предназначались мне как старшему офицеру, то ли как сыну верховного главнокомандующего и правителя планеты.
Когда молодые люди отдалились от нас, Павлов приподнялся на локте, посмотрел на меня и спросил:
– Все еще комплексуешь, Александр?
– Немного, – честно ответил я. – Но не очень. Постепенно привыкаю. Главное, я уже доказал себе, что могу быть командиром.
– Молодец, так держать. Открою тебе тайну: мне тоже несладко. Кое-кто – и таких немало – считает, что своим званием и должностью я обязан браку с дочерью адмирала Шнайдера.
– А что, не так? – отозвалась Яна. – Ты еще на Октавии раскусил, кто я такая, потом разыскал Алекса, организовал угон корабля, чтобы доставить нас на Ютланд, чем заслужил признательность нашего отца. – (За то время, которое я провел на Вавилоне, она научилась называть его отцом.) – Ну а дальше дело техники: ты охмурил меня, женился и в приданое получил четыре адмиральские звезды вкупе с постом начальника космических операций. Все логично, все правдоподобно.
Мы хором рассмеялись.
Час спустя мы приоделись и пошли обедать в небольшой прибрежный ресторанчик, где к нам присоединился Ганс Вебер, который за минувший год успел получить степень доктора математики в университете Свит-Лейк-Сити, прочитал студентам курс лекций по своей любимой теории чисел, а совсем недавно, устав от науки, записался на военную службу.
Кстати сказать, за время моего пребывания на Вавилоне все члены летной команды «Марианны» один за другим поступили в ютландский флот. Некоторые последовали примеру Павлова, к которому питали глубокое уважение; иные решились на это после известий о массовых чистках в рядах Эриданских Вооруженных Сил и Астроэкспедиции, когда с изумлением и негодованием обнаружили в списках уволенных своих друзей, родственников и хороших знакомых, которые никоим образом не могли участвовать в заговоре, а просто попали под раздачу.
Если не считать Вебера, то дольше всех продержались Яна и командор Томассон. Моя сестра – из-за неприязни к отцу, которая, впрочем, постепенно угасала; а шкипер – из чувства долга перед кораблем и остальной его командой, хотя прекрасно понимал, что по возвращении на Октавию будет отправлен в отставку, подобно многим другим офицерам, имевшим несчастье поддерживать близкие отношения с заговорщиками. В конце концов и Яна, и Томассон сдались – они не смогли оставаться безучастными наблюдателями перед лицом надвигавшейся войны. Томассон сразу был произведен в звание коммодора и получил под свое начало бригаду, а Яна и еще четверо бывших пилотов «Марианны» стали командирами кораблей. Капитанский чин предлагали и Веберу, но он отказался, изъявив желание остаться старшим навигатором или занять должность первого пилота.
– Ну так что? – обратился Вебер ко мне и Яне, когда мы покончили с обедом. – Кто из вас берет меня к себе? Только решайте поскорее, а то меня уже сватают на этот бешеный авианосец, «Мечту идиота»… Нет, надо же, названьице какое! Хотелось бы знать, кому оно взбрело в голову.
Я скромно промолчал и не стал признаваться в своем авторстве. А Яна сказала:
– Я думаю, тебе лучше пойти к Алексу. Если я все правильно поняла, то скоро у него освободится вакансия старшего навигатора.
Причина, по которой сестра уступала мне Вебера, была очевидна – она хотела, чтобы у меня под боком был высококлассный летчик, на чей опыт и профессионализм я мог бы положиться в любых ситуациях. Я тоже не возражал против Ганса – за время полета на «Марианне» мы с ним отлично сработались, и одна даже мысль, что он будет в моей команде, прибавляла мне уверенности. Но, с другой стороны, я чувствовал некоторую неловкость из-за того, что стану его командиром…
Вебер посмотрел на меня:
– Значит, решено, шкипер?
Я кивнул:
– Да. Завтра же подам в штаб эскадры соответствующий рапорт. Правда, сейчас я в отпуске, но… – Я умолк и вопросительно взглянул на Павлова: – Ведь так можно?
– Безусловно, – ответил он и поднялся из-за стола. – Кстати, Александр, нам нужно поговорить. Давай пройдемся.
Мы вдвоем покинули открытую террасу ресторана и не спеша зашагали по пустынной прибрежной аллее. Прежде чем начать разговор, Павлов достал сигарету и раскурил ее от зажигалки.
– Замечательно, – сказал он, сделав затяжку. – Жаль, что ты не куришь… Нет, что за глупость! Ты правильно делаешь, что не куришь. Просто я хотел сказать, что ты не представляешь, какое это удовольствие – первая сигарета после еды. Но ладно, я с тобой не о курении хотел поговорить. Сегодня утром я беседовал с лейтенантом Прайс, по видеофону.
– Даже так? – произнес я растерянно и с некоторым возмущением. – Она что-то пронюхала и обратилась напрямую к вам, через голову непосредственного начальства?
– Во-первых, она ничего не пронюхала. Прайс давно раскусила твои намерения, еще на Вавилоне. А во-вторых, она обратилась не ко мне, а к Яне, как твоей старшей сестре. Я присоединился к их разговору в качестве члена семьи. Гм-м, как твой старший брат.
– И что дальше?
– Если хочешь знать мое личное мнение – не как командующего, а как родственника, – то, избавившись от Прайс, ты проблемы не решишь.
– Зато устраню источник психологической напряженности, – возразил я.
– В самом деле? Значит, напряженность присутствовала, а ты ничего не предпринимал? Ни на Вавилоне, где у тебя была масса вариантов для замены Прайс; ни на обратном пути, хотя с вами летели в числе пассажиров восемнадцать пилотов. Это плохо, Александр, очень плохо.
Я не на шутку испугался, запоздало сообразив, что чересчур перегнул палку. И поспешил уточнить:
– Я имел в виду
– Из потенциальной перешла бы в кинетическую, – слегка поддел меня Павлов.
– Ну, вроде того. Тогда бы я сразу принял меры. Но сейчас, перед войной, нужно позаботиться об этом заблаговременно. Разве не так?
– Отчасти ты прав. А отчасти – нет. Лейтенант Прайс хоть раз навязывалась тебе? Я имею в виду, со своими чувствами.
Я покачал головой:
– Ни разу. У нас всегда были ровные, профессиональные отношения, и если бы мне не сказали… – Я помедлил, а потом честно признался: – Скорее всего я бы ничего не заметил.
– Хорошо, тут мы разобрались. Теперь что касается твоих девушек. Они жаловались тебе на приставания Прайс?
– Нет, ничего не было. Просто Кортни… то есть лейтенант Прайс, старается поближе сойтись с Элис и Линой, стать их лучшей подругой.
– Им это не нравится?
Я замялся.
– Нет, наоборот. Они ценят ее дружбу. Но… Поймите, кэп, все это делается с определенной целью. А мне не нужна третья жена.
– Прекрасно тебя понимаю, Александр. Мне, к примеру, не нужна и вторая жена. Яны вполне достаточно. Но неужели ты считаешь, что с переводом Прайс на другой корабль избавишься от этой угрозы?
– Ну… Я надеюсь, что со временем она увлечется кем-то другим. При условии, конечно, что я не буду постоянно маячить у нее перед глазами.
– С глаз долой, из сердца вон, – понимающе кивнул Павлов. – В долгосрочной перспективе это правильное решение. Однако у нас на носу вторжение тяньгонского флота. К этому времени Прайс вряд ли остынет – беседуя с ней, я убедился, что она увлеклась тобой всерьез. И что тогда получится, Александр? Подумай сам. Служа на другом корабле, Прайс будет переживать за тебя, эти мысли не позволят ей полностью сосредоточиться на исполнении своих обязанностей. В боевой обстановке ничем хорошим это не
