вином, и провозгласил:
– За добрейшего хозяина, в чьем доме наша злая судьба по мановению ока превратилась в добрую! Как жаль, что нам вскорости придется уходить…
– Оставайтесь. – Григорий Гаврас похлопал гостя по плечу. – Стояла Матраха без вас сотни лет и еще постоит.
– Э-э, нет, – погрозил пальцем наварх, – тут все не так, спешить надо.
– В этих краях не принято спешить.
– А нам – надо! – набычился флотоводец.
Он придвинулся вплотную к хозяину и зашептал:
– Мы должны прийти в Матраху до того, как под ее стены доберутся руссы. Тогда, – он запнулся, – т-с- с… Тогда надо ждать сигнала. Если наш посол при их кесаре даст сигнал, мы схватим севаста, что сидит нынче в Матрахе, и выдадим его Мономашичу. А если сигнал не поступит, мы должны держать стены, покуда дожди не заставят его… – он снова запнулся, – рутенов… быть посговорчивее. Конечно, если б не буря, нас было бы много больше, но и семьсот воинов тоже немало.
Глаза архонта сверкнули, но его гость, углубленный в созерцание напитка цвета патрицианской каймы, не заметил этого блеска.
– Ясно, – украдкой выплескивая свое вино под стол, ответил Гаврас, якобы запинаясь, – тогда и впрямь надо спешить. Я сам поведу войско к Матрахе!
И он со звоном поставил чашу на серебряное блюдо.
Глава 17
Женщины делятся на два вида: с кем хорошо, но без них еще лучше, и тех, с кем плохо, но без которых еще хуже.
Побирушка чуть приоткрыл глаза и огляделся. Он сызмальства привык осматриваться, чуть приподняв ресницы и не показывая виду, что бодрствование сменило глубокий сон. Заря еще не занялась. На сеновале, где расположились он и его собрат по нищенскому цеху, больше не было ни души. Рыцарь, Федюня и их приятель с переломанным носом ночевали в доме, под крышей. Молчаливые варяги, меняясь, сторожили всю ночь. Можно было спорить на что угодно: старая, римских времен, ферма, давшая приют путникам, никогда не видела таких гостей.
Хозяин с многочисленным семейством, заметив подъезжающий к воротам небольшой отряд, схватился было за вилы, но, трезво оценив обстановку, вовремя передумал. Когда же щедрый рыцарь, заговорив о ночлеге, бросил ему золотой, крестьянина будто подменили. Он с домочадцами перебрался в стоящую поодаль кухню, уступив гостям жилое помещение, заодно, на всякий случай, взяв под контроль хранившиеся там продукты.
Вчерашние нищие коротали ночь на сеновале, глядя, как светлеет горизонт, и очертания предметов обретают привычную четкость.
– Эй. – Побирушка толкнул сопящего в обе дырки соседа.
– А? – коротко отозвался тот.
– Тихо, не галди. Мне самое время исчезнуть, чтобы поутру вернуться, как господа просыпаться начнут.
– Ага.
– Ну что «ага»? Ты видал, какие звери на воротах стоят?
– Это да.
– Вот и я говорю – с ними не пошуткуешь. Можно попробовать незаметно выскользнуть, но вдруг учуют – не сносить головы!
– И чего?
– «Чего»… А того. Идти надо напрямую. Мол, сюда поблизости, в лесок, ягод-грибов набрать…
– Хитро.
– Это я и без тебя знаю. Так, стало быть, я сейчас корзинку раздобуду и вместе пойдем. А дальше: ты хоть разбейся, а ягод-грибов набери, а я – в монастырь. Уразумел?
– Угу.
– Тогда покуда глаза протри да солому из головы выбери. А я за лукошком и обратно. – Побирушка скользнул вниз по сеновалу. – Слышь, не спи!
– Не-а, – раздалось сверху, но того, к кому были обращены слова, ответ не интересовал.
Нищий бросился к дому, туда, где в первом нежилом этаже хранилась всевозможная необходимая в хозяйстве утварь. Но едва проник он в каморку под лестницей, как та неожиданно осветилась, заставив вчерашнего попрошайку испуганно прижаться к стене.
– Не губи, – прошептал он, – я ж…
Он начал мелко креститься:
– Я ж все как надо… Как ты сказал.
– Не ходи никуда, – послышался негромкий, но оттого не менее требовательный голос.
– А как же ж…
– Не спрашивай. Делай, что я говорю. Куда бы Сын погибели отныне ни пошел – иди за ним. В пламя пойдет – иди за ним. Да всегда кинжал держи наготове.
– Зачем кинжал? – обмирая, спросил побирушка.
– Чтобы вонзить его, – жестко ответил звучавший из сияния голос.
– Да не смогу я…
– Сможешь. Я удар направлю и силу дам.
– Да не по мне это! И грех какой!
– В этой смерти нет греха, как убил бы ты змею, что грозит матери, породившей тебя. Жди знака!
Сияние вмиг исчезло, оставляя перепуганного голодранца в кромешной тьме, моментально спустившейся после яркого света.
Нищий постоял несколько минут, прижавшись спиной к стене, не в силах отдышаться и унять дрожь в теле.
– Господи! И зачем я только увязался за этим проклятым мальчишкой! – и незаметно выскользнул из каморки.
– А корзина где? – поражая искусством риторики, поинтересовался его приятель, сонно глядя на вернувшегося товарища.
Бледный побирушка дернул щекой и буркнул, пряча глаза:
– Без грибов обойдутся.
Порт был полон народу. Невзирая на запрет церковного суда Уэльса, толпы зевак подбирались поближе к пирсу, чтобы самолично увидеть Сына погибели и героев, его схвативших. Городские стражники отгоняли чересчур любопытных от корабля, но те лезли на деревья, крыши домов, выходили на лодках в море. Еще бы: Сын погибели, чье имя последние дни держало в страхе всю округу, был изловлен и в сопровождении мрачных, как сторожевые псы, северян привезен сюда – именно к тому месту, где не так давно вершил свои бесчинства.
Из уст в уста пересказывались многочисленные истории о чудесах и злодеяниях вышедшего из озерной глуби посланца тьмы. Рассказы эти были один другого страшней и не имели ничего общего с реальностью. Но об одном случае шептались, пожалуй, чаще других.
Речь шла о чудодейственной земле, присланной самим Бернаром из Клерво, – именно с ее помощью удалось схватить злокозненного Сына погибели, ибо вдруг пыль обратилась в пламя, и то пожрало воинство демонов, овладевших бренной людской плотью. Ни стены, ни хладное железо не могли остановить всеочищающий святой огонь.
– Да, Капитан, – задумчиво глядя на снующих вдоль пирса матросов, сокрушался Лис, – похоже, с рассказкой о страшной силе местного суглинка я перестарался. Но кто ж знал, что легенды о местной почве вовсе не беспочвенны?
– Выходит, что сработали мы на руку этому бесноватому аббату. Теперь целый Уэльс будет шуметь о том, какой он весь из себя святой чудотворец и могущественный повелитель темных сил – здесь такие байки любят, – ответил Камдил.
– Ну а шо было делать? – Сергей оперся кулаками о планшир.[55] –
