меньшей мере на шестую четверти опередили.
Мы беспомощно переглянулись.
— Алаг по следу пошел, — уже спокойней добавил господин Ардароно, — Может, ему повезет. Собственно, идиот — я, а не Ульвенг. Ульвенг — обыкновенный мешок. А я совсем ошалел, когда про Эуло услышал.
— Про кого?
Стуро теребил меня за рукав:
— Скажи ему, что я полечу. Я сверху увижу их. Я их найду.
Господин Ардароно понял его и без перевода.
— Молодой человек жаждет расстаться с жизнью? Светло уже. Засекут. Дождемся Алага. Госпожа Треверра, позвольте узнать, где ваш охранник?
— А… Не знаю. В деревне, наверное, меня ищет. Потом он в монастыре будет искать, а здесь уже в последнюю очередь. А что, Алаг хорошо читает следы?
— Он — нюхач. Ищейка. Друзья мои, понимаю ваше беспокойство, но самое разумное сейчас — это пойти в дом и дождаться Алага. Я намереваюсь сделать именно это.
Что ж, инициатива опять попала в чужие руки. Очень обидно, но приходится мириться. Мы вошли в пустой дом.
Против ожиданий, здесь было тепло и пахло едой — запах, давно позабытый в этих стенах. Стуро задержал дыхание, зажмурился. Я думала, он выскочит наружу, но он сглотнул и справился с тошнотой. Хозяйственная Данка нашла применение своей кочерге. Занялась печкой. Ардароно уселся за стол — как раз на место Ирги.
— Ха, — сказал он, — Забавно. Что это?
— Это моя книга. О стангревах. О таких, как Мотылек.
Книгу мою читали. Те, кто сидел здесь в засаде со вчерашнего дня. Нгамерты читали мою книгу. От скуки, наверное. Читали и делали заметки на полях. В столбик, бисерным почерком: «Интересная мысль. Непонятно. Пример неудачен. Это недостаточный аргумент. Хорошо. Тоже хорошо. Это неправда. Натяжка, но в целом неплохо.» Добросовестный, в меру придирчивый читатель-рецензент. Вписавший свои замечания чернилами — не вымарать, не зачеркнуть.
Я села за стол, рядом со Стуро.
— Вы говорили… Ну, вы назвали какую-то фамилию. Вы сказали, Ульвенг не виноват, а вы…
Ардароно оторвался от книги, посмотрел на меня. Внимательно, но без раздражения.
— Вы любопытны, госпожа Треверра.
— У нас, — я повела рукой, указывая на Дану и Стуро, — личная причина искать встречи с нгамертами. Вы ее знаете, господин Ардароно. Так что же подвигает искать этой встречи вас? Или это тайна?
Он вздохнул.
— Да нет… не тайна. Тоже личные счеты. Не с нгамертами вообще, только с семьей Эуло.
— Семья Эуло? Чертополох и веревка — их герб?
— Чертополох и веревка, перекрещенные серпы, разрубленное колесо — три исходных нгамертских герба. Символы Старых Кланов. В клан может входить много семей. Семья Эуло, одна из самых влиятельных в Альдамаре, носит знак чертополоха.
Он помолчал, разглаживая исчерканную страницу. Данка отложила кочергу и тихонько присела на табурет у стены.
— Я был городским судьей Кальны, — продолжал Ардароно после паузы, — Еще три года назад. В принципе, ждал отзыва в Арбенор. На должность королевского судьи, — он усмехнулся, покачал головой, — Но, увы, оказался взяточником.
Я вытаращила глаза:
— Вы? Взяточником?
— Угу. Взяточником. Причем мелким. Полсотни лиров, — он фыркнул, — И загремел в таможенные инспектора.
— Вас подставили?!
— Сделали, как лопуха.
— Нгамерты? В смысле, семья Эуло?
— В смысле, Зуб Дракона. Недомерок с барабанчиком.
— Актер!
Ардароно снова усмехнулся.
— Тот еще актер.
Пауза. Я кусала губы. Стуро выкручивал себе пальцы и молчал. Мы говорили на лиранате, но он не требовал перевода. Данка, кстати, тоже отмалчивалась.
— А что же Ирги с ними не поделил? — пробормотала я наконец.
Я думала, Ардароно пожмет плечами или скажет: «Не знаю». Однако он многозначительно хмыкнул.
— Ирги. Ваш Ирги, госпожа Треверра, от рождения наречен был Анаором Эуло. И приходился Железному Лоутару старшим сыном.
Я забыла, как дышать, и раскашлялась. Стуро выпал из созерцательного состояния. Он двинул меня меж лопаток и, похоже, спас мне жизнь. Я отдышалась, вытерла слезы. Господин Ардароно смотрел на меня сочувственно.
— Лет пять назад… Да, точно, без малого пять лет назад, в октябре, Железный Лоутар скончался. Молодой Анаор Эуло был введен в Права и стал Главой Семьи. Однако, наутро после церемонии он исчез. Бесследно. Вернее, через некоторое время след его обнаружился в одном из кальнских храмов. Молодой Эуло побывал там в ночь побега и сменил имя. Вы, конечно, понимаете, что это означает для найлара?
— Он официально отказался от семьи?
— Да, госпожа Треверра. Анаор Эуло прекратил существование. Вместо него на свет появился Ирги Иргиаро, основатель нового рода. Фамилия Иргиаро, как нетрудно догадаться, образована от имени Ирги.
Я с трудом переваривала услышанное. Сыч-охотник, нелюдимый косноязычный дикарь… Параноик с мечом из ирейского черного зеркала… Побратим крылатого вампира, мой соавтор…
Нгамерт, перечеркнувший свое прошлое.
— Ирги — тильское имя, — подала голос Данка из угла.
— Да, — господин Ардароно кивнул, — Это тильское имя. Мать вашего друга была из Тилата, из рода Косматых Варт. Тилатские контрабандисты, один из самых уважаемых родов.
Все-то он знает, бывший кальнский судья, и про нгамертов, и про тилатских контрабандистов… И взяток не берет… И Алаг этот… На него, на Алага- арварана вся надежда. Нужен хоть один из слуг этой распроклятой семьи. А уж вытрясти из него, куда подевали Ирги… вытрясем, не беспокойтесь. У Этарды не запираются. И никакие барабанчики не помогут.
— Вот такая история, — подытожил Ардароно. — А ваш Ирги… что ж, выучка у него первоклассная. Иначе Энидар давно бы до него добрался.
— Что за Энидар?
— Энидар Эуло, младший сын Железного Лоутара. Сам до Железного малость не дотягивает. Но — короля играет свита.
Помолчали. Вот, значит, как. Семья, значит. Нгамертская. Чертополох и веревка. Вспомнила:
«— Мне кажется, ты дневная птица.
Усмехается.
— Это какая же?
— Сорокопут. Маленький, серенький, да непростой. Мышек да пичужек на иглы терновые насаживает. Словно и не птица вовсе. Смеется, а глаза будто мглою заволокло.
— Не птица, верно. Кошка.»
Ах, Ирги. Скрывайся, маски меняй, прячь кошачью шкуру под мягким совиным пером… себя, может, и обманешь, а кровь свою, печать несмываемую, клеймо жгучее… Что-то остается. Всегда что-то остается, Ирги.
В этот момент смирно сидящий прежде Стуро вскочил, чуть не опрокинув меня вместе с табуретом. Грохнула входная дверь, за ней распахнулась дверь в комнату. Два стремительных мохнатых клубка, молча, без лая — я даже ахнуть не успела — уже теснили, отталкивали к выходу и Стуро, и меня.
— Редда! Ун! Что вы делаете?! Ну-ка, прекратите! Сейчас же прекратите!
Я схватилась за косяк. Редда зарычала.
— Госпожа Треверра! Не мешайте им, делайте что велят.
Ардароно поднялся, опустив и чуть разведя ладони. Данка скорчилась на своем табурете, подтянула колени к груди. Словно мышь увидала.
— А что они велят?
— Не вздумайте от них отбиваться! Собаки, видимо, получили приказ. Нам придется покинуть сие гостеприимное жилище.
Стуро взял меня за руку.
— Надо выйти, — сказал он.
Мы повиновались. Ардароно и Данка вышли за нами следом. Остановились посреди полянки — собаки заставляли держать дистанцию шага в три, при попытке сблизиться недвусмысленно зарычали.
— Послать собак мог только Ирги! — волновалась я, — Значит, он где-то рядом! Редда, Ун! Ищите хозяина! Где ваш хозяин?
— Собаки получили приказ, — терпеливо повторил господин Ардароно, — Они не тронутся с места, пока приказ не отменит тот, кто его отдал. Это обученные телохранители, госпожа Треверра.
— Пусть они идут за Ирги! Зачем они здесь?
— Советую не размахивать руками. Никуда они не пойдут, — он вздохнул. — Нам еще придется с этим что-то делать… Подождем Алага. Надеюсь, он сможет справиться с псами.
Я набрала в грудь побольше воздуха и завопила что есть мочи:
