не живет.
Вея идет немного впереди, и, конечно, чувствует мое восторженное настроение. И сама она, как этот луг — цветочная, нагретая солнцем. Вдруг я вижу броский пунцовый цветок, а потом еще один и еще.
— Это пионы? — спрашиваю я, уверенный, что это так.
— Пионы, — отвечает Вея, она нюхает цветок и прикрывает глаза от удовольствия.
— Так вот почему эту страну так назвали, — догадываюсь я. Мы потихонечку приближаемся к первым деревьям.
— Я устала, — говорит Вея. — Так жарко. Отдохну немного, а ты посторожишь. Ладно?
— Конечно, — соглашаюсь я. Она мгновенно засыпает, а я любуюсь ее пушистыми ресницами, удлиненными собственной тенью, крохотной ямочкой на подбородке, золотистым пушком на тонкой коже. Хорошо бы остаться в этой цветущей стране, быть всегда рядом с Веей, вдыхать дурманящий запах празднично-нарядных пионов. И не надо ни каменных жилищ, ни заборов, ни машин… Я не замечаю, как начинаю задремывать и, наконец, проваливаюсь в глубокий сон. Пробуждаться тяжело, солнечной поляны нет и в помине. Лес надвинулся сумрачной, угрожающей тенью. Рядом — никого. Передо мной полянка блестящих желто-медовых цветочков. «Аруники! — догадался я. — Это же она — Вея!». И тут я заметил, что какое-то длинное вьющееся растение, заполонило всю полянку и душит цветы, душит мою Вею. Страх объял меня, сердце остановилось. Скрюченными, негнущимися пальцами отдирал я от маленьких золотинок колючие стебли, но они держались цепко, вместо них отрывались слабые нежные цветы. Я заплакал.
Стемнело. Какое-то время я ревел в ночном полумраке автобуса, не соображая, что все страсти мне приснились. Потом вытер горячие слезы и осмотрелся, приходя в себя. Все спали, лишь мерное дыхание, сопение и негромкий храп нарушали тишину. Свернувшись в клубок, спала Альриша. Мою книгу она прижимала к груди. Я вздохнул и мысленно переделал концовку своего сна, ловко высвободив аруники из тисков беспощадного вьюна. «Я спасу тебя, Вея, и никому никогда не позволю обидеть», — повторил я внятно одними губами, наверное, для того, чтобы приободриться. Мне даже почудилось, как кто-то легко коснулся моей руки. «Ты не умрешь», — прошептал я. Потом я долго не мог уснуть, нервно прислушиваясь к каждому звуку, раздражаясь храпом, вытягивая затекшие ноги и обижаясь на других, — они не страдали бессонницей. Зато утром я проснулся позже всех.
— Привет! — объявил я о своем пробуждении Альришу. И услышал в ответ невнятное: «Угу». Она целиком погрузилась в мою книгу. Упади мы в пропасть или взлети в космос — даже это не отвлекло бы Альришу от чтения.
— И как дела в Пионии? — не сдавался я.
— Ты понятия не имеешь, какая это книга! — воскликнула Альриша. — Диву даюсь, ты даже не пробовал прочесть ее! А тут рассказывается о начале мира, о том, как все было на самом деле.
— Да-а-а? — я с опаской присматривался к Альрише, глаза ее зажглись восторженным огнем.
— О том, как Бог создал землю? — сделал я осторожное предположение.
— Дваштр! — с удовольствием подхватила Альриша. — Царящий в Ночи. Он зажег во Вселенной первые звезды, создал Рыцарей Вселенной и поручил эти звезды им. Там они могли создавать миры, какие им вздумается. Вселенная заиграла феерическими красками, миров было множество. Но вскоре начались раздоры и войны между мирами. Тогда Дваштр решил, что лучше всего тьма, и взмахом крыла остановил время, погрузив Вселенную в сон… — Я немного отодвинулся от восхищенной Альриши к окну.
— Однажды проснулся один из рыцарей — Каратар, — и стал сам создавать миры. — Продолжала Альриша. — Но Нирриты — демоны разрушения, сжигали одну звезду за другой. — «Как она запомнила все имена?» — удивился я.
— Спасаясь от демонов, Каратар превратил три уцелевших мира в жемчужины и отдал их Вальгуде — гигантской летучей мыши, а она отнесла их под свет Нимеланы — ярчайшего цветка Вселенной.
— Все несколько метафорично, — заметил я.
— Ничего сложного, — махнула рукой Альриша. — Нимелана — это Солнце.
— А летучая мышь?
— Это летучая мышь. Ты слушай дальше! Уцелело три планеты: планета фей, планета драконов и планета подземелий. Каратар поместил их в лабиринт, и демоны не смогли туда проникнуть.
— Это обнадеживает, — кивнул я. — Но не понятно, откуда взялись люди? Вышли из подземелий? Или все-таки эволюционировали из ящеров?
— Не смешно, — скорчила рожицу Альриша. — Ни то, ни другое. Людей сотворил другой рыцарь Вселенной — Нар.
— Ах, был еще один…
— Да. Нирриты взорвали планету Нара, но он успел вывести корабли со спасенными людьми и животными. Знаешь, что это было?
— Ну?
— Самый первый в истории Ковчег. — Альриша выжидательно на меня посмотрела, но я не знаток истории.
— Были еще другие?
— Да, — с укором вздохнула Альриша. — Больше известен другой. Но здесь — целая космическая флотилия. Это грандиозно! Нар встретился с Каратаром и попросил убежища для людей. Драконы наотрез отказались принять чужаков, тогда людей расселили на планете Фей и планете Подземелий. Это чудо! Чудо, что я нашла у тебя эту книгу!
Может быть, это здорово принимать всякую новую информацию, особенно если она пришлась тебе по душе, как откровение, но я совсем не так впечатлен, как моя соседка. Легенда очень даже симпатичная, но это только легенда. Меня, конечно, тоже тревожат эти неразрешимые вопросы: откуда возникла Вселенная? Как появились люди? Что будет со мной после смерти? Но я не верю, что все эти тайны раскроет мне какая-нибудь книга, пусть даже самая необыкновенная. Правда откроется как-то иначе, может, когда я умру. А Альриша даже плачет от переизбытка чувств. Наивный, счастливый человек! Ну, а что касается жизни на других планетах, так мы уже дождались — роламбинов. Не иначе, как с планеты Подземелий явились.
Автобус остановился, все вышли размять ноги и позавтракать. Через несколько часов мы приедем в Вегу. На автостоянке были и пассажиры из других автобусов. Все разбрелись. Вокруг Альриши — целая толпа. Ей есть, что порассказать единомышленникам, но меня она уже просветила, поэтому я отстал от группы и решил прогуляться в одиночку. Нужно было составить план действий, но в голову ничего путного не приходило. В столовой я выстоял очередь, взял себе набор еды номер три из жидкой пшенной каши, биосалата и киселя, выбрал свободный столик и сел, все еще погруженный в нелегкие думы о спасении Веи. Она была такая чудесная в моем сне.
— Тут свободно? — я поднял глаза. Какой-то мальчишка из чужого автобуса вознамерился поставить свой поднос рядом с моим. Разве таким маленьким разрешают путешествовать без родителей?
— Вон там есть свободное место, — указал я ему на столик в другом ряду. Я не обязан всегда быть вежливым. К тому же терпеть не могу какао, даже, когда его пьют другие.
— Ладно, — пожал плечами ребенок и убрался к другому столу. Я поел, отнес посуду и направился к выходу, когда на глаза мне попался все тот же мальчишка. И я его узнал! Это он! Даже курточку не потрудился поменять. Торопливо, сбивая стулья, я бросился к нему.
— Я узнал тебя!
— Неужели? — ехидно усмехнулся малец. — А я-то все ждал, когда ты меня заметишь. Мы с тобой и в очереди рядом стояли. Но ты, видимо, настолько околдован феей, что и стада оленей не заметишь, если оно рядом пронесется.
— Где она?
— В надежных руках. В плену, но ей не сделают ничего плохого. Пока. Как она тебе, часто мерещится?
— Снится. Откуда ты меня знаешь? Вея рассказывала обо мне?
— Нет. Просто мыслишки иногда почитываю.
— Да ладно! — хмыкнул я.
— Как тебе цветочек, который я спрятал в книжке? — подмигнул мне пацан. — Греет душу?
— Я думал… это Вея, — оторопел я. Цветок лежал во внутреннем кармане рубашки, на груди.
