— Ты напал на Марси Миллар? — Тихо спросила я. — Я хочу знать правду, сейчас же.
Патч оторвал 7UP от своего рта. Он впился в меня взглядом. — Что?
— Фонарик в бардачке. Объясни.
— Ты рылась в моем бардачке? — В его голосе не было раздражения, но и удовольствия тоже.
— На фонарике засохшая кровь. Полиция уже приходила ко мне домой. Они думают, что я причастна к этому. Нападение на Марси было совершено в среду вечером, сразу после того, как я рассказала тебе, как сильно не могу ее терпеть.
Патч отрывисто и грубо засмеялся, уже без юмора. — И ты думаешь, что я использовал фонарик, чтобы избить Марси.
Он потянулся за свое сидение и вытащил большой пистолет. Я закричала.
Он наклонился и закрыл мне рот рукой. — Пистолет для пейнтбола. — сказал он. Его тон был ледяным.
Я переводила взгляд с пушки на Патча, чувствуя, как у меня белеет в глазах.
— Я на этой неделе играл в пейнтбол, — сказал он. — Я думал, мы разобрались с этим.
— Э-это не объясняет кровь на фонарике.
— Не кровь, — сказал он, — краска. Мы играли в «Завладей флагом».
Мои глаза метнулись к хранящемуся в бардачке фонарику. Фонарик был… флагом. Смешанные чувства облегчения, идиотизма и вины за обвинение Патча накрыли меня с головой. — О, — неуверенно сказала я. — Я… прости меня. — Но казалось, я слегка припозднилась с извинениями.
Патч смотрел прямо перед собой сквозь ветровое стекло, глубоко дыша. Я подумала, что он замолчал, чтобы успокоиться. Ведь, в конце концов, я только что обвинила его в нападении на человека. Я ужасно чувствовала себя из-за этого, но мой рассудок был в полном смятении, чтобы я могла произнести подобающие извинения.
— Из твоего описания Марси было похоже, что она, наверняка обзавелась множеством врагов, — сказал он.
— Я более, чем уверена, что мы с Ви возглавляем этот список, — сказала я, стараясь разрядить атмосферу, а вовсе не для того, чтобы пошутить.
Патч подъехал к моему дому и заглушил двигатель. Бейсболка была сдвинута ему на глаза, но сейчас на его губах притаился намек на улыбку. Его губы выглядели такими мягкими и гладкими, что я с трудом смогла отвести от них свои глаза. Больше всего я обрадовалась тому, что он, казалось, простил меня.
— Нам придется поработать над твоей игрой в пул, Ангел, — сказал Патч.
— Раз уж мы заговорили о пуле. — Я прочистила горло. — Я хотела бы узнать, когда и как ты собираешься получить то, что… что я тебе задолжала.
— Не сегодня. — Он пристально смотрел мне в глаза, оценивая мою реакцию. А я разрывалась между облегчением и разочарованием. Но в основном, разочарованием.
— У меня для тебя кое-что есть, — сказал Патч. Он потянулся под сиденье и достал белый бумажный пакет, усыпанный изображениями красного перца чили. Упаковочный пакет из «Бордерлайн». Он поставил ее между нами.
— Что это? — спросила я, заглянув внутрь пакета, не имея абсолютно никаких идей относительно того, что может быть внутри.
— Открой.
Я достала из пакета коричневую картонную коробку и приподняла крышку. Внутри оказался стеклянный шар, а в нем миниатюрный парк развлечений при Дельфийском порте. Латунные провода были изогнуты в круг Колеса обозрения и извилистые петли в виде американских горок; плоские листы тусклого металла изображали ковер-самолет.
— Как красиво. — Сказала я, слегка удивленная тем, что Патч думал обо мне, не говоря уже о том, что потрудился купить мне подарок. — Спасибо. Честно. Мне очень нравится.
Он прикоснулся к изогнутому стеклу. — Это Архангел до его реконструкции. — За чертовым колесом тонкая проволока разделялась на полоски, образуя горы и долины Архангела. Ангел со сломанными крыльями стоял на самой высокой точке, склонив голову, и глядя вниз отсутствующими глазами.
— Что на самом деле произошло в тот вечер, когда мы на нем катались? — Спросила я.
— Ты не хочешь этого знать.
— Если ты мне об этом расскажешь, то тебе придется меня убить? — Полушутливо поинтересовалась я.
— Мы не одни, — ответил Патч, глядя сквозь лобовое стекло.
Я подняла глаза и увидела маму, стоявшую в открытых дверях. К моему ужасу, она вышла и направилась к машине.
— Позволь мне все сказать самой. — Проговорила я, засовывая стеклянный шар обратно в коробку. — Не говори ни слова. Ни одного слова!
Патч выпрыгнул из машины и обошел вокруг к моей двери. Мы встретились с мамой на полпути к дорожке.
— Я не знала, что ты куда-то собиралась, — сказала она мне, улыбаясь, но она была напряжена. Улыбка на ее лице говорила: «Мы обсудим это позже».
— Все решилось в последнюю минуту, — пояснила я.
— Я пришла домой сразу после йоги, — сказала она. Остальное подразумевалось: к счастью для меня, но к несчастью для тебя. Я рассчитывала, что она пойдет выпить пару коктейлей со своими друзьями после занятий. В девяти случаях из десяти она так и поступала. Она переключила все внимание на Патча. — Очень приятно, наконец, встретиться с тобой. По-видимому, моя дочь — большой фанат.
Я открыла рот, чтобы очень кратко представить их друг другу и отправить Патча восвояси, но мама опередила меня. — Я мама Норы. Блайт Грей.
— Это Патч. — Сказала я, напрягая мозги, чтобы сказать еще что-нибудь, что сведет на нет ее любезность. Но единственное, что я могла придумать, это закричать Пожар! или инсценировать припадок. Так или иначе, оба казались больше унизительными, чем бросающими вызов беседе Патча с мамой.
— Нора говорила мне, что ты пловец, — Сказала мама.
Я почувствовала, как рядом со мной Патч затрясся от смеха. — Пловец?
— Ты состоишь в школьной команде по плаванию или в городской лиге?
— Я больше… для здоровья, — сказал Патч, адресуя мне вопросительный взгляд.
— Ну, для здоровья тоже хорошо, — сказала мама. — Где ты плаваешь? В оздоровительном центре?
— Я из тех, кто предпочитает открытый воздух. Реки, озера.
— А не холодно? — спросила мама.
Вдруг я ощутила, что Патч дернулся. Я задумалась, что же я пропустила. Ничего в разговоре не показалось мне необычным. И на этот раз я придерживалась мнения своей мамы. Мэйн не был теплым тропическим местом. Плавание в открытой воде было занятием холодным, даже в летнее время. Если Патч действительно плавал под открытым небом, он либо сумасшедший, либо у него высокий болевой порог.
— Ну ладно! — Сказала я, воспользовавшись затишьем. — Патчу пора ехать. Иди! Изрекла я ему одними губами.
— Это очень хороший джип, — сказала мама. — Твои родители купили его для тебя?
— Я сам.
— Тогда у тебя должна быть работа.
— Я стюард в «Бордерлайне».
Патч говорил так мало, как только это было возможно, тщательно следя за тем, чтобы сохранить тайну вокруг себя. Любопытно, какой была его жизнь, когда меня не было рядом. Прокручивая все это у себя в голове, я не могла перестать думать о его страшном прошлом. До сих пор я фантазировала о том, чтобы раскрыть его потаенные мрачные секреты, потому что хотела доказать и себе, и Патчу, что способна разгадать его. Но сейчас я хотела знать секреты, потому что они были его частью.
И, несмотря на то, что я постоянно пыталась это отрицать, я что-то к нему чувствовала. Чем больше
