сползшей гусеницей, он добрался до облезлых вагонщиков, среди которых и притулился флигелек с яркой надписью «Прорабская».
Георгий толкнул дверь. Комната, куда он попал, была почти пустой. Только перед зеркалом причесывался парень, явно собиравшийся уходить.
– Вам чего нужно? – спросил он, не поворачиваясь и рассматривая Георгия в зеркале.
Литвин ответил не сразу. Он быстро огляделся, заметил баночки с краской, трафареты, рисованный плакат по технике безопасности. Стало ясно – хозяин комнатки по договору мастерит наглядную агитацию на площадке.
– По договору работаете? – строгим начальственным тоном спросил Литвин.
– По договору, – буркнул парень, повернувшись к нему. Он продул расческу и убрал ее в кармашек пиджака. Литвин взглянул на его руки. Указательного пальца на правой кисти не было.
– Это вы – Саша? – снова строго спросил Литвин, еще не решив, продолжать игру или…
– Ну, я… И что? – он весело прищурился на Георгия. – Разве нельзя быть Александром, – имя он выделил, – и работать по договору? Сами-то вы кто? У интеллигентных людей, прежде всего, фамильярничать, принято хотя бы представиться.
Опасный момент. Литвин сделал шаг вперед, чтобы контролировать окно, и дверь одновременно.
– А я, Александр, из уголовного розыска. Моя фамилия – Литвин.
– Ого, какие гости. – Сашка шутовски поклонился. – Я сожалею, мой рабочий день закончился. Так что, рассказать про наших жуликов стройматериалов могу только завтра. Или хотите заказать мне плакат по технике безопасности? Вроде «Не стой под трубой»? Все равно – завтра!
Разговаривает так, словно за его душой ни одного греха, кроме банки варенья, съеденной в детсадовском возрасте без ведома бабушки.
– Да нет, придется поговорить сегодня.
– О чем, если не секрет? Прошу, – он указал на колченогий стул около стола, заваленного обрезками картона. Литвин подождал пока Сашка сядет сам, и только потом воспользовался приглашением. Все же чувствуется напряжение, переигрывает. Не так ему весело, как хочет показать.
– Для начала хотелось бы познакомиться! – сказал Литвин.
– Вы, по-моему, представились. Для меня этого достаточно. Я не буквоед. А как меня зовут, вам известно, Какое еще знакомство?
– У вас есть какие-нибудь документы при себе?
– Из всех существующих документов у меня есть только паспорт. В остальном – не состою, не числюсь, не зарегистрирован. Но паспорт при себе не ношу, – Сашка развел руками. – Потеряешь – что останется? И за новый еще платить придется.
– Жаль. Хотя, ко мне вас и без паспорта пустят.
– Куда это, к вам? – насторожился Сажа.
– Поедем на Петровку.
– Я арестован? – удивленно спросил он.
– Нет, я просто приглашаю вас побеседовать.
– На предмет?
– Там и узнаете. Пойдемте? Рабочий день, как вы сказали, уже закончился.
– Пошли, – легко согласился Сашка. Взял замок и, осмотревшись, все ли выключено, шагнул к выходу. В коридоре он остановился.
– Мне сюда… На минутку… В туалет. Вы уж простите великодушно, – Сашка кивнул в сторону противоположную выходу.
– Хорошо, – сказал Георгий. Он первый подошел к двери, обитой фанерой, распахнул ее. В глаза бросились грязный унитаз и засиженные мухами картинки из журналов на стенах. Пыльное, зарешеченное окошко едва пропускало серый свет.
– Прошу… – он, не выходя, сделал приглашающий жест рукой.
– Литвин, – насмешливо спросил Сашка, – вы что, тоже захотели? Но здесь всего один узел санитарии. Неудобно как-то.
Литвину действительно стало неудобно. Какого черта, куда Сашка денется?
Тяжелая дверь захлопнулась, звякнул накинутый крючок. Потом раздался Сашкин голос.
– Скажите, а вы с пистолетом? А то без него неинтересно!
Литвин промолчал. Он рассчитывал. Сашку надо было довести до Петровки. На общественном транспорте, да еще в час пик – это безумие. Надо ловить такси. Сейчас машина не помешала бы.
– Вы скоро? – обеспокоенно спросил Литвин.
– Скучаете? – послышалось из-за двери. – Будьте милосерднее, Литвин!
Минуты через две Георгий снова постучал.
– Выходите…
Никто не откликался. Георгий не терпеливо дернул дверь.
Она не поддалась. Навалившись плечом. Литвин с большим трудом созван ее с крючка.
Аккуратно вынутые гвозди лежали на полу. Тут же стояла прислоненная к стене решетка. Грязная рама с тусклыми стеклами была приоткрыта.
Литвин быстро побежал на улицу. Сзади флигеля темнели развалины, в которых мог спрятаться добрый батальон, не то, что один человек.
Когда злой до предела Литвин вернулся в отдел, в комнате сидел один Астахов. Спокойный и, как всегда, сосредоточенный, он листал пухлое дело. Георгию стаю еще хуже на душе. «Володька бы не упустил, – думал он. – Не постеснялся бы и в туалет зайти. И посмеяться над собой не дал».
Против ожидания, Астахов, выслушав его взволнованный рассказ, язвить и ругаться не стал. Сочувственно покачав головой, он предложил папиросы.
– А не может такого случиться, – спросил он, – что ты фактически подгоняешь под версию? Вдруг твой Сашка – просто шутник? Заштатный шут гороховый. У меня такое бывало.
– Слишком много совпадений. Палец, например.
– Что, палец? – Астахов развел руками. – Мало людей, которые потеряли палец?
– И портрет сходится. – Литвин достал из кармана рисунки Хоботова. – Вот Вера, вот Сашка, а это их приятель.
– Ну-ка, ну-ка, – Астахов разложил перед собой рисунки.
Внимательно всмотрелся в каждый. Потом взял в руки портрет мужчины, которого Хоботов видел в ресторане. – Интересно. Вместе они, говоришь, были? Очень интересно… Знакомое какое-то лицо.
– Мне тоже показалось. Вроде мелькало у нас что-то подобное. Давно.
– Дай-ка… – подошедший дед Самарин протянул руку за листком. Не торопясь, надел очки и вгляделся в рисунок. – Где взял? – вдруг резко и требовательно спросил он.
– Его, – Астахов кивнул на Георгия. – Принес сейчас.
– А ты где нашел? – дед повернулся к Литвину.
– Художник нарисовал. Хоботов. Бывший сожитель Веры-Валерии. Он видел с ней этого типа в ресторане.
– Давно? – Самарин внимательно посмотрел на Литвина. Казалось, он готов сорваться с места и тотчас рвануться в дело.
– Несколько месяцев назад, – ответил ничего не понимающий Георгий. – Что случилось?
Дед бросил карточку на стол. Открыл сейф и порылся в бумагах. Наконец он достал фотографии и положил рядом с рисунком.
– «Треф»… Покойник…
Глава IV
Треф покосился на мирно спящую Веру, тихо откинул одеяло, встал и прошел на кухню. Не зажигая огня, открыл холодильник. В неярком свете вспыхнувшей лампочки тускло желтели бутылки, полупустые и еще не откупоренные. Треф взглянул на них, но пить не стал. Душа не принимала. Вынул баночку с домашним кислым квасом. Маленькими глотками выпил половину. Громко, словно хватил стакан водки, и вздохнул. Еще раз ощутил, как это прекрасно – быть свободным, далеко
