Своеобразная зона «безвременья», образованная пересечением хроновекторов всех двенадцати реальностей.
— То есть как «безвременья»?! — не поверил Береснев.
— Я неточно выразился. Конечно, здесь также присутствует временной поток, но скорость его примерно в тысячу раз меньше, чем в реальных мирах.
— А здесь что, не мир? — удивилась Ирен.
— Нет. Нулевая точка не имеет физической мерности в вашем понимании. Ну, или почти не имеет, — снова улыбнулся хардтаймер. — Ее протяженность и объем сравнимы, например, с элементарной частицей вроде нейтрона.
Береснев ошарашенно покрутил головой.
— Никогда бы не подумал, что возможно помещение трехмерного объекта в сингулярность!
— Вы забываете о том, что сингулярность всегда имеет максимально допустимое число мерностей при конкретных условиях. В нашем случае мерность реальности выросла до четырех. Так что трехмерный объект для нее — та же сингулярность.
«Медик» слабо пискнул и отпал от головы Роулинга. Бывший председатель Совбеза ООН шевельнулся и открыл глаза. Пару секунд он разглядывал фиолетовое небо с белым диском солнца, затем перевел взгляд на сидящего напротив хардтаймера.
— Ты еще здесь? — хрипло выдавил Роулинг.
— Мы у него как бы в гостях, — ответила Ирен, помогая командиру сесть.
— В каких еще гостях?!
— Белый лепесток Хроноса. Нулевая точка, — охотно откликнулся хардтаймер.
— Фрэнк, долго объяснять, — поспешил вмешаться Береснев, — но мы здесь вроде как на курорте: тепло, светло и мухи не кусают.
— Значит, мы внутри Цветка?
— Ну да. Только непонятно, что дальше-то делать?
— Как что? Идти к хроногенератору и вырубить его к чертовой матери! — Роулинг попытался вскочить, но его повело в сторону, и Ирен едва успела подставить свое плечо. — А ну-ка, парень, хватит нам зубы заговаривать! Показывай дорогу.
— Боюсь, что ее нет, — с серьезным видом возразил хардтаймер. — Здесь вообще нет направлений, поскольку любое движение равновероятно.
— Что ты опять несешь? — насупился Роулинг. — Здесь есть хроногенератор?
— Нет.
— Тогда зачем ты нас сюда привел?
— Чтобы вы подумали и приняли правильное решение.
— Мы уже приняли решение! И у нас совсем нет времени, чтобы прохлаждаться на твоем курорте!
— Фрэнк, вы не понимаете… — начал было Береснев.
— Нам нужно отключить «Хронос», — упрямо повторил Роулинг и потянулся к своему шлему HMD. — Веди нас к генератору, парень! — повернулся он к хардтаймеру.
— Вы не сможете этого сделать, — покачал головой тот. — «Хронос» теперь недоступен ни в одной из реальностей.
— В чем дело?
— У него появился страж.
— И кто же он?
— Существо, жизнь которого полностью зависит от тайм-поля. Когда-то оно было человеком.
— Хронозавр… — почему-то прошептала Ирен.
— Ну, и чем же он так опасен? — недобро прищурился Роулинг.
— Он не даст вам возможности выключить генератор.
— Ладно. Разберемся с ним в последнюю очередь. Сначала пойдем вырубать остальные…
— Не получится, — как показалось всем, ехидно развел руками хардтаймер. — Страж может перемещаться по Цветку практически мгновенно. На это не способен даже я. Как только вы выключите один из «Хроносов», он явится. Но ваше оружие его не остановит.
— А чем его можно одолеть? — вдруг подал голос стоявший в стороне Гитар.
— Пожалуй, деструктор матрикатов Гостя. Хотя я не уверен…
— Ладно, — Роулинг решительно нахлобучил свой HMD, оставив открытым забрало. — Веди нас в ближайший лепесток. Сначала найдем генератор, а там решим, как поступить!..
Хардтаймер поднялся с видом человека, которого оскорбили недоверием. Молча надел свой шлем HMD и, махнув рукой — за мной! — длинным скользящим шагом устремился к недалеким холмам. Группа также в полном молчании двинулась за ним.
Когда радость от неожиданной встречи прошла, Павел вдруг резко посмурнел и насторожился.
— А ну-ка, рассказывайте, как вам удалось уцелеть?
— Понятия не имеем, Шкипер! — отмахнулся Анатолий, продолжая улыбаться. — Главное, живы!
— Но вы знаете, что на самом деле произошло? — вмешался Хольбаум.
— По-моему, я понял причину, — вежливо ответил Костецки. — Идемте в оперативный модуль, там безопаснее.
— А в чем опасность? — снова нахмурился Павел.
— Ну… кое-что тут не всегда то, чем оно выглядит, — загадочно хмыкнул Анатолий.
Все дружно прошли за Ежи в правый сектор зала «Хроноса», где до катастрофы располагался один из двух «малых» центров контроля и управления генератором. Каллахен теперь неотступно следовала за Счастливчиком, держа его за руку. Павел и остальные на ходу внимательно оглядывали помещение.
Картина вырисовывалась странная. С одной стороны, налицо были явные признаки то ли нападения, то ли взрыва. «Скорее первое, — решил Велисевич. — То, что вырвало входную диафрагму, ударило снаружи. Вот и еще одно свидетельство…»
Они прошли мимо оплавленной и деформированной колонны аварийного контура. Павел оглянулся: колонна находилась как раз напротив входа в зал. Но вместе с тем в помещении царило дикое запустение. Будто здесь лет десять — пятнадцать не ступала нога человека. Всюду толстенный слой пыли, большинство приборов и агрегатов обесточены. Правда, все это — вспомогательная аппаратура…
Шкипер невольно бросил взгляд в сторону «Хроноса». Снежно-белая «друза» генератора пульсировала яркими световыми сполохами, вдоль нее снизу вверх то и дело проносились полупрозрачные зеленоватые вихри, и при этом в зале стояла полная тишина, если не считать шагов и голосов людей. Павел напряг зрение, и ему показалось, что контуры кольцевого основания «Хроноса» дрожат и расплываются, как в перегретом воздухе.
— Генератор создал вокруг себя зону с переменной мерностью, — сказал Анатолий, тронув Павла за рукав свободной рукой. Другой он крепко сжимал ладошку счастливо улыбающейся Стейси. — Плюс размеры этой зоны нестабильны. Периодически она скачкообразно расширяется, захватывая чуть не половину зала, потом также резко возвращается к исходно-минимальному радиусу. Вот как сейчас.
— И чем это можно объяснить?
— Зону или пульсации?
— И то, и другое.
— Ну, насчет самой зоны можем только гадать. Лично я придерживаюсь версии, что она — портал в соседний с нашим континуум, а Ежи утверждает, что это всего-навсего побочный продукт взаимодействия тайм-поля с магнитным полем планеты.
Они вошли в операционный модуль, и Бурков с видимым облегчением закрыл раздвижную дверь. Помещение разительно отличалось от остального зала, прежде всего своей «обжитостью». В одном углу
