Де Виль.[2] Наверняка нагоняла страх на присяжных.
Миранда сняла пальто и шарф. Она была в плиссированной юбке и свитере, расшитом мелкими цветочками. Она одевалась, чтобы нравиться, а не отпугивать. Когда она села, Ольга спросила:
– Ты работаешь в канун Рождества?
– Всего один час, – ответила Миранда. – Чтоб убедиться, что ничего не зависло на праздники.
– Вот и я тоже.
– Слышала новость? Лаборант «Кремля» умер от вируса.
– О Господи, это испортит нам Рождество.
«Ольга может показаться бесчувственной, а на самом деле она не такая», – подумала Миранда.
– Сообщили по радио. Я еще не говорила с папой, но бедный малый как будто привязался к хомяку и принес его домой.
– Зачем – заниматься с ним любовью?
– И зверек скорее всего укусил его. Бедняга жил один, так что никто не обратился за помощью. По крайней мере, похоже, вируса он никому не передал. Все равно это ужасно для папы. Он, конечно, виду не покажет, но наверняка чувствует себя в ответе.
– Ему бы следовало заниматься менее опасной наукой, например, чем-нибудь вроде разработки новых видов атомного оружия.
Миранда улыбнулась. Она была особенно рада видеть Ольгу сегодня. Приятно было побеседовать в спокойной атмосфере. Вся семья должна была собраться в Стипфолле, доме их отца, на Рождество. Миранда намеревалась приехать туда со своим женихом Недом Хэнли, и ей хотелось быть уверенной, что Ольга будет тактична с ним. Но к этой теме она подошла кружным путем.
– Надеюсь, эта история не испортит праздника. Я так его ждала. Ты знаешь, что и Кит приедет?
– Я глубоко потрясена тем, что наш братец оказывает нам такую честь.
– Он не собирался приезжать, но я уговорила его.
– Папе будет приятно, – не без сарказма произнесла Ольга.
– Действительно приятно, – с укором сказала Миранда. – Ты же знаешь, чего ему стоило уволить Кита.
– Я знаю, что никогда не видела его в таком гневе. Казалось, он вот-вот кого-нибудь убьет.
– А потом он плакал.
– Этого я не видела.
– Я тоже. Мне сказал Люк. – Люк был домоправителем у Стэнли. – А сейчас папа хочет простить его и все забыть.
Ольга потушила сигарету.
– Я знаю. Папиному великодушию нет предела. Кит уже где-то работает?
– Нет.
– А ты не можешь что-нибудь ему подыскать? Это же по твоей части, и специалист он хороший.
– Никто не горит желанием его брать – люди ведь знают, что отец выгнал его.
– А он перестал играть?
– Наверное, перестал. Он ведь дал обещание папе. И у него нет денег.
– Папа оплатил его долги, верно?
– Мы, во всяком случае, не должны об этом знать.
– Да перестань, Мэнди. – Ольга вспомнила: так Миранду звали в детстве. – Сколько?
– Спроси папу… или Кита.
– Десять тысяч фунтов?
Миранда отвела взгляд.
– Больше? Двадцать?
Миранда прошептала:
– Пятьдесят.
– Великий Боже! Этот маленький мерзавец растратил пятьдесят кусков из нашего наследства? Вот я покажу ему, как увижу.
– Ладно, хватит про Кита. На Рождество ты ближе узнаешь Неда. Я хочу, чтобы ты относилась к нему, как к члену семьи.
– Неду уже следовало бы стать членом семьи. Когда вы собираетесь обвенчаться? А то ты уже старовата для столь долгого обручения. И оба вы были в браке – речь ведь не идет о том, что тебе надо наскрести на приданое.
Не такой реакции ожидала Миранда. Ей-то хотелось, чтобы Ольга потеплела к Неду.
– Ну ты же знаешь, каков Нед, – оправдываясь, сказала она. – Он всецело погружен в свой мир.
Нед был редактором «Книжного обозрения Глазго», уважаемого культурно-политического журнала, но человеком совершенно непрактичным.
– Не понимаю, как ты можешь с этим мириться. Я не терплю нерешительности.
Разговор пошел совсем не так, как хотелось Миранде.
– Поверь, Нед – это такое облегчение после Джаспера. – Первый муж Миранды был грубым тираном. Нед же был его противоположностью, и этим, в частности, объяснялось то, что Миранда полюбила его. – Нед никогда не сможет мной помыкать – он для этого недостаточно собран: зачастую не может вспомнить, какой на дворе день.
– Тем не менее ты прекрасно справлялась эти пять лет, что жила без мужчины.
– Да, и я горжусь этим, тем более что экономика стала закисать и мне перестали выплачивать большие премиальные.
– Так почему же ты хочешь снова обзавестись мужчиной?
– Ну, видишь ли…
– Секс? Ой, не надо. Ты что, не слышала про вибраторы?
Миранда хихикнула:
– Это не одно и то же.
– Конечно, нет. Вибратор толще, жестче и надежнее, а потом кладешь его в ночной столик и забываешь о его существовании.
Миранда почувствовала, что на нее давят, – такое часто случалось, когда она разговаривала с сестрой.
– Нед очень хорош с Томом, – сказала она. Ее сыну Тому было одиннадцать лет. – Джаспер только командовал Томом, никогда с ним не разговаривал. А Нед проявляет к нему интерес – спрашивает его, выслушивает ответы.
– Кстати, о детях: Том ладит с Софи? – У Неда была четырнадцатилетняя дочь от первого брака.
– Она тоже будет в Стипфолле – я заеду за ней сегодня попозже. Том смотрит на Софи, как греки взирали на богов, она для него неземное создание, которое надо все время ублажать жертвоприношениями, иначе худо будет. Он все время старается сунуть ей что-нибудь сладенькое. А она предпочла бы сигареты. Она тоненькая как тростинка и скорее умрет, чем пополнеет. – Миранда многозначительно посмотрела на пачку «Мальборо лайтс», лежавшую возле Ольги.
– У всех нас свои слабости, – сказала Ольга. – Съешь еще кусочек морковного пирога.
Миранда положила вилочку на тарелку и отхлебнула кофе.
– С Софи бывает трудно, но она в этом не виновата. Ее мать не терпит меня, и на девочке это не может не отразиться.
– Не сомневаюсь, Нед предоставляет тебе самой разбираться с этим.
– А я не возражаю.
– Переехав к тебе, он стал платить за дом?
– Это ему не по карману. Журнал платит гроши, а Нед по-прежнему вносит по закладным за дом, в котором живет его бывшая жена. Поверь, он чувствует себя неуютно от того, что финансово зависим.
– Не понимаю почему. Он может трахаться, когда ему заблагорассудится, ему не надо воспитывать трудную дочь, и он живет в доме бесплатно.
Миранда обиделась.
– Ты немного перебираешь.
