защиты у нее никакой нет. Непонятно почему, ей казалось, что вызванный зеленым лучом ожог грозит ей смертью, — это странное ощущение пугало ее больше всего. Она хотела было позвать врача или медсестру, но не смогла. Ирина судорожно вцепилась в сбитые и мокрые от пота простыни. Она увидела и услышала что-то тревожное — то ли кусок сна, то ли наваждение, — и, даже не понимая, что это, она все равно испугалась еще больше. Видение состояло из единственного образа, который хоть и обладал гипнотическим воздействием, был простым: серебристый блестящий диск, светящийся ярко-красным светом и взлетающей со зловещим, резко отрывистым звуком.
Ирина вздрогнула, словно ее чем-то ударили. Сердце ее забилось в ускоренном темпе. Постепенно сердцебиение пришло в норму, и ей наконец удалось глубоко вздохнуть. Живот отпустило. Она посмотрела в окно. В беспокойном небе летела стая больших черных птиц.
«Что со мной? — спрашивала она себя. Она почувствовала, что во время сна покрылась испариной. Волосы на голове спутались, спутались и мысли.
Странно, она даже не знала, какой сейчас день недели, и это обстоятельство вывело ее из равновесия. Ирина подняла перед собой руки. Они напоминали две тоненькие ветки. Она осознала, насколько сильно похудела, и ей стало страшно. Задумываться о причинах этого она не хотела.
А причины были серьезные, диагноз врачей беспощаден: лейкемия в острой форме, максимально два месяца жизни. Но Ирину об этом не информировали, чтобы не навредить — мало ли что.
Всего через десять минут после того, как Ирина проснулась, к ней в палату вошла дежурная медсестра.
— Так, так. Очнулись? Ну, наконец-то.
Сестра была женщиной в возрасте, с начинающими седеть волосами, с теплым взглядом карих глаз и широкой улыбкой на лице. Она дала Ирине термометр, нацепила на нос очки, затем приподняла запястье правой руки у больной и стала считать пульс. Выполнив все эти процедуры, она ласково заговорила:
— Как вы себя чувствуете? Температура почти нормальная, пульс тоже. Вот вид у вас действительно бледный, но что же вы хотите? После встречи с этими гуманоидами, это совсем не удивительно. Это совершенно естественно. Давайте я вас причешу. Скоро придет Евгений Иосифович Стрельцов, ваш лечащий врач. Он просил сообщить ему, когда вы проснетесь.
Ирина оживилась.
— Женя Стрельцов? Я его хорошо знаю. Мы учились в одном классе.
— Прекрасно. Лечение идет более успешно, когда больной доверяет врачу.
Она расчесала щеткой спутавшиеся волосы, Ирина несколько раз вскрикнула от боли. Медсестра как раз закончила приводить ее в порядок, когда в палате появилась молодая светловолосая санитарка, прикатившая тележку с завтраком. На завтрак полагалась овсяная каша, кусочек масла, хлеб и чай с сахаром. У Ирины аппетита не было, но она заставила себя съесть кашу и выпить чай. За завтраком она вспомнила о Стрельцове. Интересно, как выглядит Женька? Не виделись они лет десять. С ним наверняка она почувствует себя более уютно. Несмотря на дружелюбие медсестры, больница по-прежнему оставалась холодным, неприветливым местом.
Насытившись, Ирина вытерла платком губы, отодвинула от кровати столик с подносом — и внезапно почувствовала на себе чей-то взгляд. Она подняла глаза. Он стоял в проеме двери — высокий элегантный мужчина лет тридцати. Темные туфли, темные брюки, белый халат, белая рубашка. Лицо у него было привлекательным, как и тогда, когда они учились в школе. Голубые глаза, выражавшие сочувствие, светились от радости.
— Ирка! Так рад увидеть тебя. Давненько же мы не виделись. Как ты себя чувствуешь?
В его голосе чувствовались и надежная мужская сила, и мягкая обволакивающая доброта.
— Я был дежурным врачом как раз в тот день, когда тебя доставили к нам в приемное отделение. Ты была без сознания. Мы провели рентгеновское сканирование мозга, но не обнаружили никаких признаков закупорки сосудов. Нет также никаких следов какой-то травмы тканей мозга. Никаких гематом, ни каких признаков повышенного внутричерепного давления. С головой у тебя все в порядке. Пока мы можем констатировать, что такую продолжительную кому вызвал этот странный ожог на правом плече.
— Женька, дорогой,
— Сделаю все, что в моих силах, Ирочка.
— Как долго я находилась без сознания?
— Восемнадцать дней.
Она уставилась на Стрельцова, от неожиданности потеряв дар речи.
— Да-да, это правда, — подтвердил он.
Она покачала головой. «Нет, этого просто не может быть». Ирина почувствовала себя потрясенной. А что было бы, если бы она вовсе не вышла из этого состояния?
Или — что еще хуже — если бы она вышла из комы полностью парализованным человеком, обреченным на всю жизнь зависеть от заботы окружающих людей? По телу пробежала судорога, головная боль усилилась.
«Что будет, если я опять окажусь в коматозном состоянии?»
Стрельцов склонился к ней, брови его сошлись у переносицы, он был явно озабочен.
— Тебе очень больно?
— Да. Но я терплю.
— Я сделаю укол. Он снимет боль.
— Хорошо, Женя.
Что-то звякнуло.
— После него тебе станет лучше.
— Спасибо.
Холод на коже руки. Запах спирта. Ирина чувствовала, что к ней с каждой минутой все ближе подступает усталость и головная боль. Она отчего-то вновь ощутила тревогу.
— Сейчас будет больно, но всего на одну секунду.
— Потерплю, — согласилась она.
Игла проткнула кожу. Ирина вздрогнула.
— Ну вот и все.
— Спасибо, Женя.
Затем наступила темнота. Она погрузилась в сон. Сон был тяжелый, ужасный, кошмарный. Ей снилось, что бандит, проникший в квартиру, подносит к ее лицу раскаленный утюг, и снова НЛО, страшные гуманоиды и яркий зеленый луч.
Священник Григорий Орлов сидел в приемной больницы. Здесь было уютно: светлое, просторное помещение было обставлено новой мебелью. Устроившись в кресле, отец Григорий размышлял. Такая молодая женщина. Умная, красивая, специалист по новейшей ядерной технологии. Руководит лабораторией. И вдруг все рушится. Наезд бандитов, встреча с гуманоидами, лейкемия.
Новикова часто посещала храм Рождества Пресвятой Богородицы, где отец Григорий был настоятелем, исповедовалась у него. Она считала его своим духовником.
«В руках Господа жизнь человека и все пути его, — думал священник. — Но в данном случае исход предрешен. Надеяться не на что».
Так сказал ему лечащий врач Ирины. Но священник хорошо знал, что надежда умирает последней. И его долг — поддержать эту надежду в его больной прихожанке.
Дверь приемной бесшумно отворилась и вошла старшая медсестра. Он отметил, что у нее доброе лицо.
— Здравствуйте, батюшка, — приветствовала она священника, — Ирина ждет вас. Помогите ей. Она испытывает страх и отчаяние…
— Я затем и пришел, чтобы помочь, принять исповедь, причастить святых Тайн. Надо укрепить ее слабые силы, утешить, помолиться за нее. Проводите меня к ней, сестра.
Ирина Новикова лежала в маленькой светлой палате онкологического отделения. Голова ее высоко покоилась на нескольких подушках. Священник с трудом узнал свою прихожанку. Она страшно похудела,
