тут спорить не с чем. Таки он, похоже, святой, реально, и это то в нем, что меня к нему притягивает imho святость – это не более чем наличие большого запаса энергии, намного выше среднего, он такой, что жалко его тратить на свои частные нужды, это как из пушки по воробьям. Побочный эффект этого сверхнормативного запаса энергии – а может, как раз его следствие – это такая важная составляющая святости, как отключение инстинкта самосохранения. (Вспомнил тут про мультимиллиардеров, но они ведь исключение, и можно их не принимать в расчет. Они особый случай, который мы за нехваткой фактуры не разбираем.) А когда он, этот инстинкт, отключен, человек начинает беспокоиться не о себе, но о других, как это ни странно. Но тем не менее такое бывает, и каждый из нас встречал таких людей. Или не встречал – но тогда жизнь прожита зря и ты в ней ничего не понял и не поймешь; просто трагедия.
Такого человека, как только он себя проявляет, сразу начинают любить со всех сторон, со страшной силой. Противоположный случай: этот самый инстинкт у человека развивается до высокой степени, и его начинают дружно ненавидеть; чтоб далеко не ходить за примером, назову вам да хоть Билла Гейтса.
Когда я на себе узнал, каково это – засечь на своем радаре святого, кое-что стало понятней про рыбаков и мытарей, к примеру, которые бросали нажитое непосильным трудом и шли за человеком. Это очень реалистичный сюжет, если вдуматься, и только на первый взгляд кажется абсурдным.
Борис Литвак, напомню, построил медицинский центр для детей, начинил его современным, самым новым, какое только бывает, оборудованием и лечит там детей не только с Украины, но и иностранных, из бывших советских республик. Когда-то в этом городе умерла Ира, Борина дочь, – оттого что не было нужного оборудования, компьютерного томографа, диагноз поставили слишком поздно, и далее все пошло по печальному сценарию. И вот она, умирая, спросила отца, отчего он помогает только сильным здоровым детям (работая тренером), а не больным и слабым.
Два раза ему не надо было говорить, он все понял и все сделал. Он лечит. И за лечение тут не берут денег. То есть не берут с больных – а берут у спонсоров, которые ходят за Борей и заглядывают ему в глаза. В принципе в этом мире огромное количество денег! Как вы и без меня знаете. И деньгам совершенно все равно, на что они будут потрачены – на лишнюю виллу или ненужную модную машину или просто сгорят в казино. В принципе это довольно просто – объяснить людям, у которых есть свободные деньги, на что их лучше всего потратить. Тут всего лишь надо найти правильные слова и верную интонацию.
И еще, забыл, надо, чтоб тебя слушали.
С этим у Бори проблем нет. По всем пунктам у него порядок. (Включая пятый.)
Когда он начинает говорить, люди не то что сразу умолкают, но уж точно уменьшают громкость и поворачивают головы в его сторону, с интересом.
Говорит он смачно, одесским языком, который, правда, сильно замутнен литературным русским, – так что это далеко не Буба Касторский. Говорит он без пафоса, неполиткорректно, и к друзьям часто обращается так: «жидовская морда», к гоям в том числе, и это звучит тепло, с любовью. Как всякий пророк, Боря категоричен. Мы все – люди, знакомые с ним, – любим рассуждать об этом, нас умиляет, что людей он делит на две категории – «святой человек» и «грязное животное». Еврейские анекдоты – ну это вообще не считается, он ими просто жонглирует (ниже будут примеры). В общем, Одесса от него в восторге, и не только она, бери выше.
Надо сказать, что там, в Одессе, я познакомился с несколькими спонсорами Бори. Это важные люди, я со вниманием смотрю на них, это очень интересно – почему они живут именно так. Забавно примеривать их на свою жизнь или свою – на их… Это глупо, заниматься такими примерками, смысла в этом нет, каждому свое, но занятие это затягивает.
Главные они или нет, эти спонсоры, не могу сказать – но вкладываются в дело серьезно. Один из них, Валерий Горелов, традиционно оплачивает, к примеру, банкеты в Борины дни рождения. Сотни людей заполняют большой ресторан и пьют за здоровье именинника. Гуляют не один день; какой-то из них берет на себя известный одесский ресторатор Хачатрян. Еще я знаю Александра Вайсбурта, он давно уж переводит Боре солидные суммы. Хороша фраза спонсора: «Вопрос человеколюбия, он сидит во мне с детства». Красиво!
Самый свежий их совместный проект – часовня во дворе нового детского пансионата. Один придумал, другой без разговора оплатил (ниже будет вам и история с этой часовней, очень поучительная и трогательная).
Пансионат, который я только что упомянул, – это восьмиэтажная гостиница для больных детей и их матерей. Почему не сказать – родителей? Потому что отцы чаще всего спрыгивают. Соскакивают. Уходят из семьи, где тяжело болеет кто-то из детей. Наверно, об этом можно долго рассуждать и искать объяснения, но мы воздержимся, просто зафиксировав факт. Печальный, но факт. Каждый из нас, оглянувшись, найдет примеры и возможность по их поводу поудивляться. Не дай, конечно, Бог.
Еще три года назад Боря рассказывал мне о том, что решил построить вот эту гостиницу. Точно так же как перед этим построил медицинский центр и вслед за ним – компьютерный, чтоб больные дети там могли получать специальность по силам. Ну гостиница – это слишком, думал я, да и не только я. Но тем не менее два года назад коробка была смонтирована, все восемь этажей, как задумано. И вот с весны 2009 года пансионат работает, правда, не на полную мощность – там еще лечебные бассейны не готовы, надо подъемники монтировать, чтоб опускать в бассейн и поднимать из него детей, у которых проблемы с двигательным аппаратом. Ну что тут сказать; на первый взгляд пансионат – обычная олигархическая дача, с бассейнами, саунами, массажными и комнатами отдыха. Вот только насчет восьми этажей некоторый перебор, больше четырех уровней дачи обыкновенно не устраивают, и то четыре – это если считать подвал и мансарду. Это я так, для сравнения. Для ясности. Для обозначения масштаба – так возле новой модели телефона укладывают монетку, когда фотографируют gadget для рекламы.
Ну, тут мы быстро прокручиваем поток сознания на дежурную тему – вот почему мы живем как живем, ведь можно же иначе, отчего бы всем не делать полезные дела, вместо того чтобы… ну и там про сожаление… смущение и намерение начать с понедельника новую жизнь. Это все мы пропускаем – и продолжаем про Борю и про его Одессу, куда мы приехали отметить его 79-й день рождения. Конечно, не юбилей, но в таком возрасте каждый год дорогого стоит, особенно если речь о ТАКОМ человеке. Прошлый его день рождения я пропустил, завалившись в больницу всерьез, и там на койке представлял себе одесские гулянья и думал с печалью, что, может, мы не увидимся больше. Но вот удалось повидаться, и это я считаю своей серьезной победой и большим подарком от жизни.
Но на этот раз не смог – по болезни же – приехать другой человек, которому Боря хотел передать дело. Не то чтобы наш патриарх собрался на покой или попал под действие мрачных мыслей, нет, просто бывает возраст, когда спокойно и без надрыва думается об отдаче последних распоряжений.
Человек, получив предложение, задумался. Первая его мысль была такая: «Да меня просто убьют сразу, и все. С целью завладеть элитной недвижимостью в центре роскошного города Одессы. Пока Боря жив, Центр никто не тронет, но потом…»
Эту мысль он донес до меня. Я на это ответил так:
– Ну, во-первых, может, не обязательно и убьют. А во-вторых, если застрелят, здесь и за это, – так это будет прекрасная жизнь и замечательная смерть! Разве лучше получится, если ты еще 20 лет будешь жить на морском берегу заграничного курорта и зря коптить небо на пенсии?
Он задумался и вот уже год как не дает ни положительного ответа, ни отрицательного. Похоже, это самое почетное и заманчивое предложение, которое он в своей жизни получил, при всем своем богатом бизнес-опыте. Это все не шутки, ведь человек он недавно крещенный и спасение души у него где-то в верхних строках рейтинга… Какие шутки – что может быть важнее, чем спасение души? Для верующего-то? Особенно – в православной стране, где сразу видно, что материальное людей заботит мало, все рассыпается и рушится, а люди медитируют. Если уж в дзене пьянство считается религиозным ритуалом, то чем мы хуже? Только тем, что они это признали открыто, а мы строим из себя целок. Непьющих целок.
Значит, день рождения мы отмечали, как положено, два дня, в разных кабаках, и лучшие люди города и окрестностей приходили Борю поздравить и одарить. Он сам запретил говорить тосты, и гостям приходилось как-то изворачиваться, вроде как они ни при чем и говорят вовсе не тост. Скромность украшает человека – или не украшает, какая разница, – но есть люди, которые не любят, когда их долго и прилюдно хвалят. И в общем, гостям надо было как-то выкручиваться. Вот, к примеру, поэт Орлуша – тоже Борин поклонник, года три как – выступил с таким спичем (начало его утрачено, потому что за столом первое время было очень шумно и потому долго непонятно, что к чему:
