– Нельзя] – завопил Гризволд. – Рано. Ролик слишком недавно вышел на экран.
– Данные о продаже «Наноклина» поддерживают показ с максимальной насыщенностью, – возразил Мак-Фили. – Знаю, что получается слишком быстро, но этот продукт и раскупается с невиданной скоростью.
– Наряду с этим, – продолжал Робенштайн, – вторая ступень плана состоит в том, чтобы запустить новый ролик, причем ролик той же эксклюзивности, что и «Их было десять».
– Новый ролик? – переспросила Дансигер.
– Уже? – спросил я.
– Об этом подробнее через минуту. Итак, последующим крупным мероприятием как раз и мог бы стать выпуск ролика в эфир. Мы думаем представить его ограниченным числом показов в кинотеатрах: либо эксклюзивным вступлением к выпуску какого-нибудь фильма, либо самого по себе вместе с коротеньким документальным фильмом о создании ролика. Помимо охвата аудитории киноманов мы обеспечиваем себе место по крайней мере в двух разных оскаровских номинациях… Вдобавок к этому мы подумываем о покупке киностудии.
– Едва ли она обойдется дорого, – вставил Мак-Фили. – Знаете ли вы, что за почти сто пятьдесят лет истории кино ни одной киностудии не удалось заработать больших денег?
– Если остановиться на втором варианте, – продолжил Робенштайн, – и ограничить документальный фильм двадцатью минутами, можно устраивать два сеанса с десяти утра до полуночи. В любом случае это сулит очень большую прибыль. Обсуждался также другой тип Главного События, что-нибудь более пассивное и менее затратное для Пембрук-Холла. Ходят слухи, что некоторые политики – главным образом, из республиканской и неократической партий – заинтересованы в использовании «Наноклина» в собственных целях. Конкретно, они хотят объявить дату первоначального выпуска ролика выходным днем – как символ того, что «Наноклин» сделал для рабочих семен. Некоторые даже предлагают назвать его Днем Свободы…
Я покосился на Мортонсен и Харбисон, всем видом показывая «я же вам говорил». Обе заметили мой взгляд, но ни одна не повернулась в ответ.
– Простите, – подала голос Бэйнбридж, – не поведет ли это к некоторой путанице с Неделей падения Стены?
– Идеи лишь предварительные, – пояснил Абернати. – Мы еще ни на одной из них не. остановились.
– Наряду с этим, – сказал Робенштайн, – у нас есть некие планы, гарантирующие, что новый ролик сам по себе станет Главным Событием.
Левин кивнул.
– Заказчики из «Мира Нано» крайне заинтересованы в том, чтобы воспользоваться нынешней ситуацией, а потому дали нам полный карт-бланш в выборе стратегии и тактики. Единственное условие – сделать второй ролик столь же возмутительным и вызывающим, как первый.
– А значит… – начал было Депп.
– А значит, необходимо повторить формулу, которая так хорошо сработала в «Их было десять», – ответил Абернати. – Сделаем то же самое, только по-другому.
– Прослеживается вполне определенная закономерность, – произнес Робенштайн. – Народ откликнулся на избиение Нормана Дрейна, потому что Дрейн был псевдознаменитостью. И народ совсем уж живо откликнулся на избиение Гарольда Балла, потому что Болл был уже состоявшейся знаменитостью.
– Поэтому мы хотим, чтобы в следующем ролике они выбили дух из еще какой-нибудь полноценной знаменитости. – Левин сложил руки на груди и приятно улыбнулся.
– Вы. верно, шутите, – выговорил Сильвестр.
– Отнюдь, – возразил Абернати. – Мой отдел получил множество заявок от знаменитостей, выразивших заинтересованность в том, чтобы их избили Дьяволы.
– Все они из числа тех, чья известность пошла на убыль, – пояснил Левин.
– Знаменитость есть знаменитость, – философски заметил Робенштайн.
– Не знаю, стоит ли предоставлять им эту услугу даром, – сказал Левин. – Хотят подновить карьеру таким образом – пусть платят.
– Мы с мистером Робенштайном уже обсудили этот вопрос, – сообщил Абернати, – и стоим за то, чтобы обратиться в «Прокат бывших».
Я оказался не единственным в комнате; кто недоуменно уставился на него.
– Мы предлагаем пойти в «Агентство знаменитостей» и воспользоваться услугами одного из бывших. Из тех, кто понимает, что его карьера закончилась, и берется за любую работу, лишь бы поддержать уровень дохода – хоть мешать рис в китайской забегаловке.
– Мысль в том, – уточнил Робенштайн, – чтобы минимизировать возможную вспышку негодования из-за избиения кумира. С Дрейном и Боллом нам так повезло лишь потому, что волна интереса к Дьяволам еще в начале подъема. По мере того как кампания станет привычной, зрители вполне могут заволноваться от того, что происходит. Поэтому мы хотим подбирать персонажей, лица которых поблекли в зрительской памяти. Узнаваемых, но уже не кумиров.
– О! – вступила в разговор Бэйнбридж. – Может, кого-нибудь из этого глупого шоу, где столько народа застряло на острове?
– Бэйнбридж… – в ярости начал я.
Она поглядела на меня телячьими глазами и блаженно улыбнулась.
– По-моему, они все умерли, – заметил Депп.
– А по-моему, – возразила Харбисон, – кто-то еще жив, но сейчас находится в доме инвалидов.
– Отлично, – просиял Левин. – Как вы думаете, мы можем заполучить его?
– Не его, а ее, – поправила Харбисон.
В животе у меня сжалось, я не мог больше молчать.
– Не знаю, не знаю, – сказал я. – До сих пор все жертвы были мужчинами. Женщина добавляет еще и вероятность изнасилования. Не думаю, что публика готова к такому повороту.
– Так, обмозгуйте, – проговорил Левин.
– А что? Это дало бы нам несколько новых типов пятен для рекламы, – жизнерадостно заявил Мак- Фили.
– Нет, – поспешно возразила Дансигер. – Думаю, Боддеккер прав. А что
– Жирная копоть? – наморщил нос Робенштайн.
– Ну да, с улиц, – ответила Дансигер.
– Ладно. – У Левина был такой вид, точно у него отобрали любимую игрушку. – Хорошо, хорошо.
– Знаете ли… – Лицо у Харрис было кислое-прекислое, точно она никак не могла отделаться от неприятного вкуса во рту. – Уж если мы собираемся давать на растерзание Дьяволам еще кого-то, самое меньшее что в наших силах – подобрать такого человека, у кого будет хоть малейший шанс дать им сдачи.
– По-моему, Харрис абсолютно права, – сказал я стыдясь, что не додумался до этого раньше.
– Нет! – воскликнул Робенштайн.
– Почему же нет? – поинтересовался я.
– Боддеккер, ты-то должен понять почему. В конце концов именно ты создал Дьяволов.
– Все-таки объясните, – попросил я.
– Потому что это разрушает героический архетип «Наноклина», – встрял Мак-Фили.
Я возвел глаза к потолку.
– А это еще что значит?
– В глазах простого народа Дьяволы олицетворяют типичных американских героев, – пояснил Мак- Фили. – Они сражаются за то, чтобы держать одежду в чистоте и ставят зазнавшихся знаменитостей на место. Скажем так, грязь не имеет против «Наноклина» никаких шансов. Думаю, покупатели «Наноклина» видят это именно так – и «Мир Нано», безусловно, тоже того хочет.
