могу!. '
Медлить нельзя.
— Степан Иванович! — кричу Пластунову. — Бежим в камыши, пока не спохватились фрицы!
— Смотрите, смотрите! — кричит Пластунов. — Калинин заходит на посадку.
Коля Калинин хороший лётчик, умный, спокойный парень. Но сесть на маленькую площадку, да ещё на территории противника, — совсем не так просто. Тут надо обладать железной выдержкой и сознательно принять решение добровольно полезть дьяволу в пасть, которая в любой момент может захлопнуться.: достаточно одной пули из автомата в баллон колеса — и уже не взлетишь!.
Риск огромный. Но решение ребята принимают мгновенно. Лётчик Николай Калинин и воздушный стрелок Леонид Татаренко, рискуя собственной жизнью, садятся на вражескую территорию ради спасения товарищей.
Калинин планирует. Шасси выпустил, выравнивает, вот-вот колеса коснутся земли, но… дает газ и уходит на второй круг. Не рассчитал. Площадка все же маловата…
До камышей метров пятьсот. Мы бежим туда. Не успели пробежать и полпути, видим, как Калинин, сделав небольшой круг, снова пытается сесть. Теперь нам уже не до камышей. Надо бежать туда, где его самолёт остановится после пробега. И мы поворачиваем сторону садящегося самолёта.
Калинину опять не удается сесть. Мы снова бежим к камышам. Раз пять заходил Николай на посадку И мы метались туда и обратно. Степан Иванович спортсмен. Он — впереди, я — позади. Ему ничего А из меня уже и дух вон.
— Хватит бегать туда-сюда, — говорю Степану Ивановичу, — прячемся в камышах. Слышишь стреляют? Наверное фрицы очухались…
Высоченный — метра четыре — густой камыш. Задыхаясь, как загнанные лошади, бежим вглубь зеленой чащи. Пытаемся 'замести' свой след в камыше. Руками выравниваем за собой высокие упругие стебли.
Остановились. Прислушиваемся. Что же дальше? Над головой по-прежнему рокот моторов и почему-то короткие очереди из пушек, сухой треск крупнокалиберного пулемёта. Что они кружат? Почему не идут домой? Почему стреляют?
Снова подбираемся к краю зарослей. Осторожно выглядываем. Но что это? Самолёт Калинина уже катится по земле!
Бежим!!!
Калинин ждет, винт вращается на малых оборотах.
Бежать осталось метров четыреста. И вдруг справа бьет тяжелый миномет врага. Разрывы все ближе и ближе. Вот-вот накроет, тогда амба!. Бегу а сам машу рукой к себе, — мол, Коля, отрули от разрывов, к нам поближе. А он почему-то медлит и продолжает стоять на месте. По-видимому, понял меня по-своему: дал команду стрелку Леониду Тараненко поджечь наш самолёт. Леонид мчится к самолёту, лежащему на фюзеляже, прострелил бензопровод, поджег бензин и — обратно.
Калинин видел разрывными и стал подруливать к нам поближе. Запыхавшись, вскакиваем с Пластуновым на крыло. Николай освободил уже место в кабине лётчика, спрашивает меня:
— Сами будете взлетать?
— Сам!
Калинин, Пластунов и подоспевший Татаренко быстро вскакивают в кабину стрелка. Я сажусь за управление.
Спешно выруливаю на взлет. С одной стороны — стена из камыша, с другой воронки от разрывов мин.
Начинаю взлет. Самолёт что-то тяжело разбегается. Того и гляди врежемся в кустарник… Включаю форсаж. Едва-едва оторвался от земли.
Смотрю на счетчик оборотов: он показывает 1800 вместо 2300 взлетных оборотов. Оказывается, второпях я не перевел регулятор оборотов винта на взлетное положение. И из-за этой моей оплошности все мы могли погибнуть. 'Пускай уже взлетал бы коля Калинин, — поймал я себя на мысли, — он это сделал бы лучше… '
Все, к счастью обошлось благополучно. Мы прилетели на свой аэродром в станицу Славянскую.
Около КП нас уже встречал замначштаба капитан Лещинер. Выпили сначала по ковшу воды из бачка. Потом докладываю по форме: — Товарищ капитан, задание выполнено. Лейтенант Калинин совершил подвиг. Сел на территории противника и спас воздушного стрелка и своего командира эскадрильи.
Сильно поседевший Лещинер улыбается своими ямочками и говорит:
— Пошли наверх.
— Зачем?
— Пошли, пошли…
Выходим из землянки. Рядом по какому-то случаю оказался фотограф. Сфотографировал нас с Николаем Калининым.
А когда мы уходили с КП, то Коля Калинин подскочил к саше Музюковой и расцеловал её в обе щеки.
— Это ей говорите спасибо, — пояснил он мне. — Машину всегда образцово готовит к полётам.
Экипаж Коли Антонова не вернулся с боевого задания. А Саша Марков удачно приземлился на одно колесо. Только в конце пробега его самолёт, как подстреленная птица, опустился на подбитую 'ногу', чиркнул концом крыла по земле, и, описав небольшую дугу, замер.
— Кто же стрелял из пушек? — спросил Пластунов Сашу, когда тот, не спеша, подошел к землянке КП.
— Я… увидел, как на дороге остановилась машина с немецкими автоматчиками. Они пытались окружить вас. Я решил их придержать немного…
4 февраля 1944 года за этот подвиг и за отличное выполнение боевых заданий Николаю Калинину было присвоено звание Героя Советского Союза. Но Коли тогда уже не было с нами…
Линия фронта медленно и верно продолжала продвигаться на запад, но в ряде мест немецко- фашистские войска оказывали отчаянное сопротивление.
Ожесточенные бои шли и за небольшой городок Темрюк. Здесь находилась переправа через реку Кубань. А на пристани отступавшие части грузились на самоходные баржи, отправлявшиеся в Крым.
Полк штурмует баржи, катера и другие плавсредства врага. Летаем на бомбежку переправы и подступов к ней. Противник, пытаясь сохранить переправу, быстро восстанавливает её разрушения после бомбежек. Тогда наше командование принимает решение: сжечь переправу через реку Кубань.
Это было чрезвычайно трудное задание. К переправе с какой стороны не подходи, все равно самолёт виден противнику. Плотный зенитный огонь. Самолёт летит на малой высоте. Такие полёты требовали от лётчиков огромного нервного физического и морального напряжения, ювелирной отточенности действий и высокого летного мастерства.
Неделю назад старший лейтенант Прохоров водил четверку на боевое задание с ВАПами. Две вражеские зенитные батареи, сосредоточив огонь по ведущему, при отходе от цели зажгли самолёт Прохорова. Едва перетянув через линию фронта, Женя посадил самолёт на фюзеляж. И только успели отбежать от горящего самолёта, как начали рваться боеприпасы и бензобаки. При посадке Женя был ранен в голову.
Сжечь переправу под Темрюком командование полка поручило заместителю командира эскадрильи Григорию Ильину, его ведомому Николаю Мельникову, воздушным стрелкам Георгию Егорову и Валерию Маслову.
Вслед за ними, с небольшим интервалом во времени, на повторную бомбежку переправы вылетела вторая пара — Василия Рябова и Ивана Белых. Воздушный стрелок Михаил Петров был только на ведущем самолёте. Иван Белых летел на одноместном самолёте.
Это ответственное и опасное задание было получено вскоре после обеда. Жарко припекало солнце.
Четыре лётчика и три воздушных стрелка готовились к выполнению боевой задачи. Сосредоточенно
