я.
— Ты бы ему это сказала! — предложил Денис, услышавший мои слова, недостаточно тихо говорила.
Решила промолчать, не вступая вновь в конфликт, хватит не сегодня дуэлей, и отправилась спать в сухую и теплую палатку Васи, я ее честно заслужила.
ГЛАВА 6
Как ни странно, мои спутники оказались опытными путешественниками. За ручку их водить не приходилось. Поездили наверно по стране за своими летающими тарелками. Меня удивило то, что за время, которое мы провели в дороге, я не услышала от них ни слова о летающих тарелках. Я считала, что энтузиасты-любители должны не закрывая рта говорить о предмете своих мечтаний. Потом я вспомнила свое детство, и поняла, почему они молчат. Те, кто ходил в музыкальную школу, знают, что любое появление в доме гостей грозит им обязательным концертом. Родители тащили меня к пианино, затем совали в руки скрипку, потом я должна была прочесть стихи собственного сочинения, и в конце показать альбом со своими рисунками. Гости умилялись, родители гордились, а я страдала. После окончания школы к инструменту подхожу редко. Если я не люблю выступать, то почему должны любить другие? Я молчала и про летающие тарелки не спрашивала. Тем более на следующий же день мне пришлось подумать о более важной проблеме.
Дело в том, что у меня аллергия практически на любую косметику. И вот я обнаружила, что не взяла с собой свой самый простой и дешевый детский крем. В первый же день, после того, как я ставила палатку и разводила костер, мои руки обветрились, и я попросила крем у Тани. Она оказалась не жадной и дала мне красивую дорогую коробочку. Утром я проснулась с покрасневшими кистями рук, которые к вечеру стали шелушиться. Я натянула перчатки, которые всегда вожу с собой. При сборах в любой поход они первыми летят на дно сумки.
— Сегодня твоя очередь готовить, — сказали мне спутники.
Эта фраза меня добила. Мало того, что я забралась в эту глухомань, где мне и в детстве не очень нравилось. Плюс у меня болят руки, и начинает шелушиться лицо, так еще я должна заниматься нелюбимым делом, то есть готовить еду. За это отдельно надо доплачивать, я и то не соглашусь.
— Я не умею, — призналась я.
— Все не умеют, — отмахнулась Таня. — Вода закипит, сыплешь туда крупу, потом добавляешь масло и соль.
— Ну что же, я вас предупредила.
Спутники разбрелись по своим делам, а я подошла ближе к костру. Над ним уже булькал котелок с водой. Как мне и было велено, я насыпала туда крупу, кинула масла и соль из пакета. Моя каша почему-то запенилась и полезла из котелка. Она капала в огонь, угли шипели, поднимался дым и щипал мне глаза. Я ревела, но мужественно мешала кашу. Вскоре ко мне присоединились Таня, Илья, Вася и Денис.
— Ну и что тут у нас?
— Каша, — сквозь слезы сказала я.
— А почему она шипит и воняет?
— Откуда мне знать. Я все по рецепту делаю.
Таня взяла ложку, зачерпнула из котелка кашу, сунула в рот и выплюнула.
— Где ты взяла такой рецепт? — напустилась она на меня.
— Сама сказала: вода, крупа и соль! — отбивалась я.
— Где соль брала?
— Вон в том рюкзаке в целлофановом пакете.
— Ясно. Обеда сегодня не будет. Это мой рюкзак. В пакете не соль, а стиральный порошок, — обрадовала народ Таня.
— Не, ну что за дела! — не обрадовался народ. — Есть-то хочется!
— Кто-нибудь умеет варить уху? — безрадостно спросила я.
— Все умеют, — ответила Таня, снимая с костра тухлый котелок и вываливая кашу в кусты.
— Я не умею, — не согласилась я.
— А тебе больше никто не доверит!
— Ну, раз все умеют, то на обед будет уха, — я взяла из рук Тани котелок и пошла к реке его мыть.
— И удочку возьми! — напутствовал меня Илья.
— Мне ее не надо.
— Думаешь, рыба сама к тебе приплывет и в котелок запрыгнет?
— Откуда ты знаешь? — эту часть своих талантов я стараюсь не афишировать.
Илья захохотал.
— Не знал, что ты юмористка. Все равно обеда не будет. Пока она поймает хоть пару рыбин, да пока мы уху сварим, ночь наступит.
Я не стала спорить. Помыв котелок, я проползла по поваленному ветром и старостью в воду дереву на несколько метров от берега. Там устроилась сидеть, насколько это было удобно на полузатопленном бревне, и, опустив руку в воду, стала ждать. Спутники расположились на берегу, прихватив вместо обеда сухари, и выглядели как зрители театра в первом ряду партера.
— Акула плывет, лови! Зонтиком своим ее напугай! — подначивали они меня. — А вон стая китов! Догоняй! Упустишь!
Я хмуро сидела на мокром дереве, булькая пальцами в воде. Не прошло и десяти минут, как в воде вокруг моей руки засеребрились рыбьи спинки. Зрители замолчали. Я зачерпнула котелком воду, выбросила маленькую рыбешку, оставив большие рыбины, и по бревну выбралась обратно на берег.
— Варите, кто умеет, — протянула я котелок с рыбой любому желающему кулинару. Глаза зрителей были квадратными, а челюсти лежали на земле.
— Как ты это сделала?! — Илья выглядел так, будто стал свидетелем небывалого чуда.
— Забыл, что я здесь была раньше? Тут самое рыбное место на всем Урале, — нерадостно пробурчала я. Илья поверил, поставил челюсть на место, взял котелок и ушел готовить уху вместе с Таней и Васей.
Денис от меня отходить не стал.
— Наврала про рыбное место? Что за фокус такой невиданный? Прямо как в Библии.
— Меня животные любят, и маленькие дети. И все ко мне лезут. Собаки не кусают, кошки не царапают, незнакомые дети на улицах чужих городов здороваются, — созналась я.
— Ну, теперь у нас каждый день будет уха!
— Не будет. То есть сами ловите рыбу, сколько захотите.
— А на что твой талант?
— Не люблю подобным способом ловить рыбу. Так не честно. У рыбы нет выбора. Когда ее удочкой ловят, то есть, а когда вот так… Это неправильно.
— Хочешь сказать, что и уху есть не будешь?
— Не буду. У меня на рыбу аллергия.
— Вот с этого бы и начинала. А то — не честно! Так нельзя! Это неправильно!
— Не хотите — не верьте.
— Эй, Миля, я тут вспомнил, что у тебя на рыбу аллергия. Правильно? — крикнул от костра Илья.
— Все так и есть.
— Значит вся уха нам достанется?
— Значит достанется.
— Сиди на диете, — злорадствовал мой бывший. — А то как у Овидия, съест осел розы и в кого-нибудь превратится! Сожрет Миля рыбу и жабры вырастут.
— Даже если вырастут, я Апулея с Овидием не перепутаю, — пробурчала я, горюя от перспективы остаться без ужина.
