлопнул меня по плечу…
— Увидимся! — И Зирберо взмыл в сияющее небо.
Я долго смотрел им вслед, пока не заболели глаза, а дракон превратился в тёмную точку над
