– В сохранности, брат. – Финн похлопал ладонью по карману.
– Хорошо. – Кейро снова улёгся. – И держи меч наготове. Этот паршивый сапиент подозрителен. Не нравится он мне.
– Аттия считает, что мы у него в плену.
– Маленькая стерва, – откликнулся Кейро, явно думая о чём-то другом; он соскочил с кровати и бросил беглый взгляд на свое отражение в многогранном оконном стекле. – Ладно, братишка, расслабься. У Кейро есть план.
Он натянул плащ и, предварительно с опаской выглянув за дверь, вышел.
Оставшись один, Финн достал Ключ. Аттия спала, Гильдас без отдыха штудировал книги – он отдавал этому всё своё время.
Финн тихо закрыл дверь, подпёр её спиной и активировал Ключ, который тут же осветился изнутри.
Его взору предстала комната, заваленная одеждой, и залитая светом из окна, таким ярким, что глазам стало больно. В круг видимости попала огромная деревянная кровать, резные панели. И запыхавшаяся Клодия.
– Нельзя же так неожиданно! Тебя могут увидеть.
– Кто?
– Горничные, белошвейки, кто угодно! Ради всего святого, Финн!
Её лицо раскраснелось, волосы спутались. Она была одета в белое платье, украшенное кружевами и жемчугом. Свадебное платье.
Он не нашёлся, что сказать. Она присела рядом с ним на пол.
– Мы потерпели неудачу. Открыли ворота, но они не ведут в Инкарцерон, Финн. Там только кабинет моего отца. Какая же я дура! – Она словно презирала сама себя.
– Но твой отец Смотритель, – медленно проговорил Финн.
– Что бы это ни значило, – ответила она хмуро.
– Как мне хочется вспомнить тебя, Клодия. – Финн покачал головой. – И всё, что там, Снаружи. И всё остальное. Что если я вовсе не Джайлз? Этот портрет… Я не похож на того мальчика.
– Ты был им когда-то, – упрямо настаивала Клодия. Она склонилась ниже, ближе к нему, зашуршал шёлк.
– Слушай, всё, чего я сейчас хочу – не выходить замуж за Каспара. Как только мы тебя спасём, как только ты окажешься на свободе, то наша помолвка… словом, этого не должно произойти. Аттия неправа, я поступаю так вовсе не из эгоизма. – Она криво улыбнулась. – Кстати, где она?
– Думаю, спит.
– Она тебя любит.
– Мы спасли ей жизнь. – Финн пожал плечами. – Она благодарна.
– Ты это так называешь? – Она уставилась в пустоту. – Между жителями Инкарцерона существует любовь, Финн?
– Если и существует, то я её не встречал.
И тут он подумал о Маэстре, ему стало стыдно. Наступила неловкая пауза. Было слышно, как в соседней комнате болтают служанки. Позади Финна виднелось заиндевелое окно, за которым тускло мерцал искусственный сумрак.
И там чем-то пахло. Осознав это, Клодия глубоко и шумно вдохнула, так что Финн посмотрел на неё с удивлением.
Затхлый, неприятный, металлически-кислый воздух – следствие бесконечной циркуляции в замкнутом пространстве.
– Я чувствую запах Тюрьмы. – Клодия встала на колени.
– Тут ничем не пахнет. – Он непонимающе уставился на нее. – Но как ты…
– Не знаю как, но чувствую.
Она вскочила, исчезла из поля зрения, вернулась с крохотным флакончиком, откупорила его и нажала на пульверизатор.
Мельчайшие брызги замерцали в воздухе, словно пылинки.
И Финн застонал, потому что благоухание – яркое и сильное – острым лезвием вонзилось в память; он прикрыл ладонью рот, смежил веки и вдохнул аромат ещё и ещё, заставляя себя вспомнить.
Розы. Сад жёлтых роз.
Он разрезает торт и смеётся. Крошки на пальцах. Сладкий вкус.
– Финн? Финн! – Голос Клодии вернул его из бесконечной дали. Во рту пересохло, по коже побежали мурашки. Его била дрожь, и он, стараясь взять себя в руки, задышал медленнее. Холодная испарина покрыла лоб.
Клодия приблизилась к нему.
– Если ты чувствуешь запах, то это означает, что капельки попадают туда, к тебе. Может быть, ты даже сможешь дотронуться до меня. Попробуй, Финн.
Её рука оказалась совсем близко. Он дотянулся и сжал пальцы.
И поймал воздух, не почувствовав ничего – ни тепла, ни сопротивления. Финн опустил руку, они помолчали.
– Мне нужно выбраться отсюда, Клодия, – наконец произнёс он.
– И выберешься! – Она вскочила, лицо яростно пылало. – Клянусь, я не сдамся. Если потребуется пойти к отцу и на коленях умолять его – я так и поступлю. – Она обернулась на звук. – Элис зовёт. Подожди.
Голо-имидж исчез.
Финн ждал, свернувшись калачиком, пока не затекло всё тело, пока на него не нахлынуло невыносимое одиночество. Тогда он поднялся, спрятал Ключ в карман, вышел из комнаты и сбежал по лестнице в библиотеку, где Гильдас раздражённо вышагивал туда и обратно, а Блейз наблюдал за ним из-за стола, уставленного едой. Рядом, сплетя руки, тихо сидела Аттия. Заметив Финна, хозяин башни встал ему навстречу.
– Последняя наша совместная трапеза, – сказал он, указав рукой на стол.
– А что потом? – подозрительно посмотрев на сапиента, поинтересовался Финн.
– Потом я отвезу вас в безопасное место и вы возобновите путешествие.
– Где Кейро? – резко спросил Гильдас.
– Не знаю. Значит, вы отпустите нас вот так запросто? – Финн снова обратился к Блейзу.
– Конечно. Моей целью было лишь оказать вам помощь. – Серые глаза Блейза были спокойны. – Гильдас убедил меня, что вам необходимо отправляться дальше.
– А Ключ?
– Придётся мне обойтись без него.
Аттия, встретившись взглядом с Финном, еле заметно пожала плечами.
Блейз направился к выходу.
– Оставлю вас для обсуждения ваших дальнейших планов. И приятного аппетита.
В возникшей после его ухода тишине, Финн заметил:
– Мы недооценили его.
– А по-моему, он всё равно опасный тип. Если он сапиент, то отчего не вылечит собственную сыпь? – сказала Аттия.
– Много ты понимаешь в сапиентах, невежественное дитя, – проворчал Гильдас.
Аттия грызла ноготь.
Финн потянулся за яблоком, но девушка, успев схватить фрукт первой, откусила кусочек.
– Я пробую твою пищу, – промямлила она, жуя. – Помнишь?
– Я не какой-нибудь Лорд Крыла, – вспыхнул Финн. – И ты не моя раба.
– Да. Но я твой друг. Это значит гораздо больше.
– Есть новости от Клодии? – усевшись за стол, поинтересовался Гильдас.
– Они потерпели неудачу. Ворота никуда не ведут.
– Я так и думал, – кивнул старик. – Девица умна, но нам не следует возлагать на неё какие-то
