– Не нужно было так долго держать мадам на холоде, мастер Гревилл. Вечерний воздух пользы не принесет.
– Я не собирался задерживаться так надолго, Мэри, – ответил он, примирительно улыбаясь. – Но и не ожидал, что леди Фарнем удивит меня так, как она это сделала.
– Я пойду, переоденусь к обеду, – сказала Аурелия, отпуская его руку и устремившись к двери.
– Наверху есть горячая вода, моя дорогая. – Мэри снова повернулась к ростбифу.
В спальне Аурелия закрыла дверь и прижалась к ней спиной, пытаясь критически оценить проведенный день. Она стянула перчатки и изучающе посмотрела на руки, сгибая и разгибая пальцы и вспоминая, каково это было – держать пистолет и нажимать на спусковой крючок. Мысленно она повторила все действия, необходимые для чистки оружия и его перезарядки, как показывал ей с безграничным терпением Гревилл.
Он хороший учитель, думала Аурелия, бросая перчатки на комод и расстегивая накидку. Терпеливый, хотя временами впадает в назидательность. В основном так уверен в себе, что это приводит в бешенство, но потом вдруг выдает эту свою совершенно обезоруживающую кривоватую ухмылку, словно смеется над самим собой.
И, святые небеса, что уж лгать себе самой – он очень, очень привлекательный. Настолько же, насколько интригующий. После отъезда Фредерика ее несколько раз влекло к мужчинам, но не до такой степени, чтобы это чувство начало ее тревожить.
Когда она торопливо спустилась по лестнице в гостиную, откуда плыл восхитительный аромат жарящегося мяса, Гревилл уже ждал ее у камина с бокалом в руке.
– Вина?
– Да, пожалуйста, хотя, боюсь, после первого же глотка я усну. – Аурелия взяла у него бокал. – Не будь я такой голодной, уже бы спала. – Она повернулась к небольшому столику у окна и взяла с него стопку бумаг. На одной стороне были написаны колонки цифр, на другой – колонки слов. – Что это?
– Я полагал, что после ужина мы займемся изучением простейших шифров.
– А-а. – Про усталость можно забыть, подумала Аурелия, положив бумаги обратно на стол. – Вы хорошо знаете Гарри Бонема?
– Почти совсем не знаю. Мы с ним раза два случайно сталкивались, – уклончиво ответил Гревилл.
– Вероятно, по делам? – сказала Аурелия, внимательно следя за его лицом.
– По делам. А вам давно известно, что он работает в министерстве?
– Узнала перед его свадьбой с Нелл. – Аурелия пожала плечами и подошла к камину. – Мы об этом не разговариваем.
– Очень надеюсь, что нет. – Реплика прозвучала довольно резко.
Гревилл повернулся и поставил бокал на каминную полку.
– Простите, но в нашем деле есть только одно нерушимое правило, Аурелия. Не доверять никому. Никогда.
– Даже вам? – Она уставилась на него.
– Вы можете поверить мне в том, что я буду оберегать вас изо всех сил, но я не могу обещать, что всегда и обо всем буду говорить вам только правду. Могут возникнуть обстоятельства, при которых я буду вынужден вам солгать, и вы должны быть к этому готовы. Аурелии внезапно стало очень холодно. Его серые глаза неотрывно смотрели на нее и были темными и непроницаемыми.
Гревилл с самого начала хотел, чтобы она стала его партнером. У нее не было никаких иллюзий относительно их взаимоотношений. Наверное, так гораздо лучше. Открытое принятие реальности. Никаких претензий. Никаких эмоциональных ловушек. Она делает то, что делает, с полным пониманием ситуации.
– Значит, вы не доверяете мне, – напрямик сказала Аурелия.
– Я не вправе доверять никому.
– И Фредерику тоже не доверяли?
Гревилл вздохнул и снова взял свой бокал. Сделав глоток, он нахмурился, посмотрел в огонь, а потом повернулся к Аурелии.
– Мне очень нравился Фредерик, но он принимал наши правила. Человек должен обрубить все прошлые узы. В нашем деле мы должны избегать разговоров о семье, о прошлой жизни, о чувствах. Мы должны научиться стать никем – людьми без истории и друзей. Иначе, почему я не знал, что его жена – лучшая подруга его сестры, как, по-вашему?
– На мой взгляд, такие вещи очень полезно знать. Гревилл снова улыбнулся той печальной, самоироничной улыбкой, которая всегда обезоруживала Аурелию.
– Да, в данном случае нарушение правила пошло бы только на пользу.
– Я бы сказала, что имеет смысл согласиться, что иной раз правило требуется нарушить.
Гревилл, соглашаясь, слегка наклонил голову и прикрыл глаза.
– Боюсь, что я уже нарушил одно из своих главных правил, – негромко произнес он.
Аурелия склонила голову набок и прищурилась.
– Да? И какое?
Гревилл помотал головой, словно отметая слова, которые он не собирался произносить, сделал еще глоток вина и очень обрадовался, когда дверь открылась, и вошли Мэри и Бесси с ужином.
Аурелия нетерпеливо села за стол, но не могла не гадать, о каком главном правиле Гревилл говорил.
Он отрезал кусок жареной свинины с хрустящей золотистой корочкой и положил на тарелку Аурелии. Потом обслужил себя и тоже сел. Не следовало ему говорить те последние слова…
Глава 10
Остальное время в Эссексе прошло как в тумане, чему Аурелия была очень рада. Она была постоянно занята, ей приходилось слишком многое усваивать, и у нее не оставалось времени или энергии на размышления о недопустимости чувств к своему компаньону, а Гревилл как будто слегка отошел в сторону, создав между ними дистанцию.
Когда наступил последний вечер, Аурелии казалось, что она во многом стала совершенно другим человеком, который иначе видит мир. Гревилл научил ее замечать мельчайшие детали, на которые в прошлом она бы не обратила внимания. Он научил ее говорить определенные слова и фразы – обыденные для посторонних, но имеющие особый смысл для него. Он показал ей жесты, которые он сумеет прочитать даже в переполненном людьми помещении. Аурелии по-прежнему не нравилось оружие, но она знала, что в случае необходимости сумеет нажать на спусковой крючок. И еще она научилась искусно уходить от преследования. Правда, Гревилл всегда настигал ее раньше, чем она добиралась до места назначения, но признавал, что с каждым разом это становится все труднее.
Но настоящий экзамен ждал ее в Лондоне, хотя Аурелия вовсе не была уверена, что сумеет применить полученные знания на деле. Впрочем, насколько она понимала их партнерство, ее роль заключалась, в том, чтобы жить как прежде, лишь немного расширив круг общения. Она будет по-прежнему ходить на балы и вечера, вращаться в привычном светском кругу, но с определенной целью – став глазами и ушами Гревилла. И вряд ли ей придется уходить от слежки по глухим переулкам Лондона или стрелять из пистолета.
– Если хотите, можете завтра поспать подольше, – сказал Гревилл во время последнего ужина. – Нам ни к чему выходить раньше девяти, времени вполне хватит, чтобы сесть на полуденный дилижанс до Лондона.
– Надеюсь, на этот раз не почтовый дилижанс? – поморщилась Аурелия. – Мы наверняка можем нанять экипаж.
– Вы можете, – согласился Гревилл, отрезая себе сыра. – А я должен вернуться почтовым.
– О-о. – Аурелия пришла в некоторое смятение. – Нам что, придется разделиться?
– Только на время, – ответил он, смакуя сыр. – Вы наймете экипаж, который доставит вас прямо на Кавендиш-сквер. Ведь вы торопитесь вернуться из Бристоля, где успешно выздоровела ваша тетушка. А я вернусь в Лондон так же анонимно, как покинул его. Полковник, сэр Гревилл Фолконер, нанесет вам официальный визит на Кавендиш-сквер послезавтра.
Аурелия кивнула.
