– Сколько у вас людей?
– Одиннадцать, сэр. Маловато, конечно, но мы справляемся. Правда, успеваем только следить за лазерами и готовить еду.
Волна стыда утихла, я осмелился взглянуть ему в глаза, сел.
– Мистер Эйфертс, почему вы не сообщили о себе в Сентралтаун? Почему приняли такие жесткие меры предосторожности?
– Дело в том, что через несколько часов после отлета последнего шаттла мы узнали по телевидению, что мисс Трифорт провозгласила Республику. Не подумайте, что я… как бы это лучше сказать… что я так уж сильно осуждаю Республику. В конце концов, мы предали эту планету, так почему бы им не организовать собственное правительство? Просто я не политик, я военный и обязан защищать этот континент. Если бы я сообщил правительству Республики о том, что база действует, то нас могли бы втянуть в местные внутриполитические распри.
Я кивнул. Такая позиция была мне понятна.
– Кроме того, отсюда мы не можем защитить Сентралтаун, – продолжал Эйфертс. – Все эти соображения привели меня к решению действовать по своему усмотрению, не связываясь с местными властями.
– Странно, что республиканцы не попытались захватить оружие вашей базы.
– Пытались. На следующий день после провозглашения Республики мисс Трифорт послала сюда вертолет. Мы сбили его без предупреждения.
– Почему?
– Он был не наш, не военный, сэр. Я решил не давать им ни малейшего шанса. Если бы мы их предупредили, они могли успеть передать в Сентралтаун сообщение о нашем существовании. – А ваш вертолет мы не сбили лишь потому, что не было полной уверенности в вашей гибели. В новостях показали отрывок из вашей речи на собрании, на котором была провозглашена Республика.
Зря я кричал на Эйфертса, зря изливал яд сарказма, издеваясь над строгими мерами безопасности. У него все продумано до мелочей. Я снова покраснел и попытался хоть как-то загладить свою вину:
– Вы очень добросовестный человек, мистер Эйфертс.
– Спасибо. – Поколебавшись, он робко спросил:
– Что с вами стряслось? Вы выглядите… не очень…
Верно, не очень. Я выгляжу очень «не очень».
– Мне вырезали легкое, но теперь все нормально, я уже поправился. – Если не считать одышки.
– Хотите взглянуть на пункт управления лазерами?
– Я уже видел… Впрочем, посмотрим. – Раз уж он так хочет показать мне свою гордость, то надо согласиться, а то расстроится.
Мы вышли из здания. Теперь Эйфертс взглянул на моих гардемаринов внимательнее, узнал Толливера.
– Лейтенант Толливер?
– Так точно, сэр. Но теперь я гардемарин.
– Как же… – Эйфертс запнулся. Спрашивать об этом в моем присутствии было неэтично.
Мы осмотрели пункт управления лазерами (сами лазерные пушки находились высоко в горах), потом электростанцию. Проложить достаточно мощные силовые кабели к пушкам, как было намечено, Эйфертс так и не смог из-за нехватки людей. Значит, придется найти для этого рабочих людей из местных. Это моя задача.
– Останетесь на ночь, сэр? – спросил Эйфертс.
– Вообще-то я собирался… – А почему бы и нет? Летать ночью я не люблю, тем более над океаном. – Останусь.
В столовой нас накормили солдатскими пайками. Более шикарного угощения у Эйфертса просто не было. Спал я в ту ночь без задних ног.
19
На завтрак нам дали овсяную кашу. Берзель и Толливер поглощали ее молча, а я беседовал с Эйфертсом:
– Прежде всего надо подвести к лазерным пушкам мощные кабели.
Если бы не халатность Хартова, сейчас у нас не было бы этой проблемы.
– Верно, – согласился Эйфертс. – Много людей для этого не понадобится. Как вы полагаете, они вернутся?
– Вы имеете в виду флот?
– Да, сэр.
Я опустил глаза, уставился в чашку кофе. Говорить ли ему правду?
– Когда-нибудь вернутся, – ответил сам себе Эйфертс. – Обязательно вернутся, ведь Надежда слишком важна для Земли. Такими планетами не бросаются.
– Конечно. – Я глотнул кофе, горьковатый, как мои сомнения. – Мы должны сохранить эту планету до возвращения флота.
