чтобы лгать. А если название 'Операция 'Кукушка'' ничего не значит для Контарского, тогда…
'Зеленый свет'.
Спустя долю секунды после того, как Саксон услышал эти слова по общему каналу, прозрачный пластик треснул. Пуля Хардести вошла в мозг Контарского через нос, разворотила череп и разбрызгала мозги по деревянной обшивке стены. Тело, залитое кровью, рухнуло на столик розового дерева.
Когда Саксон поднял глаза, все экраны погасли.
Глава пятая
Такси-робот остановилось на обочине неподалеку от дома Келсо. Женщина вылезла на тротуар и посмотрела вслед машине без водителя, которая устремилась дальше по улице, прощупывая эфир торчавшими над капотом антеннами. На поездку из аэропорта ушли последние деньги с кредитного чипа, который дал ей Темпл. Анна не помнила, как прошел полет: она была погружена в собственные мысли, снова и снова переживая одни и те же эмоции. Она испытывала отвращение к себе за слабость, злилась за то, что позволила себя поймать, за то, что разочаровала Мэтта Райана. Ее переполняли ярость и одновременно чувство беспомощности, сожаления и страха.
Но сейчас все это ушло, и Анна ощутила внутри огромную пустоту. Весь ее труд, все, что она сделала за бесконечные дни и недели тайного расследования, снова прошло перед ее внутренним взором. Она разрушила карьеру в поисках преступников, о которых никто не желал знать, в поисках правды, которой никто не желал посмотреть в лицо.
Пока Анна шла к входной двери, в голове ее звучал вопрос: 'Неужели все это было напрасно?'
Она поднялась на свой этаж, набрала код, вошла в квартиру, не обращая внимания на писк, свидетельствующий об оставленных сообщениях, и бросила на диван пакет, привезенный из Десятого участка. Телевизор в гостиной автоматически включился; шла передача местного филиала 'Пик Ньюс'. Репортаж был посвящен предстоящему закрытому заседанию Национального научного совета по вопросу биомодификации. Это совещание вызывало необычайное возбуждение среди противников имплантов, ратовавших за естественные возможности, и казалось, что с каждым днем в столицу прибывает все больше и больше демонстрантов.
Анна, не обращая внимания на негромкое бормотание комментатора, вытащила из пакета телефон, положила его на стол в маленькой кухне с белой пластиковой мебелью, привычным, механическим движением достала из холодильника пакет молока. В квартире царил полумрак; снаружи было пасмурно, и даже благодаря пастельным тонам отделки помещение не казалось светлее.
Анна стиснула пакет с молоком, и холод проник в ее руку через кончики пальцев. 'Неужели все это было напрасно?' В мертвой тишине квартиры вопрос этот гремел, словно колокол.
Женщина поморщилась и направилась к нише, где на старом секретере кедрового дерева стоял ноутбук. Анна нажала кнопку, и компьютер ожил; она вытащила из кармана идентификационную карту Секретной службы. Компьютер автоматически отсканировал ее, но ответа не последовало. На экране возникло небольшое окно. Мелкий текст был отрывком из закона, повторявшим то, что сообщил Темпл в комнате для допросов. Смысл был ясен: 'Доступ запрещен. Нет допуска'. Она не могла войти в систему своего агентства; ей отказали даже в допуске самого низкого уровня.
Анна сидела в полумраке, при свете телевизионного экрана, размышляя о том, что еще могло случиться за время ее отсутствия в Вашингтоне. Темпл копался в ее рабочем компьютере, нет сомнений… но присылал ли он агентов сюда? Женщина осмотрелась. На первый взгляд все было на своих местах.
Повинуясь внезапному импульсу, она вскочила с кресла и подбежала к платяному шкафу. Внутри, за одеждой, скрывался сейф, который она установила сразу, как только въехала в квартиру; дверца была закрыта. Анна ввела код и осмотрела содержимое — все лежало так же, как в день ее отъезда из Вашингтона. Шкатулка с немногими имевшимися у нее драгоценностями, тонкая пачка наличных, документы, в специальном отделении — небольшой автоматический десятимиллиметровый пистолет 'Зенит', два полных магазина и флэшка.
Анна взяла оружие и проверила, прежде чем зарядить. На пистолет имелось разрешение, все было законно. Флэшка была гораздо более опасным предметом: на ней в зашифрованном виде содержалась вся информация, которую ей удалось раздобыть, все, что она смогла откопать до сегодняшнего дня.
Анна повертела в руках небольшой пластиковый предмет. Все ее труды, вся ложь, все ухищрения, вечера, проведенные в агентстве за просмотром файлов, к которым у нее не было допуска, последствия приема стимуляторов, помогавших ей снять усталость, придававших силы двигаться дальше…
'Неужели все это было напрасно?'
По комнате разнесся мелодичный звон, и Анна вздрогнула от неожиданности. Это был сигнал мобильного. Она оставила пистолет и флэшку на полке шкафа и подошла к столу.
На дисплее высвечивалось имя звонившего: 'Мэтт Райан'. Из сентиментальных соображений Анна не стала удалять его номер из записной книжки. Это было глупо, по-детски, но она никак не могла стереть имя Райана, — наверное, подсознание не в состоянии было принять случившееся полгода назад на Кью- стрит.
Анна схватила трубку и стиснула серебристый пластик так, что побелели костяшки пальцев. Очень медленно она поднесла трубку к уху, нажала на кнопку.
— Кто это?
Голос человека на другом конце линии был искусственно искажен, и невозможно было разобрать, кто это — мужчина или женщина.
— Мне нужно с тобой поговорить.
Келсо машинально начала прислушиваться к голосу, анализировать его, как ее учили, пыталась проникнуть сквозь фильтр, различить модуляции, оттенки, характеризующие говорившего.
— Кем бы ты ни был, ты не Мэтт Райан, поэтому я вешаю трубку.
— Это было бы ошибкой, — отвечал голос. — Я позвонил под его именем специально, чтобы ты ответила. Я догадываюсь, что сейчас ты не в настроении общаться с людьми. После того, что произошло на пирсе.
У нее пересохло в горле.
— На каком пирсе?
— Не надо разговаривать со мной как с идиотом, агент Келсо. Мне очень не нравится, когда люди так делают.
— Тогда окажи мне такую же любезность! — рявкнула Анна, теряя терпение. — Кто ты такой, черт бы тебя побрал, и что тебе нужно? Отвечай или отстань.
До нее донесся негромкий вздох:
— Можешь называть меня Ди-Бар. Как я уже сказал, я хочу с тобой поговорить.
— Мы уже говорим.
— Когда я сказал 'я хочу', я имел в виду 'мы хотим'. И не по открытой линии. Лично.
Она подошла к шкафу, собираясь взять с полки пистолет.
— Вот оно как! И что это за 'мы'?
— Группа, о которой ты, возможно, слышала. Мы называем себя 'Джаггернаут'. Мы вроде как важные шишки.
Рука Анны, потянувшаяся за оружием, застыла.
— Если ты знаешь, кто я такая и что произошло на пирсе, тогда ты знаешь и еще кое-что: последнее, чего мне сейчас хочется, — это разговаривать с террористом. — Следовало повесить трубку и покончить с этим, но она ждала ответа.
— Кому — террорист, а кому — борец за свободу. Банальность, конечно, но тем не менее.— Снова вздох, — Давай ближе к делу, потому что я не знаю, сколько мне еще удастся поддерживать безопасное соединение. Ты пошла к этой наглой выскочке Вдове и ее команде, и они добыли тебе какие-то обрывки
