министерских жен?
– Ты не ответила, – нахмурился Антон.
– Про алименты? Хорошо, я согласна.
– И еще один вопрос…
– Надеюсь, последний? – перебила я бывшего мужа.
– Продай мне магазин.
– Ни за что! – Не раздумывая, отказалась я. – Это мой магазин, я сама его создала.
– Пойми, Рима, – начал уговаривать меня Антон. – Олега ждут тяжелые времена, он может лишиться всей своей собственности. Репрессии не затронут тебя, но наличие магазина может стать раздражающим фактором. Пойми, в таких ситуациях даже твой отец бессилен.
– Тогда зачем тебе такой опасный магазин? – недоумевала я.
– Мне он не нужен, но тебе будут нужны деньги, – ответил Антон.
– Какой ты щедрый, – поморщилась я. – С чего бы это? Или говори правду, или уходи.
– Есть человек, желающий его купить, – ответил Антон. – Вот и все.
– Твоя новая жена?
– Пока в мои планы женитьба не входит.
Лжет! Если было бы так, они нас не бросали бы.
– Кто же покупатель? В любом случае мне придется с ним познакомиться.
– Чтобы не возникало лишних подозрений, сначала необходимо отписать магазин на третье лицо, и лишь потом человек, о котором я говорю, приобретет его. В любом случае деньги ты получишь вперед, хорошие деньги.
– Я в единственном лице, у меня нет, в отличие от тебя, второго лица, как нет и третьего.
– Отпиши хотя бы на своего менеджера – Наталью, кажется. – Антон покраснел и побледнел одновременно. Хамелеон.
У меня возникла идея.
– Миллион долларов – и магазин твой, – предложила я; а почему бы и нет, если ему так хочется заполучить магазин.
– Рима, послушай, – он опять почувствовал себя уверенно, торг – его территория, – тебе он обошелся в триста тысяч. Это большая сумма.
Вообще-то магазин стоил меньше, но я не собиралась его разубеждать. Конечно, мне надо было на что-то жить… Но продавать магазин? Не хочу, это часть меня, часть моей жизни, мой второй или даже первый дом. Не хочу!
– Хорошо, я согласна, – скрепя сердце, ответила я. – При условии, что Наташа останется при магазине в прежней должности.
– Можешь не беспокоиться.
На этом моя семейная жизнь благополучно завершилась. Антон будет считать, что удачно откупился. Я осталась у разбитого корыта, правда заполненного американскими купюрами.
Если сравнить мою жизнь со зданием, то необходимо признать, что оно давно было в трещинах, покосилось и протекало. Теперь тихо, без шума и грохота отвалилась одна стена.
Буквально на следующий день приехал Олег.
Он выглядел изможденным, уставшим и даже жалким.
Он мне понравился. Не потому, что злорадничаю (не только мне одной достается), совсем не поэтому. А как раз наоборот. Он выглядел живым, реальным, нормальным человеком, который тоже, как и все мы, нуждается в поддержке, понимании, теплоте. А не той бездушной машиной, поблескивающей холодной сталью, монотонно жужжащей, не способной на эмоции, производящей точные вычисления, не допускающей ни малейших отклонений, «с точностью до третьей цифры после запятой».
Порадовал его сбившийся галстук, запыленные туфли, растрепанная прическа, вспомнился прежний Олег, молодой, наивный и глупый, гордый и смешной, в нелепых ботинках. Мой.
Я увидела седые пряди на его висках, воспаленные глаза, складки в уголках губ. Постарел? Скорее возмужал.
– Рима, я вынужден уехать, надолго, ты знаешь ситуацию в холдинге.
– Знаю…
– Не хочу и не буду оправдываться, я проиграл подчистую, глупо и безрассудно. Прости меня, – проговорил он.
– Чаю хочешь? – спокойно спросила я.
– Не хотел тебя беспокоить, – улыбнулся Олег. – Хочу.
Я гремела чайником на кухне и радовалась впервые за последние дни… Впервые за последние годы. Как девчонка, которую пригласил в кино одноклассник. Между нами не было пропасти в виде акций, капиталов, кредитов… Олег был от меня на расстоянии вытянутой руки, хотелось к нему прикоснуться.
– Беспокоит твоя ситуация, – деловито продолжал Олег. – Уверен, что они тебя не тронут, не посмеют. Но все-таки беспокоюсь.
Я молча смотрела на него и думала, как он красив, когда искренен.
– Как бы то ни было, Михалыч получил инструкции насчет тебя и сына. Позвонишь ему, если что-то будет не так, и он организует твой выезд в Европу. Я встречу вас.
Олег оживленно жестикулировал, а я наблюдала за его руками.
– Что касается дяди Жени, – он чуть удивился отсутствием реакции с моей стороны, – то мне еще предстоит с ним поговорить. Мы продумаем все моменты. Ты не должна беспокоиться.
Вдруг до меня дошло. Мужчины такие торопливые, говорят и говорят, не угонишься.
– Ты уезжаешь? Насовсем?
– Ну да, ты разве не слышала? – Олег развел руками. – Надеюсь, что ненадолго. Когда они растащат холдинг по частям, то успокоятся, и я смогу вернуться.
– А как же я? – против воли спросила я.
– Рима, – в голосе Олега послышался упрек. – Если ты почувствуешь малейший дискомфорт…
– Поняла, поняла, позвоню Михалычу.
– Кроме того, есть Антон, с его положением и влиянием тебе опасаться нечего. И еще… – Олег замялся. – Я считаю, что тебе надо избавиться от магазина. Если начнут проверять источники финансирования, выйдут на магазин, начнут придираться. Продай, пока есть время.
– Хорошо, – спокойно согласилась я, чем весьма удивила Олега.
Он глубоко вздохнул, допил чай, провел языком по губам и поднялся из-за стола.
– Ну вот и все, мне пора, – сказал он.
Уходит! Нельзя так просто его отпускать, он должен знать, как дорог мне!
– Удачи тебе, Олег.
Олег удивленно посмотрел на меня, подхватил пиджак, поправил галстук, взглянул на свои пыльные туфли и ушел.
А что вы от меня хотете? Чтобы я закричала ему вслед: «Олег, я свободна,
