– А сколько, по-твоему, там мне дадут?
Он скомкал бумажный пакет и, неодобрительно крякнув, с силой швырнул на землю.
– Шучу, – жестко сказала она. – Ты стал таким ханжой!
– А вот что мне интересно. Будь фотографирование нагишом единственным способом раздобыть деньги, пошла бы ты на это?
– Наверное, я бы подумала.
– Держу пари, что пошла бы! – Он в изумлении покачал головой. – Черт побери, похоже, ты и в самом деле пошла бы на это.
– Ну и что? Мое тело для меня больше ничего не значит.
Эрик стоял, не шелохнувшись, и она подумала, уж не вспомнил ли он, как она предложила ему себя. И уцепилась за удобный случай намекнуть, что их недавняя близость не имеет для нее никакого значения.
– Мое тело ничего не значит, Эрик. Ничегошеньки! Сейчас, когда Дэш умер, мне это ну просто совершенно безразлично!
– А вот я на сто процентов убежден, что ему бы это было небезразлично!
Она отвернулась.
– Разве не так?
– Да. Да, наверное, ты прав. – Она тяжело вздохнула. – Но он мертв, Эрик, а я должна восстановить эти американские горки.
– Но почему? Почему для тебя это так важно?
– Да я… – Она вспомнила ночь у озера. – Я хотела рассказать тебе раньше, но ты бы не понял. Просто есть кое-что, что я должна сделать, вот и все.
Пока она пыталась справиться с волнением, повисло тягостное молчание.
Он уставился на сбитые носки своих рабочих сапог.
– Так все-таки сколько тебе нужно?
Она ответила.
Он посмотрел на пустое место, где когда-то стоял «Кид-диленд».
– Так и быть, Хани. Давай с тобой договоримся. Я дам тебе взаймы денег, но с одним условием.
– Каким?
Он повернулся и посмотрел на нее единственным голубым глазом так пристально, что ее бросило в жар.
– Тебе придется дать расписку, что ты поступаешь в мое распоряжение.
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду твой талант, Хани. Ты отдашь его до последней капли, пока не сможешь вернуть долг.
– Что-что?
– Я буду выбирать сам, где тебе играть, а не ты и не твой агент. Я и только я буду решать, за какую роль ты будешь браться, а за какую нет.
– Но это же смешно!
– Можешь принять это предложение или отказаться.
– Да с какой стати я буду его принимать? Ведь ты-то никогда не отдавал свою карьеру в чужие руки!
– Да, и этому не бывать.
– А вот от меня ты хочешь добиться именно этого!
– Я ничего не хочу добиваться. Деньги-то нужны тебе, а не мне!
– Это же какое-то рабство. Ты сможешь засунуть меня в какую-нибудь коммерческую тягомотину или заставить делать рекламу на автошоу по сто долларов за выход!
– И такое может быть.
– У меня нет причин доверять тебе. Да ты мне даже не нравишься!
– А я этого вовсе и не жду.
Он сказал эти слова с такой простотой, что ей стало стыдно. Скорее всего он больше ни на что и не рассчитывает.
Схватив свой недоеденный бутерброд, Хани встала и бросила на него враждебный взгляд.
– Ну ладно, договорились. Будь по-твоему. А теперь лучше не попадайся мне на глаза, иначе пожалеешь!
Он проследил, как она удаляется.
