голову, гляжу на свои ботинки. И сразу вспомнил! Совсем недавно читал рассказ о войне! В сапожной мастерской. Бабушкины ботики относил. Я, конечно, не хотел идти, отлынивал, однако пришлось. Бабуля и не знает, какую услугу мне оказала! Ботики-то в газету были завернуты, а в газете — рассказ про войну. Пока в очереди стоял — минут сорок, никак не меньше, — я его почти весь прочитал. Почти, потому что кусок газеты оторвался, а другой затерся — ничего не разберешь.
Стал я думать, о чем был рассказ. Как сверток переворачивал, помню, плакат на стене про отличное обслуживание помню, старичка, который впереди меня стоял и все грозился о беспорядках в газету написать, тоже помню, а вот рассказ. Вспомнил только, что речку какую-то в сорок первом форсировали. И еще, как большой начальник, генерал или даже маршал всем, кто жив остался, награды вручал. Я, может, еще бы чего вспомнил, но уже больше времени не было, потому что Людочка сказала:
— Мы тебя слушаем. Как называется твой рассказ? Кто его автор?
Если бы не эти ее слова, я бы честно признался, что живот болит или еще что, но она же ясно сказала: «Твой рассказ»! Твой — значит мой. Я и подумал, что сочинить такой рассказ куда проще, чем вспомнить, о чем в той газете писалось. Ну не сочинить, а составить, что ли… Из других рассказов, кинофильмов, а еще ветеран к нам в школу приходил, про водный рубеж рассказывал. Они в подбитый танк забрались, когда на другой берег переплыли…
— Ну чего же ты?
Голос Людочки дрожал, вот-вот расплачется.
— Рассказ называется «Мужество», — выпалил я. — Автор — Валерий Балдеров.
Имя я взял у хоккеиста Харламова, фамилию — у Балдериса. Смотрю — сошло. Сам удивляюсь, как у меня все гладко получилось. Из какого-то фильма вставил про письма, которые бойцы при свете карманного фонарика перед боем домой писали, из другого — про санитарку. Ну а в конце, само собой, про награды. Прибыл, мол, маршал и вручил командиру батальона Галиеву орден Кутузова, а всем другим — медали. И черт меня дернул такой замысловатый орден придумать! Ну сказал бы «Красной Звезды» или еще какой, так нет же!
— Молодец! — похвалила меня Людочка. — Только тебе еще много надо работать над языком. У тебя часто встречаются слова-паразиты: «ну», «вот», «там» и другие. У кого, ребята, есть вопросы к Тихонову?
Сказала просто так, знала ведь, что никаких вопросов быть не может. Я уже на свое место направился, как вдруг слышу:
— Послушай, Гош, а когда происходит действие в этом рассказе? Ты сказал — летом сорок первого. Может, ты ошибся?
Это спросил Юраня Юрасов.
Действие в. том рассказе, который я читал в мастерской, происходило летом сорок первого, это я точно помнил, поэтому ответил:
— Нет, не ошибся. А почему ты спрашиваешь?
— И этот… капитан Галиев, действительно, командовал батальоном? — продолжал допрашивать Юраня.
Ребята, конечно, решили, что его кто-то попросил поволынить, и Борька Рябикин стал делать мне знаки: поддержи, мол, подыграй, дай ему пас! Они же, черти, не знают, что этак я в свои ворота могу шайбу закатить! Но делать нечего, против ребят я ни-ни, у меня такого и в мыслях не было.
Чем командовал герой рассказа, я не помнил, однако твердо сказал:
— Капитан Галиев командовал батальоном. Еще вопросы имеются?
Гляжу я на Юраню и вижу: не верит он ни единому моему слову, у моих ворот явная голевая ситуация. Юраня, наверно, тоже про ситуацию понял и отвечает:
— Остальные вопросы мы с тобой сами обсудим.
Что тут началось! Ребята ведь уже на другое настроились, и вдруг на тебе — «сами»!
Людочка кое-как всех утихомирила и на завуча поглядывает: как быть? А та со своего места говорит:
— Дайте, дайте им сейчас высказаться! Это интересно!
Ей, видите ли, интересно! Понял я, что сопротивление бесполезно, и Юране глазами показываю: давай, мол, действуй, никакой обиды не будет! Вернулся обратно к доске, жду. И класс ждет.
— В чем ты сомневаешься, Юрасов? — спросила Людочка. — У тебя есть еще вопросы к Тихонову?
— Есть! — хмуро ответил Юраня. — Может, ты, Гош, про награду напутал?
Вот тут мне тоже интересно стало: как он будет доказывать, что я приврал? Ведь даже Людочка ничего не заметила!
— Нет, — говорю, — ничего я не напутал. Орден Кутузова!
— А какой степени?
Про степени я вообще никогда не слыхал. Кто их знает, сколько их всего? Но быстро сообразил: раз их несколько, то первая уж обязательно имеется. И весело отвечаю:
— Первой!
Гляжу, Юраня даже сморщился от моего ответа, вроде ему в манной каше комок попался. И все-таки он еще сделал попытку смягчить удар:
— Кто-то из вас двоих напутал: или ты, или автор.
Мне и взаправду стало легче: вроде бы не я один виноват.
— В чем ты, Юрасов, сомневаешься? — повторила Людочка. — Объясни нам, пожалуйста! Почему ты думаешь, что в рассказ Тихонова вкралась ошибка?
Ай да Людочка! Ну, молодец! Вот ведь, оказывается, что можно одним только словом сделать! Понимаете? Я вроде бы совсем не виноват. Это все ошибка виновата! Кралась она, как разбойник, потихоньку, ночами, поэтому я ее, негодную, и не заметил. И вкралась! Какой же с меня после этого спрос?!
Юраня тоже за это слово ухватился:
— Конечно, ошибка могла и в типографии вкрасться, когда рассказ печатали.
— Какая же ошибка, Юрасов?
— Пустяки! Дело в том, что в сорок первом ордена Кутузова еще вообще не было. Его ввели или правильнее — образовали… нет, учредили в июле сорок второго года. А третью степень — в начале сорок третьего.
Будь на месте Юрани кто-нибудь другой, тут бы еще бабушка надвое сказала, верить ему или нет. Но это сказал Юрасов!
Борька все-таки спросил:
— А почему ты Гошку допрашивал, чем командовал этот капитан? И про степени у ордена. Какая тебе разница?
— Туда тоже ошибка вкралась… Первая степень давалась только командующим фронтами и армиями. Еще — их заместителям и начальникам штабов. Так что, сами понимаете…
Все понимали. Гол был чистый, спорить — только людей смешить.
— И откуда только ты все это знаешь? — восхитилась Надя Песенко. — Вот я бы ни за что!
Людочка меня на место посадила и тоже созналась, что про степени да когда введен ничего не знала.
Есть учителя, которые ни за что бы не признались, а Людочка молодчага, все по-честному, даже спасибо Юране сказала и попросила рассказать, откуда он все это узнал.
— Сперва из каталога, — ответил тот.
— Из какого каталога? — удивилась учительница. — Орденов? Разве есть такой?
— Нет, — улыбнулся Юраня. — Не орденов. Марок.
— Марок? При чем здесь марки?
— А они при всем!
И поехал, и пошел! Про то, как каждую марку изучает, как в энциклопедиях смотрит, еще в какие-то книжки лазит. У него, оказывается, главная тема — о войне, он ее по дням знает, так что ордена ему это так, вроде разминки.
