парень с орлиным носом и мохнатой копной сине-черных волос. Он посмотрел на Патча, а затем перевел взгляд на меня. На его лице появилась ухмылка, он подошел и опрокинул мою бутылку 7UP, которую я оставила на краю бильярдного стола.
— Извините, я надеюсь, что…, - начала я.
— Ты не говорил мне, что в ее взгляде такая кротость, — сказал он Патчу, вытирая губы тыльной стороной ладони. Он говорил с сильным ирландским акцентом.
— Так же, как я не говорил ей, какой тяжелый взгляд у тебя, — вернул ему Патч, его губы расслабились лишь для того, чтобы сложиться в усмешку.
Парень отступил к бильярдному столу рядом со мной и протянул свою руку. — Мое имя Риксон, лапочка, — сказал он мне.
Я нехотя сунула свою ладонь в его. — Нора.
— Я вам помешал? — Спросил Риксон, переводя вопросительный взгляд с меня на Патча.
— Нет, — сказала я, в то же время как Патч сказал — Да.
Внезапно Риксон игриво набросился на Патча и они оба упали на пол, катаясь и отвешивая друг другу тумаки. Был слышен хриплый смех, удары кулаков по телу, звук разорванной ткани и я увидела голую спину Патча. Через всю его спину тянулись две широкие резаные раны. Они начинались около его почек и заканчивались между лопатками, расширяясь в форме перевернутой буквы V. Порезы были настолько уродливыми, что я чуть не задохнулась от ужаса.
— Эй, отстань от меня! — Заорал Риксон.
Патч отстранился от него и, когда встал на ноги, его разодранная рубашка свободно болталась. Он снял ее и кинул в мусорную урну в углу. — Отдай мне свою рубашку, — сказал он Риксону.
Риксон лукаво подмигнул мне. — Что ты думаешь, Нора? Должны ли мы дать ему рубашку?
Патч сделал игривый выпад вперед, и руки Риксона взлетели к его плечам.
— Полегче, — сказал он, отступая. Он снял свою рубашку и бросил ее Патчу, оставшись в облегающей белой майке.
Пока Патч через голову натягивал рубашку и довольно медленно одергивал ее на своем прессе, отчего у меня в животе появилось легкое порхающее чувство, Риксон повернулся ко мне. — Он ведь рассказал тебе, как получил свое прозвище?
— Извини?
— До того, как наш хороший друг Патч связался с пулом, парень предпочитал ирландский бокс без перчаток. И был не так уж хорош в этом. — Риксон покачал головой. — По правде говоря, он был откровенно жалок. Я сам проводил ночи, латая его, и вскоре после этого все стали называть его Патчем.[14] Говорил я ему бросить бокс, но он не хотел слушать.
Патч поймал мой взгляд и адресовал мне усмешку золотого медалиста по боям в баре. Сама по себе усмешка была достаточно пугающей, но вместе с грубоватым внешним видом в ней содержалась нотка желания. Более чем нотка, на самом деле. Целая симфония желания.
Патч мотнул головой на лестницу и протянул ко мне свою руку. — Пойдем отсюда, — сказал он.
— Куда мы идем? — спросила я, а мой желудок упал до уровня моих коленей.
— Увидишь.
Когда мы поднимались по лестнице, Риксон крикнул мне — Удачи тебе с ним, лапочка!
Глава 18
На обратной дороге Патч поехал в сторону выезда Топшам и припарковался рядом со старой бумажной фабрикой Топшам на берегу реки Андроскоггин. Когда-то фабрика использовалась для переработки древесины в бумагу. Теперь большая вывеска на торце здания гласила: Пивоваренная компания «Морской волк». Река была широкой и неспокойной, а по обе ее стороны возвышались древние деревья.
Все еще лил сильный дождь и вокруг нас опускалась ночь. Я должна была опередить свою маму и появиться дома раньше нее. Я не сказала ей, что собираюсь сегодня куда-то идти, потому что… ну, истинная правда состояла в том, что Патч не был из тех парней, которым мамы улыбаются. Он был из тех, из-за которых они меняли в доме замки.
— Мы можем взять еду на вынос? — Спросила я.
Патч открыл дверь со стороны водителя. — Какие пожелания?
— Сэндвич с индейкой. Но без маринованных огурцов. О, и без майонеза.
Я бы могла сказать, что заслужила еще одну из его улыбочек, которые никогда полностью не проявлялись. Мне казалось, что я уж слишком много их заработала. На этот раз я не могла понять, что же такого я сказала.
— Я посмотрю, что смогу сделать, — сказал он, вылезая.
Патч оставил ключи в замке зажигания и работающую печку. В первую пару минут я без конца прокручивала в своей голове события нашего вечера. А потом меня осенило, что я ведь была совершенно одна в джипе Патча. В его личном пространстве.
Если бы я была Патчем и захотела бы скрыть что-то очень засекреченное, я бы не стала прятать это в своей комнате, своем школьном шкафчике или даже рюкзаке, каждый из которых может быть конфискован или подвергнут обыску без предупреждения. Я бы спрятала это в своем блестящем черном джипе с продвинутой системой сигнализации.
Я отстегнула ремень безопасности и порылась в стопке учебников у своих ног, чувствуя, как при мысли о раскрытии одного из секретов Патча на моих губах расползается таинственная улыбка. Я не ожидала найти что-либо конкретное; я довольствовалась бы и комбинацией цифр замка к его шкафчику или номером его мобильного телефона. Отпихивая ногой старые школьные задания, захламлявшие циновку, я обнаружила высохший освежитель воздуха с запахом сосны, диск AC/DC с синглом «Дорога в ад», обломки карандашей, а также чек из «Севен-илевен», датированный этой средой в 10:18 вечера. Ничего особенно удивительного или изобличающего.
Я со стуком открыла бардачок и быстро просмотрела руководства по эксплуатации и другие официальные документы. Тут показался какой-то блеск и мои пальцы наткнулись на что-то металлическое. Я вытащила фонарик и включила его, но ничего не произошло. Я отвинтила дно, подумав, что фонарик восприимчив к небольшому количеству света и убедилась, что в нем не было батареек. Я удивилась, зачем Патч хранит в своем бардачке нерабочий фонарик. Это была моя последняя мысль, перед тем мои глаза наткнулись на багрового цвета пятно, которое засохло на одном конце фонарика.
Кровь.
Очень осторожно я вернула фонарик в бардачок и закрыла его с глаз долой. Я сказала себе, что существует множество вещей из-за которых на фонарике могла остаться кровь. Как, например, если держать его раненой рукой, используя его для отталкивания мертвых животных с дороги… или с остервенением лупить им по телу до тех пор, пока он не пробьет кожу.
С бешено колотящимся сердцем я уцепилась за первый же вывод, который напрашивался сам собой. Патч солгал. Он напал на Марси. Он подвез меня в среду вечером, сменил мотоцикл на джип, и поехал ее искать. Или, может быть, их пути пересеклись случайно и он действовал под влиянием эмоций. В любом случае, Марси пострадала, в это вмешалась полиция и Патч был виновен.
Умом я понимала, что это был поспешный вывод и серьезное обвинение, но и эмоциональные ставки были слишком высоки, чтобы оглянуться назад и подумать. У Патча было страшное прошлое и много-много тайн. Если жестокое и бессмысленное насилие является одной из них, я была в опасности, разъезжая с ним наедине.
Вспышка далекой молнии осветила горизонт. Патч вышел из ресторана и трусцой пробежал через стоянку, держа в одной руке коричневый пакет, а в другой — два стаканчика с напитками. Он обошел машину к водительской двери и нырнул внутрь джипа. Снял кепку и стряхнул капли дождя со своих волос. Темные локоны растрепались во все стороны. Он протянул мне коричневый пакет. — Один сэндвич с индейкой, майонезом и маринованными огурцами и кое-что, чтобы его запить.
