наконец старший брат вернулся.
—Тихо. Сейчас нас вызовут.
Не прошло и минуты, как из комнаты вышла дежурная и, широко раскрыв дверь, пригласила:
—Входите, пожалуйста.
За столом сидела женщина в форме лейтенанта милиции. На скамейке напротив, сбившись на один край, уныло примостились Ренат и его товарищи. Ребята дружно поздоровались с женщиной и по ее улыбке поняли, что это ей понравилось.
—Как твоя фамилия? — спросила она у Коли.
—Николай Махкамов.
—А твоя? — Она посмотрела на Сарсанбая.
—Сарсанбай Махкамов.
Лейтенант вопросительно разглядывала каждого и слышала в ответ:
—Дзидра Махкамова.
—Виктор Махкамов.
—Абрам Махкамов.
—Остап Махкамов.
—Леша Махкамов.
—Саша Махкамов.
Женщина вдруг грозно поднялась.
—Может быть, и его фамилия Махкамов? — Она кивнула на взъерошенного Рената.
—И он тоже Махкамов,— ответила Дзидра.
—Ишь сговорились! Эти тоже Махкамовы? — иронически усмехнулась женщина-лейтенант, указывая на чумазых ребятишек, сидевших рядом с Ренатом на скамейке.
—Этих не знаем, хола,— сказал Коля,— но дома еще есть Махкамовы, младшие.
—Младшие? Сколько же вас?
—Тринадцать.— Коля говорил спокойно, словно не замечая раздражения женщины.
—Тринадцать? — сердито повторила строгая женщина и вдруг что-то вспомнила, прикусила губу и встала. Изменилось выражение ее лица, и в голосе послышались теплые нотки.— Где работает ваш отец?
—Уехал на фронт. А работал кузнецом.
—Махкам-ака?!
—Это наш папа! — загалдели дети.
Женщина подошла к ребятишкам. Дзидру погладила по голове, поправила Абраму волосы, потрепала по плечу Остапа. Чувствовалось, что она хочет как-то сгладить неловкость.
—Отпустите Рената, джан хола,— заглядывая в глаза женщине, робко попросила Дзидра.
—Отпущу, если больше не будет шататься по улицам. Ты понял, Ренат? Обещаешь?
Ренат закивал головой, вскочил и кинулся к своим. Те встретили его бурной радостью.
—Из-за тебя мама заболела,— буркнул Витя Ренату.
—Ой, что с ней?
—Температура очень высокая.
Ренат опустил голову, отвел глаза. Ему было и стыдно и приятно, и он готов был расплакаться снова.
—Ну и ну, Махкамовы! Оказывается, какие вы дружные! Что ж, до свидания, передавайте привет маме!— Женщина старалась говорить как можно приветливее.
—Спасибо,— сдержанно поблагодарил Коля.
Выйдя на площадь, ребята принялись расспрашивать Рената о том, как он провел эти три дня. Перепоручив временно детей Остапу, Коля отправился в эвакопункт.
—Расскажи подробно, как вы живете,— сказал «тот самый» молодой человек, едва Коля переступил порог.
Коля рассказал обо всем по порядку: как уехал отец, как на другой день пропал Ренат, как сам он устроился на работу, как заболела мать. Под конец Коля сообщил, что дома у них был Кадырходжа, он-то и привез их на вокзал.
—Ну что ж, спасибо, Коля. Обо всем, что ты рассказал, я доложу Ахунбабаеву. Если я завтра не зайду к вам днем, то вечером сам забеги ко мне. Когда ты освобождаешься?
—В шесть.
—Приходи к семи. Знаешь, где я работаю?
—Нет.
—На Красной площади.[68] Войдешь с правого крыла.
Я закажу пропуск, договорились?
—Договорились.— Коля встал.
В условленном месте ждали ребятишки. Там же стояла и машина — Кадырходжа остался на заводе, но прислал автомобиль.
Весело разговаривая, дети уселись в машину. Город уже погружался в сумерки.
К вечеру температура у Мехринисы поднялась еще выше, она вся горела, не могла открыть глаза, вымолвить хоть слово. Не помог и укол. Ляна увела маленьких в другую комнату, а сама не отходила от Мехринисы. Во дворе наконец послышались знакомые голоса. Ляна выскочила на айван, увидела Рената и вдруг заплакала, зло всхлипывая сквозь слезы:
—Зачем пришел? Это все ты натворил! Смотри, в каком состоянии мама, бессовестный!
Ренат стоял, понурив голову. Никто не произнес ни слова в его защиту, даже Коля не остановил Ляну. За дни бродяжничества Ренат не без удивления понял, что без Мехринисы, без братишек и сестренок жить очень плохо.
—Прости меня, Ляна! Простите, ребята,— тихо сказал Ренат.— Можно мне зайти к маме?
Коля повел Рената в комнату матери. Остальные бесшумно прошли в соседнюю.
—Ойиджан, я больше никогда не буду.— Ренат опустился на колени возле постели.
—Слава аллаху, ты жив! — еле слышно проговорила Мехриниса. Она хотела погладить Рената по голове, но ослабевшая рука не слушалась.
Коля велел Ренату выйти. Он приложил ладонь к пылающему лбу матери и испугался. Но Мехриниса еле слышно проговорила:
—Уже лучше, сынок... Ляна плакала или мне почудилось?.. Ты не ругай ее.
—Не волнуйтесь, ойи, я ее вовсе не ругал. Ойи, помните помощника Ахунбабаева? Я случайно встретился с ним. Он вам кланяется.
—Спасибо ему, сынок,— с трудом прошептала Мехриниса.
Ляна принесла пиалушку чая, накапала микстуру и склонилась над Мехринисой. Коле показалось, что девочка за один день как-то повзрослела. Удивительно точные слова сказала она Ренату...
—Чем-нибудь помочь тебе? — спросил Коля сестру.
—Приподними чуть-чуть голову маме.
Мехриниса приняла лекарство и в изнеможении откинулась на подушки.
Поздним вечером пришел Исмаилджан.
—Не обессудьте, апа, запоздалого гостя. Ведь иду к вам, как к себе домой,— улыбнулся он Мехринисе.
—Зря вы беспокоились, мне уже лучше. Ренат нашелся.— Мехринисе действительно немного полегчало после лекарства, и она открыла глаза.
—И прекрасно!.. Я на минутку, сейчас уйду.
Исмаилджан отвел Колю в сторонку, мальчик рассказал ему о событиях дня.
—Досталось тебе, сынок,— пожалел его Исмаилджан.— Завтра на работу можешь не приходить. Присмотришь за матерью.
—Здесь будет Ляна. Я по пути только зайду в школу, скажу учительнице, что Ляна пропустит несколько дней.
