которого Аня с Олегом запросто называли Пашей, прибыл примерно через четверть часа. В полном согласии с моими ожиданиями им оказался невысокий светловолосый парень, чье лицо, симпатичное, но не слишком выразительное, неизменно присутствовало во всех сюжетах новостей, посвященных жизни царского двора. Он был на полгода старше Олега, и через два с половиной месяца ему должно было исполниться восемнадцать. Как и на большинстве человеческих планет, на Новороссии эта дата означает совершеннолетие - рубеж, перешагивая который подросток становится молодым человеком, получает все гражданские права взрослого члена общества и одновременно теряет целый ряд привилегий, положенных детям.
Впрочем, великий князь Павел Александрович, единственный сын государя и наследник престола, являл собой исключение из этого правила - совершеннолетним он стал в свой пятнадцатый день рождения. Сей правовой казус возник четыре века назад, когда царь Михаил III перед сложной медицинской операцией с весьма неопределенным исходом издал указ, которым понизил порог совершеннолетия для цесаревичей на три года. Сделано это было ради того, чтобы в случае его смерти власть в стране перешла непосредственно к его пятнадцатилетнему сыну, минуя надлежащее в таких случаях регентство. К слову сказать, операция прошла успешно и Михаил III царствовал еще два десятка лет, однако свой указ оставил ее силе. Не отменили его и последующие правители Новороссии.
При встрече с наследным принцем мы с Эстер постарались как можно убедительнее разыграть сцену узнавания - от слегка недоуменного выражения на лице: 'Где-то я его уже видела' - до широко распахнутых от изумления глаз: 'Ведь это же... да, точно!' Не знаю, насколько удачно получилось у меня, зато Зстер была неподражаема.
А цесаревич, пожав нам обеим руки, с места в карьер заявил:
- Меня зовут Павел. И обязательно на 'ты'. Только так и никак иначе. Договорились?
- Да, Павел, - ответила я, а Эстер лишь молча кивнула.
- Вот и хорошо, - сказал он. - Сразу чувствуется, что вы с других планет. Наши соотечественники, даже убежденные республиканцы, поначалу робеют, когда я прошу их обращаться ко мне по имени. А вы спокойно смотрите на меня и небось думаете: 'Надо же, демократа из себя корчит!'
- Если честно, то я действительно так подумала, - с милой непосредственностью призналась Эстер. Павел повернулся к Ане и Олегу:
- Друзья, полетайте минут двадцать над лесом на моей тачке. Для отвода глаз, чтобы Вейдеру было легче дурить Транспортный контроль. А я тем временем пообщаюсь с барышнями.
Оба поняли, что он просто хочет поговорить с нами с глазу на глаз, однако не стали возражать и послушно забрались в кабину. Когда флаер улетел, цесаревич опустился на траву, скрестив ноги, достал из кармана сигарету и закурил.
- Только не рассказывайте об этом никому, - произнес он, пряча в карман зажигалку. - Если мама узнает, что я курю, то очень расстроится.
В ответ мы с Эстер неопределенно кивнули и присели напротив него. Где-то с полминуты Павел молча глядел на нас. Не пристально, не изучающе, а скорее с любопытством, как смотрят на редких зверушек. Затем решительно сказал:
- Ладно, девочки, у меня мало времени, так что обойдемся без предисловий. Пожалуйста, назовите свои настоящие имена. И звания, если они есть.
От неожиданности я закашлялась. Весь мир померк в моих глазах, как будто меня огрели дубинкой по голове. Откуда-то издалека, словно сквозь плотный слой ваты, до меня донесся озадаченный голос Эстер:
- Что... о чем ты говоришь?
Она продолжала играть, изображая святую невинность. А я так не могла. К тому же я понимала, что это бесполезно. Мы сели в лужу, нас раскусили. Весь хитроумный план главного командования пошел коту под хвост...
- Нам известно, что вы не те, за кого себя выдаете, - между тем продолжал Павел. - Ты, Рейчел, не с Аррана, а ты, Эстер, не с Земли Вершинина. Вы агенты свободного человечества. И не только вы двое - мы знаем и о других ваших товарищах.
Уже окончательно добивая меня, цесаревич назвал остальных членов нашей разведгруппы. Назвал по здешним, вымышленным именам, но назвал всех без исключения, в том числе и Валька. А на десерт он предположил, что я являюсь командиром отряда, поскольку другие ребята были внедрены либо в семьи местных подпольщиков, либо в интернаты, а я единственная, кто легализовался на Новороссии вместе со взрослыми агентами.
- Вероятнее всего, - подытожил Павел, - операцией руководит твой вроде-как-отец. А твоя вроде-как- мать ему помогает.
Он ошибся только в одном - назвав моего отца 'вроде-как-отцом'. Во всем же остальном попадание было стопроцентным.
Немного опомнившись от потрясения и взвесив все 'за' и 'против', я решила, что терять больше нечего. Все и так уже потеряно, наша миссия потерпела фиаско, и дальнейшее притворство бессмысленно. Поскольку нашей жизни или свободе пока ничто не угрожало, я не стала произносить кодовую фразу для активизации миниатюрного передатчика, встроенного в мою правую серьгу. В нештатных ситуациях мы имели право действовать по своему усмотрению, а сейчас как раз возникла эта самая нештатная ситуация. При данных обстоятельствах откровенность была лучшей из возможных линий поведения. Поэтому я напрямик сказала:
- Меня зовут Рашель Леблан, я мичман Военно-Космических Сил Земной Конфедерации.
После этого и Эстер ничего не оставалось делать, как представиться.
Павел выбросил наполовину выкуренную сигарету и удовлетворенно кивнул:
- Это уже лучше. Теперь мы можем поговорить начистоту.
- И первый вопрос, - подхватила я, - как вы нас вычислили?
- Насчет этого могу вас успокоить: лично вашей вины здесь нет. Вы были разоблачены еще в процессе внедрения информации о вас в планетарную сеть. Это заслуга Вейдера. Вы ведь уже слышали о нем?
- Да, слышали.
- Он-то и постарался. Мы уже давно ждали чего-то подобного.
- Что к вам подошлют агентов-сверстников? - на всякий случаи уточнила я.
- Совершенно верно. Так что мы были начеку. Я растерянно тряхнула головой.
- Но тогда... тогда я ничего не понимаю. Раз вы знали, кто мы, то почему просто не проигнорировали нас?
- Поначалу мы так и собирались поступить. Однако позже поняли, что это будет ошибкой. Если мы не пойдем с вами на контакт, то ваше руководство предпримет другие меры, возможно самые радикальные. Поэтому мы решили принять вашу игру и позволить вам проникнуть в нашу организацию.
Я вспомнила, как вчера 'обрабатывала' Олега Рахманова, и мне стало стыдно. Ведь я, дурочка, страшно гордилась тем, что так ловко подцепила его на крючок, а на деле оказывается, что он просто играл со мной...
- Так Олег с самого начала знал, кто я?
- Нет, он как раз не знал. И до сих пор не знает. Правда о вас известна только мне, Ане, Вейдеру и еще нескольким нашим товарищам. Что же касается Олега, то мы не стали вводить его в курс дела. Аня лишь посоветовала ему заняться тобой - мол, Вейдер кое-что разузнал о тебе интересное, и было бы неплохо привлечь тебя на нашу сторону. - Павел слегка улыбнулся. - Так что не переживай, Рашель, Олег тебя не дурачил, вчера он сам был в панике из-за того, как легко ты его раскусила.
Его слова немного утешили меня. Не так чтобы очень, но все же...
- Зато Аня меня дурачила, - мрачно заметила Эстер. - А я ничего не заподозрила.
- Ну, вы с ней друг друга стоите. Одного поля ягоды. Аня говорит, что если бы она не знала, что ты 'подсадная утка', то без колебаний поверила бы твоей легенде.
- Погоди, Павел! - собравшись с мыслями, произнесла я. - Все это... очень и очень странно. Вы разоблачили нас и решили поиграть с нами, допустив в свою организацию. Здесь все понятно, все логично. Но зачем ты рассказываешь об этом? Ты же портишь всю вашу игру.
- Затем и рассказываю, чтобы ее испортить. Это не моя игра, это игра Вейдера и компании. Их план с
