На тех, кто его не знает, Халм производит впечатление человека ленивого, потому что он никогда не бегает, только медленно ходит и между тренировочными заездами отдыхает, вытянувшись во всю длину на стене боксов… а иногда даже дремлет между штабелями шин. За этой внешностью скрывается жесткий, как сталь, жадный до борьбы профессионал. Однако чтобы дойти до границ, ему требуются две вещи: во-первых, шанс на победу, а во- вторых, быстрый партнер по команде, который по возможности сидел бы у него на пятках.
Этим допингом является Питер Ревсон: прекрасно выглядящий 33-летний холостяк, имя которого впервые появилось в заголовках газет в 1970 году. Мир услышал героическую сагу о команде Porsche, состоящую из 'бывшего каскадера и кинозвезды Стива МакКуина и нью-йоркского плейбоя и наследника миллионов косметической фирмы Питера Ревсона', которой только Андретти смог помешать победить в 12-часовой гонке в Себринге. 'Наследник миллионов', в особенности, стал манной небесной для иллюстрированных журналов. А теперь, правда, хотя отец и дядя Питера и стали одними из основателей косметического концерна Revlon, 'но мой отец вышел из дела еще в 1958 году и мои связи с Revlon весьма непрочны'.
Нью-Йорк - тоже сейчас уже не верно: сегодня Ревсон живет в Редондо Бич в Калифорнии, а его яхта 'Гонщик' стоит на якоре на Багамах. Когда агент по связям с прессой McLaren Еоин С. Янг однажды перепутал размеры 'Гонщика', назвав 15 вместо 20 метров, Ревви ему ухмыльнулся: 'Обо мне можешь писать все что хочешь, плохо или хорошо, но никогда больше не сочиняй, что у меня маленькая яхта'. На ней, как правило, резвятся особенно красивые девушки. Также в имидж Ревсона вписывается то, что журнал 'Эквайр' недавно назвал его в числе десятки лучше всех одевающихся спортсменов Америки.
При этом Ревсон вовсе не плейбой, так как ни один плейбой не работает так много и не борется так упорно: с тех пор как в 1960 году он на Мorgan выиграл свою первую гонку спортивных машин на Гавайях, у него есть мечты: выиграть Индианаполис и стать чемпионом Формулы 1. Если он и достигнет когда-то второй цели, то обходными путями. В 1964 году Ревсон вместе с Крисом Эймоном и Майком Хэйлвудом ездил за частную команду Парнелла, которая использовала Lotus-BRM. Это было, вероятно, самое молодое трио всех времен в Формуле 1 и совершенно точно - самое веселое. Из-за их адреса трех парней называли 'Летуны с Даттон Роад', потому что им частенько приходилось мгновенно сбегать из своей квартиры, когда прибывали английские мамаши в поисках своих дочерей. На гоночных трассах все трое - временно - потерпели неудачу. Ревсон ни разу не добрался до финиша, но в 1964 году хотя бы занял в Монце 13-е место и на Нюрбургринге 14-е. Через Индианаполис и Кан-Ам он позже попал в McLaren и назад в Формулу 1.
Родители с большим трудом приняли профессию Ревсона, но 'они хотя бы делают телевизор погромче, чтобы услышать, что я наделал'. Брат Ревсона разбился насмерть в гонке Формулы 3 на кольце Роскильде, это объединяет его с Тедди Майером, который в 1964 году в Лонгфорде потерял своего брата Тимми (в то время товарища по команде Брюса МакЛарена).
Тедди Майер - маленький и седой, хотя ему всего лишь 37 лет. Он пришел из университета Корнелл, доктор по налоговому праву, финансовый гений и, без сомнения, самый важный человек из наследников Брюса МакЛарена. Ему принадлежит 51 процент акций предприятия. Остальные проценты поделены между гоночным директором Филом Керром, который отказался в Новой Зеландии от карьеры адвоката, чтобы последовать за Брюсом в Англию, но позже восемь лет работал менеджером Брэбэма, американцем Тэйлором Александером, который управляет операциями в Кан-Ам, и вдовой Брюса, Пэт Ивонн, которая еще время от времени приезжает на гонки.
На 'Гонке чемпионов' в Брэндс Хэтч Денни Халм добыл этой команде сто бутылок шампанского - премию быстрейшему на тренировке в этот день. 'Каждый взял себе по бутылке, только Тедди сразу несколько', - смеялся Денни. В гоночный день Денни нашел своих победителей: Хэйлвуд стал вторым, а Эмерсон Фиттипальди - с преимуществом первым. Это стало для него и Lotus первой победой в Формуле 1 после Уоткинс Глена 1970, которую слегка омрачило только отсутствие на старте Стюарта. По слухам, Тиррелл потребовал 300 000 шиллингов стартовой премии. А стартовавшим без Марко BRM достались 4, 6 и 7 места.
Отсутствие побед у 'Marlboro World Championship Team' и ее непонятная кадровая политика уже скоро вызвали многочисленные слухи. Говорили, что Виселль имел разговор в главном офисе Marlboro в Лозанне и назвал свою рекламную ценность 'самой высокой из всех пилотов BRM', даже в тех странах откуда заводские гонщики родом. После этого в Лозанну заглянул Марко и заметил, 'что на плакате Marlboro к Гран-при Бразилии Виселль как-то сильно ухмыляется, но ничего, я тоже на нем есть'. Однако кто-то убрал Виселля с плаката, так как BRM объявили состав пилотов для 'Trofeo Indepenencia' в Интерлагосе из Бельтуа, Марко, Гетина и Соле-Руа, причем Хельмуту впервые доверили 'P160'. Уильсон Фиттипальди-отец, управляющий этой трассы, приветствовал цирк Формулы 1 с распростертыми объятьями, а Эмерсон пригласил соперников и друзей в свой близлежащий дом, для которого Мария-Хелена выбрала швейцарские обои. Сосед Фиттипальди - бразильский оригинал, который ненавидит такие технические достижения, как радио, телевидение, электрический свет, газ или холодильник, и из принципа живет, как в прошлом веке. Посетителей он краном поднимает на скалу, откуда можно войти в дом.
'Как у доктора Но', - заметил фанат Джеймса Бонда Дитер Штапперт. 'Это верно', - улыбнулся Эмерсон Фиттипальди, - 'но так как он очень добрый человек, мы называем его доктор Да'.
Хельмут Марко любит вспоминать о тех веселых каникулах: об игре в волейбол на пляже, ходьбе под парусом в бесчисленных бухтах, поедании крабов и моллюсков в кабаках. 'И куда бы ни зашел Эмерсон, везде его бурно приветствовали. Иногда он хотел только поздороваться, но оставался и болтал полдня'. Когда бы гоночное сообщество ни оказалось в Бразилии, всегда отправляются на футбольный матч. Однажды ничего не понимающий в футболе Петерсон тоже оказался на стадионе. Гол местной команды был аннулирован, после чего именно Ронни спросили по громкоговорителю, что он думает о судье. Петерсон захотел показаться человеком вежливым и сказал: 'Он очень хорош' - после чего истеричные толпы его чуть не линчевали.
На тренировке Петерсон, Ройтеманн и Фиттипальди сражались друг с другом как на ножах, пока на финише Эмерсон не добыл сенсационное преимущество в две секунды. В гонке в начале лидировал Уильсон, потом Эмерсон… пока за пять кругов до конца у него не сломалась задняя левая полуось, и JPS-Lotus на глазах ста тысяч зрителей чуть не улетел в отбойники. Марко, которого Эмерсон незадолго до того обошел на круг, увидел аварию, как в замедленной съемке. Несмотря на испуг, он закончил гонку четвертым: лучший результат австрийца в Формуле 1 после Йохена.
Из-за аварии Фиттипальди Карлос Ройтеманн добыл свою первую победу в Формуле 1, но улыбка под лавровым венком была натянутой. Карлос немедленно улетел в Англию, чтобы нагнать отрыв до Ники Лауды в чемпионате Европы Формулы 2. На тренировке в Тракстоне у него на входе в правый поворот сломалась левая задняя полуось. Машина перевернулась три раза, монокок разбился и Ройтеманн оставался десять минут зажатым со сломанной левой лодыжкой.
Печальные события в мире автоспорта участились. 23 апреля, по случаю гонки 'International Trophy' в Сильверстоуне, Стирлинг Мосс должен был совершить демонстрационную поездку на Vanwall, том темно-зеленом линкоре, с которого началась 'английская революция' в Формуле 1, и на котором Мосс в 1957 стал первым англичанином, выигравшим Гран-при Англии. У Стирлинга в голове звучал совет его отца: 'Перед началом хорошо осмотри шины, когда я демонстрировал свою машину из Инди 1938 года, то у меня лопнуло колесо'. Утром этого 23 апреля Мосс-отец умер. 'Я не поеду в Сильверстоун', - сказал Стирлинг своей матери, но старая дама строго на него посмотрела: 'Ты профессионал и должен поехать в Сильверстоун… и я поеду с тобой'.
На тренировке в Сильверстоуне Дэйв Уокер разбил свой JPS-Lotus в одной из тех странных аварий, в которых машина неожиданно покидает трассу под прямым углом. Гонку выиграл Эмерсон после жаркой схватки с Бельтуа, Гетином и Хэйлвудом, все они какое-то время лидировали… хотя на последних кругах у него погнулась подвеска. Мосс не мог бы быть большим профессионалом. Пять поломок подвески в шести гонках должны были бы озадачить, когда Эмерсон отправился на третий этап чемпионата мир: Большой приз Испании.
Харама: Бразильская погода
Между тем на крабовидной трассе Мадрида - Харама, жарившейся на солнце, кое-что происходило. Стюарт и Петерсон прилежно проходили тестовые круги. Джеки - для Goodyear, Ронни - на новом March 72 EX. Стюарт предложил шведу в шутку: 'Давай-ка бросим наши машины и пойдем поиграем в гольф'. Ронни кивнул. Через четыре круга у чемпиона мира оторвался задний амортизатор, Tyrrell вынесло с трассы в 'эске' задней частью в забор, что плохо кончилось для заднего антикрыла и выхлопной системы.
В боксах Джеки увидел ухмылявшегося Петерсона. 'Такого я не предполагал', - сказал Стюарт, - 'но теперь уж, Ронни, бросай свою машину'. Петерсона хотя и развернуло, но он ни обо что не ударился. Ронни сказал Стюарту: 'Со мной случилось почти то же самое, что с тобой'. Команде March не хватало только еще аварий на тренировке, поскольку '72 ЕХ' и так доставлял достаточно хлопот.
MARCH
Любимый художник Робина Херда - Сезанн. 'Строить гоночные автомобили', - признался он мне однажды, - 'то же самое, что писать картины. Ты должен делать все сам, все мелочи - каждый мазок кистью'. При работе над '72 ЕХ', который должен был заменить промежуточный тип '721' и участвовать в оставшихся гонках в качестве 'революционного чудо-оружия', конструктор слегка ошибся при выборе красок и кистей. Коробка передач была повернута на 180 градусов, пары шестерен оказались между мотором и колесами, 'безопасный кокпит защищал пилота от заборов и отбойников'. 'Во многих отношениях', - пророчил Херд, - 'управлять '72 ЕХ' будет так же легко, как формулой 3'.
Пилоты March так не считали. '72 ЕХ' обладал ужасной недостаточной поворачиваемостью, то есть скользил в поворотах передними колесами наружу. Но новое творение Херда не было единственным 'уродцем' года. BRM Р180, которым, по словам Хоудена Генли, 'легче управлять, чем 'Р160', но который медленнее его', и Ferrari 312 B3, который, согласно Жаки Иксу, в Монце медленнее на две секунды - были тоже неудачными решениями.
Робин Херд, которому тогда исполнилось 32 года, на протяжении многих лет считался вундеркиндом английского гоночного автостроения. Его карьера удивительна, даже если он и признается в спокойные минуты: 'Моей самой большой ошибкой было то, что я не пошел в бизнес вместе с Йохеном Риндтом. Но Макс помешал делу в самый последний вечер - прежде, чем я уволился от Кейта Дакуорта'. Прибыль своей общей команды Риндт, Херд и Экклстоун делили бы в пропорции 45:45:10. Годовая зарплата Риндта составляла бы 2 400 000 шиллингов, Херда - 700 000 шиллингов. Но в августе 1969 года Херд заявил Йохену, - 'очень, очень жаль, но мы основываем March'. В ответ Йохен дал своему маленькому псу, который живет у Нины и сейчас, кличку 'Робин'.
Макс Мосли, Алан Риз, Грэм Коукер и Робин Херд из первых букв своих фамилий составили слово M-A-R-C-H. Начальный капитал составили несколько тысяч фунтов, которые были выиграны в пари на тему 'Стюарт будет чемпионом мира 1969 года' у одного лондонского букмекера. Характеры четырех директоров были разными, как вода и огонь, квартет не смог долго держаться вместе. Первым пострадавшим был директор производства Коукер. Вернувшись
