— Как? Ты же…
Великоцкая резко поднялась, задевая стоящих, пробралась к кабинке шофера. Злыми глазами она смотрела на стремительно приближающийся город.
Карина, нахмурив атласные брови, сидела на лавочке на остановке. По идее, Андрей должен добраться до Луначарского первым. Но увы, его здесь нет. А вдруг он, посмеиваясь: 'Место встречи изменить нельзя?' — направил свой «жигуль» неизвестно куда? Втянул ее в эту гадость, всучил на прощание дурочке пистолет и ударился в бега. Карина боязливо пожала плечами, представив, как возвращается домой. Протягивает отцу пушку: вот, мол, разоружила второй раз… Великоцкая встала. Но ведь еще не поздно все объяснить и исправить! В конце концов этот придурок кого-нибудь убьет, а она сядет на скамью подсудимых как соучастница. А может, его уже схватили, и Андрей, уставясь в стену, дает показания своим ровным глуховатым голосом.
Красномордые менты довольно переглядываются и переспрашивают: 'Как?.. Как она сказала?
Отстрели ему что?..'
Подошла «тройка». На ней можно доехать почти до самого дома. Там Карину ждут, с ума сходят от неизвестности. Девушка сделала несколько нерешительных шагов вперед. Сетка с пистолетом оттягивает руку. Надо бы дождаться Андрея и вернуть ему оружие. Без него он пропадет. Двери троллейбуса с лязгом закрылись.
'Усач' тронулся с места.
Как она потом объяснит пируэты своего безрассудства на суде?
' — Ну не могла оставить преступника безоружным, и все тут!
— Вас кто-нибудь принуждал к этому? — подсказывающим голосом спросит судья, пытаясь бросить утопающей спасательный круг лжи.
В том, что слуг инвалидки Фемиды подкупит Великоцкий-старший, нет никакого сомнения.
— Да-да, — согласно закивают друг другу прокурор и адвокат.
— И кто же? — судья укажет рукой на подельника Рины, сидящего в наручниках.
— Собственная совесть…
— Все в порядке?
Карина вздрогнула и обернулась. Андрей без конвоя и наручников стоял за ее спиной.
— Я уже хотела оставить пистолет на лавке и уйти.
— Задержался.
Ну как всегда!
— Я ехал следом. Хотел убедиться, что с тобой все в порядке. Пока отстоял очередь на досмотр, пока его прошел…
— А если бы меня вытащили из автобуса, — прервала вопросом его объяснения Карина, — ты бы остановился?
Андрей, не раздумывая, отрицательно покачал головой:
— Нет. Мне нужно найти убийцу. А ты… Ты умная девочка, справилась бы сама. Да и папочка не дал бы тебя в обиду.
— Тогда зачем следил за автобусом? — ломая губы, процедила Карина.
Андрей впился глазами в красивое сердитое лицо девушки, но не произнес ни слова, предоставляя Великоцкой возможность самой искать ответ на интересующий ее вопрос.
— Ах, да! Ну я и дурочка! Хотел выяснить, какова судьба пистолета, не попал ли он в лапы ментов Андрей продолжал молча смотреть на нее, и девушка, не выдержав его взгляда, отвернулась и покраснела.
— У тебя права проверили? — жалобно спросила она.
— Да. Но бабушка так забила гаишнику голову, что бедняга больше смотрел на нее, а не в них.
— Все равно они тебя поймают. Думаешь, Осадчий не признался ментам, что тебе наболтал про Бромана, про Людмилу.
— А я пока ни к нему, ни к ней не собираюсь.
— Куда же мы поедем? Туда, где нас не ждут.
— Можно Аду Михайловну Какурину? — губы Карины тронула коротенькая ядовитая улыбочка. Девушке казалось, что именно такие «благодушные» гримасы строят подбирающиеся к жертве журналисты. — Я из газеты 'По секрету всему свету'.
— Нас уже замучили, — вздохнула старушка, сидящая за школьной партой у входа. — То корреспонденты, то милиция. И не знаешь, кто из них настырнее.
Неохотно она поднялась со своего места и скрылась в лабиринте коридоров. Обратно вахтерша явилась с женщиной, которую как безгласную свидетельницу показывали в «Новостях». Лицо Какуриной покрывал легкий румянец.
— Я… - начала Карина.
— Да-да. Мне сказали, — нетерпеливо оборвала ее воспитательница. — Но вы зря приехали сюда. Я устала повторять: никакой нашей вины в случившемся нет!
— Конечно-конечно. Да не волнуйтесь вы так! — Карина попыталась успокоить издерганную Аду Михайловну. — Просто расскажите, как исчез мальчик.
— Как! Утром его Илья Рудольфович привез. Все нормально было. После обеда дети спать легли.
— И Ваня?
— И он.
— А вы где были?
Женщина покраснела еще сильнее.
— Ну, с воспитательницей из третьей группы кофе пила. А что тут такого?
— Ничего-ничего. А когда вы обнаружили, что мальчик пропал?
— Через два часа. Нет. Чуть попозже. Дети встали. Сели за столики. А одно место свободное.
Я сперва ничего такого не подумала: ну, может, закапризничал опять. А тут Даня Уфимцев говорит: 'А Ваня давно ушел'. Я: 'Как? Куда?' А он:
'Сказал: иду на встречу со старым папиным другом'.
Карина отшатнулась, будто замученная дознавателями женщина ударила ее в грудь. К старому папиному…
— Ну-у-у… тут Даня еще одно слово добавил… — Ада Михайловна замялась. — Я думаю, просто ребенок не понял чего-то… Сказал: 'Иду в гости к Нерону'.
— Чушь какая-то!
— А то! Ну мы, конечно, сразу же Ларисе Рудольфовне позвонили. Она нас убедила: 'Все нормально. Мальчик дома. Но завтра он в садик не придет'. Это я сейчас понимаю, что тогда с нею похитители уже связались. Ну вот… и все…
— А как мальчику удалось выйти незаметно? — Карина покосилась в сторону скучающей нянечки, исполняющей по совместительству роль вахтерши. — Где же антитеррористическая защищенность?
— Ну вот, все вы одно и то же! — вскинула руки воспитательница. — На нее деньги нужны.
А родители после каждого взноса такой лай поднимают, что хоть с работы беги. Ну, отлучился человек в туалет! За день-то можно! Что тут такого?
Карина с неприязнью смотрела на красную, прячущую глаза женщину и уже не повторяла согласно: 'Ничего-ничего. Конечно-конечно'. Проспала ты, Ада Михайловна, тот момент, когда доверенного тебе ребенка увозили подонки. Помогла им! И все-таки сегодня, отправляясь на работу, ты не забыла подвести блеклые глаза и примитивно уложить феном редкие волосенки. Еще бы! Воспитательницу Какурину покажут по телевизору как главную свидетельницу, сфотографируют для городской газетенки. Со злобной дотошностью Карина выискивала все новые изъяны в круглом лице напротив. А острая, как кусок льда, мысль ворочалась, требовала внимания к себе: 'А ты ведь и Ада Михайловна — подельницы. Две глупые пособницы убийц'.
Великоцкая открыла было рот, намереваясь продолжить дознание, но, помимо воли, задала совсем не тот вопрос, который собиралась:
— Что же вы так плохо следите за детьми, Ада Михайловна?
