– Ты не понимаешь.
– Нет, это ты не понимаешь. Ты позволял им идти вперед, и вперед, и вперед. Все позволял и позволял. А теперь, смею предположить, они сделали что-то, что задело лично тебя, и ты вопиешь о справедливости. Что они такого вытворили? Развлеклись вчетвером с той черноглазой баньши, с которой ты спишь?
– …Я уже столько месяцев пытаюсь от них избавиться. Но что бы ни делал – они лишь становятся известнее, сильнее, отвратительнее. Надо как-то разорвать порочный круг, а для этого мне требуется взгляд со стороны.
Бэйнбридж покачала головой.
– Что ж, от меня ты помощи не дождешься. Я сделала крупное эмоциональное вложение в тебя, а оно совсем не окупилось.
– Послушай, Бэйнбридж, мы говорим о разных вещах. Я не виню тебя за то, что ты меня ненавидишь. Я это вполне заслужил. Но я говорю о Дьяволах. Ты не слышала, но они убили Чарли Анджелеса и изнасиловали Сильвестр, когда та была женщиной. А Сильвестр не выдержала и покончила с собой при помощи «Этических решений».
– Что? – Бэйнбридж приблизила лицо к щели.
– Я должен уничтожить их, пока они не убили кого-нибудь еще. Но все, что я делаю, лишь придает им больше цены в глазах Пембрук-Холла. У меня больше нет идей, мне нужна помощь человека со стороны.
Она внимательно посмотрела на мое лицо.
– И ты пришел ко мне?
– Когда все закончится, можешь снова ненавидеть меня, сколько душе угодно, я возражать не стану. Ведь это моя вина. Только я виноват в том, что произошло между нами. Но умоляю тебя помочь. Теперь ты уже не член компании. Поговори со мной. Скажи что-нибудь здравое, расскажи о том, что я не вижу сам, к чему я слеп. А самое главное – подай идею, как избавиться от этих убийц…
– Ты хочешь, чтобы я помогла тебе избавиться от Дьяволов?
– Клянусь, всего пара идей. Сейчас мне нужен слушатель, объективное мнение, свежий взгляд. Никто даже не узнает, что я обращался к тебе. – Она попятилась и закрыла дверь. Я услышал щелчок отстегиваемой цепочки. – Спасибо, – прошептал я. – Спасибо.
Дверь рывком отворилась и что-то с силой ударило меня по лицу. Я отшатнулся, едва не потеряв равновесие.
– Ах ты свинья! Гребаная свинья! – Бэйнбридж швырнула в меня второй туфлей, попав прямо по лбу. Я завопил и дернулся. – А я-то думала, ты пришел сюда из-за меня! Из-за меня! Думала, ты готов сказать то, что я до смерти хотела услышать! Но нет! Ты хочешь использовать меня, а потом выбросить, как всегда!
Она на миг скрылась в прихожей и вынырнула с запасом всевозможных метательных снарядов: зонтик, еще пара туфель, сумочка, стопка музыкальных чипов и несколько банок «И-Зи-Бри».
– Свинья! – вопила она. – Убирайся! Убирайся из моей квартиры, из этого дома! Убирайся из моей гребаной жизни!
Я повернулся и бросился вниз по лестнице, осыпаемый пакетиками «Бостон Харбор», бутылочками «Любовного тумана», новой порцией чипов, пакетиками кускусных хрустиков, сливами Джалука и «чуть живыми» куклами, еще не вытащенными из пластиковых коробок. Я еле успевал уворачиваться от всего этого хлама и через пару секунд уже вылетел на улицу. Вдогонку мне неслись вопли «Свинья!».
Я хотел поймать велорикшу, но побоялся, что Бэйнбридж застукает меня возле своего дома, так что прошел пару кварталов пешком до оживленного перекрестка и сел уже там. «Ну ладно, – думал я. – Хватит валять дурака. Наверняка должен найтись кто-то еще, кто сумеет помочь ничуть не хуже любого постороннего».
И вдруг меня озарило. Я готов был дать себе хорошего тумака – и как только не подумал об этом раньше?
Через сорок пять минут я уже вернулся на Манхэттен и стучал в дверь Дансигер, гадая, назовет ли она меня Тигром.
Сперва никто не отвечал. Я заискивающе улыбнулся оптическому фиброволокну и постучал снова. Конечно, было уже поздно, но мне казалось, обстоятельства оправдывают подобную бесцеремонность. Изнутри послышались приглушенные шаги. Я повернулся, чуть ли не прижимаясь лицом к идентификационной системе, и через миг услышал щелканье отпираемого замка и электроцепочек.
В дверях, запахивая на себе халат, показалась Дансигер.
– Боддеккер? – удивилась она. – Уже поздно. Почему ты не позвонил?
– Все из-за Дьяволов, – проговорил я. – У меня кончились идеи, как от них избавиться. Мне нужен мозговой штурм, причем с человеком, который знает ситуацию, но может взглянуть на нее со стороны.
– Как я. – Она кивнула.
Я заглянул ей через плечо в квартиру.
– Не хочу навязываться, но у тебя не найдется пары минут?
Дансигер устало поглядела на меня и пробежала пальцами по волосам.
– Прости, Боддеккер. Мы взяли за правило не приносить работу с собой. Оставлять все рабочие вопросы за порогом.
– Мы. – Против воли это короткое слово сорвалось у меня с губ недовольным вздохом.
В прихожей появилась фигура в футболке и теннисных шортах.
– Что стряслось, солнышко?
– Ничего, – покачала головой Дансигер. – Это Боддеккер.
– Привет, Боддеккер. – Депп тоже подошел к двери и кивнул мне. – Как дела?
– Ничего. –
– Если это действительно важно, – сказала Дансигер, – я могу быстренько одеться. Тут за углом есть «Тофу-хэйвен», работает допоздна.
Я покачал головой.
– Нет. Все в порядке. Дело терпит.
– Тогда до встречи, Боддеккер, – бросил Депп, исчезая.
– Ты уверен? – спросила Дансигер.
– Да. – Я двинулся прочь.
– Боддеккер?
Я снова посмотрел на нее. Она прикрыла дверь на лестничную площадку и сделала три быстрых шага вслед за Мной.
– Прости.
– За что? – спросил я.
– Я не могла ждать всю жизнь. Все это с Деппом… это случилось… вот так…
Она щелкнула пальцами, показывая, как неожиданно получилось.
– Да все нормально, – заверил я. – Я рад, что ты счастлива.
Я спустился по лестнице и медленно побрел к «Тофу-хэйвен», где меня попробовал заловить какой-то предприимчивый велорикша. Но я лишь отмахнулся. Ходьба как нельзя более соответствовала владевшему мной унынию.
«Ладно, – думал я на ходу. – Ты нашел Дьяволов, ты явил их миру. И сделал все это абсолютно один. А значит, сможешь и уничтожить их. Тебе только и надо, что хорошенько подумать».
Но думать было нечем и не о чем. Пустое пространство у меня за глазами было начисто лишено идей. Влачась нога за ногу домой и помаленьку замерзая, я пришел к выводу, что не могу ничего сделать. В этом безумном хаотическом полете я неразрывно связан с Дьяволами – оставалось только держаться что есть сил и надеяться пережить неминуемое крушение.
И никаких перспектив. Летное поле уже усеивали тела тех, кто не сумел выжить: Джимми Джаз, Шнобель, Чарли Анджелес, Ранч Ле Рой, Депп, Гризволд…
– Минуточку, – сказал я холодным сумеркам.
Депп, Гризволд и Джимми Джаз все-таки выжили! Но лишь благодаря тому, что не стали ждать сокрушительного конца – благодаря тому, что вовремя выпрыгнули за борт.
