всадить острие копья в незащищенную часть тела. Занятие в высшей мере бессмысленное. Противник и желал бы, не смог пробить мою кольчугу, а мне он и вовсе нужен был живым. Минуты три мы кружились по старому колизею, атакуя и подставляя щит под удары противника. Три минуты – почти ничего, если смотреть со стороны, и более чем достаточно, когда по тебе бьет человек, большую часть жизни только этим и занимавшийся. Такая схватка, пожалуй, могла затянуться надолго, но я наконец-то дождался нужного мне действия сэра Эгведа.
Слегка опустив верхнюю кромку щита, я расслабил руку, демонстрируя, что от сильных ударов она онемела и почти не слушается, чем в ту же секунду поспешил воспользоваться мой понятливый недруг. Слава богу, он был достаточно опытен, чтобы видеть оплошности соперника, но все же не настолько, чтобы распознавать в них уловки. Копье принца Гвиннеда прошло над верхним краем щита, метя мне в грудь. Я чуть отстранился, пропуская острие подмышкой и прижимая его к корпусу. В тот же миг кромка щита прошла резко вверх, я отклонился в седле назад, и копье Эгведа аб Мардока, кувыркаясь в воздухе, отлетело далеко в сторону.
– О-о-о-о!!! – взревели зрители.
Принц Гвиннед покачнулся в седле, пытаясь вновь обрести равновесие, но таранный удар Мавра заставил коня моего оппонента оступиться, присев на задние ноги, а его самого вылететь из седла.
– А-ой! А-ой! – ликовали свидетели судебного поединка, радуясь столь ловкому маневру. Пожалуй, будь сейчас на месте валлийца я, они ликовали бы не меньше.
Сэр Эгвед резво подскочил на ноги и поднял вверх руку, требуя у оруженосца немедля сменить оружие. Из-за ограждения ристалища вылетела секира, и он ловко поймал ее на лету. Браво, браво! Я не спеша повернул коня и, поглядев через плечо на приготовившегося к моей атаке принца, легкой рысью погнал Мавра в «правый угол», туда, где ждали меня Лис, Годвин и группа поддержки из отряда Ллевелина.
Публика по достоинству оценила этот жест. В сущности, я мог и не дожидаться ни того, чтобы сэр Эгвед поднялся на ноги, ни уж тем более, пока он вновь возьмет оружие. Да и атаковать копьем пехотинца, пусть даже и вооруженного, для опытного бойца дело немудрящее. Но шоу должно продолжаться, как пел когда- то Фредди Меркьюри, мир праху его, а стало быть, я дал полную возможность противнику прийти в себя, сорвав при этом очередную порцию аплодисментов даже среди упрямых валлийцев.
– Ну как? – поинтересовался я, спрыгивая наземь и принимая из рук Годвина секиру.
– Обалденно! – кинул Лис, поправляя на ходу пластины оплечья и чаши налокотников. – Публику завел круто! Ну что, положишь его в третьем раунде?
– Да ну, зачем? – отмахнулся я. – Сейчас все и закончу.
Мы вновь сошлись. Принц Гвиннед стоял, выжидая мою атаку, выставив вперед щит и отведя назад секиру. «Дурное дело, – пробормотал я, откидывая в сторону щит. – Этак еще полчаса рубиться можно!» Противник, подозрительно поглядев на меня из-за личины, выполненной в виде все того же атакующего сокола, последовал моему примеру. Оставаться со щитом после того, как я дал ему передышку, означало расписаться в собственном невежестве и трусости.
– У-у-ах! – Секира валлийца пронеслась мимо параллельно земле, не достав до меня буквально пары дюймов.
– Попробуй еще раз! – крикнул я, подзадоривая и без того раздосадованного неудачей соперника.
Секира вновь пролетела мимо и едва не вонзилась в ристалище под дружный хохот толпы.
– Эй, принц! – крикнул кто-то. – Может, тебе серп дать?
Из-под кольчужной бармицы послышалось глухое рычание. «Начнем, пожалуй», – вздохнул я. Оружие противника вновь двинулось вперед, норовя раскроить меня от плеча до бедра. Я резко шагнул, прижимая свою ногу к выставленной ноге Эгведа и надавливая на внутреннюю часть колена. В ту же секунду наши секиры столкнулись, и я, подхватив боевой топор противника под топорище, дернул его вверх и назад.
Публика взвыла, радуясь очередному трюку. Секира сэра Эгведа вылетела у него из рук, словно рыбка, выхваченная удилищем, а сам принц, лишенный опоры, но все еще лихорадочно пытающийся поймать ускользающее оружие, вновь растянулся на земле, похоже, так и не поняв, что в конце концов произошло. Впрочем, времени для раздумий у него уже не было. Едва лишь спина валлийца коснулась травы, мое колено опустилось ему на грудь и кинжал милосердия,[30] сверкнув перед глазами, недвусмысленно дал понять, что третьей перемены оружия не потребуется.
– Слово! – прохрипел сэр Эгвед. – Мое слово! Атбред![31]
Я убрал колено с груди принца.
– Я в вашей власти, сэр Торвальд, – недобро глядя на меня из-под вороненой личины, прохрипел поверженный рыцарь.
– Я желаю знать, отчего вчера прилюдно вы поносили славное имя герцога Ллевелина. Я желаю, чтобы вы так же прилюдно принесли свои извинения, поклявшись честью на своем мече, что впредь никогда не станете пятнать хулой имени герцога, а также не поднимете оружие против него и кого-либо из его союзников.
Глаза принца Гвиннеда сошлись в узкие щелки.
– Ллевелин – незаконнорожденный сын моей тетки Эреники. Неведомо от кого прижила она своего щенка…
– Я же сказал, никакой хулы! – Мой кинжал поднялся вверх, демонстрируя серьезность намерений.
– Никто не знает, кто его отец, – поправился валлиец. – должно быть, какой-то свинопас. Отец Эреники Тарий и верховный король Уэльса Берингер прокляли ее, как опозорившую род, и изгнали из замка. Поговаривают, им дал убежище Мерлин, и это спасло Эренику с сыном от голодной смерти. Однако спустя два года она все же умерла, не вынеся позора.
–
– Что было дальше?
– Когда минуло девять зим, Мерлин привел его к королю Утеру, и он взял Ллевелина пажом. Когда верховный король умер, Ллевелину уже было четырнадцать, и он стал к тому времени оруженосцем. Невзирая на проклятия, Утер признал за ним права герцога Мальвернии. Он был одним из первых, кто присягнул Артуру, и в благодарность новый король подтвердил эти права.
Но для владетельного дома Уэльса он был, есть и остается позором. Все. Я исполнил твои условия. В обмен на жизнь приношу извинения и более не обнажу меча против Стража Севера. Но снять с него клеймо проклятия не в моей власти. – Он помолчал и добавил: – А даже если бы я мог это сделать, все равно бы не сделал.
Божий суд был завершен. Армия готовилась к походу, и мы вновь отправлялись в путь, спеша оповестить верховного главнокомандующего антимордредовской коалиции о начале совместных боевых действий.
– Нет смысла, – напутствовал нас Ланселот, – всем силам собираться у Кэрфортина. Наверняка лазутчики сообщат Мордреду о нашем объединении. И вряд ли он станет дожидаться в Дэве, пока мы осадим его в стенах всей силой. Скорее всего они решат захватить Камелот. Кто владеет им, владеет короной Британии.
Сегодня я выступлю на Кориниум и попытаюсь перерезать Мордреду дорогу. Ллевелин вполне успеет ударить его в тыл, и мы зажмем изменника меж двух огней. Езжайте скорее, не теряйте времени! Мой друг, сэр Магэран, будет сопровождать вас.
– Сэр Ланселот, – к командующему восточной группировкой войск подбежал один из рыцарей, виденных мной вчера вечером у шатра, – принц Гвиннед покинул лагерь.
– Он увел свой отряд? – нахмурился король Беноика.
– Его отряд еще готовится к уходу. Сам же сэр Эгвед с десятком драбантов умчался на запад.
– К Мордреду, – усмехнулся Ланселот. – Поспешите, друзья мои! Теперь запаса времени и вовсе нет.
Глава 20
Вас обманули. Вам дали гораздо лучший мех. Это шанхайский барс.
Обратный путь на этот раз, слава богу, протекал без
