чем поул-позиции.
Все реже появляется на Больших призах восхитительная Катерина, жена Жаки Икса, дочь промышленника-строителя, поскольку ей необходимо заботиться об окончании строительства дома. Он возводится в 30-и километрах от Брюсселя и имеет потолки из красного кирпича. 'Я бы хотел въехать еще до Рождества', - признается Жаки, - 'даже если еще долго придется жить на чемоданах. Но к бельгийскому Гран-при 1973 года дом будет торжественно открыт для вечеринки с несколькими друзьями'.
Дом будет окружен частным зоопарком, который Икс создает с большой любовью. Там будут птицы - два павлина и несколько английских гончих. Жаки никогда не называет их по именам, а только по весу. Он говорит: 'Пес, который 65 килограммов, и другой 55-и килограммов'. Тот, который весит 65 кг, говорит Жаки, 'имеет больше шкуры, чем требует размер его головы, и поэтому всегда выглядит печальным. Он уже больше меня, если встанет на задние колеса'. (Жаки именно так и говорит: 'back wheels'). Пилот Ferrari может часами болтать о своих собаках. Например, 65-килограммовый пес требует на завтрак 1 литр молока и 1 кг хлеба, 'но с джемом, иначе есть не будет'. Сюда же, конечно, добавляется 1 кг мяса, 'но, к счастью, это не должно быть филе для стейка. А с маленьким псом он играет всегда так осторожно, одной лапой, поскольку боится что-нибудь ему сломать'.
Любителем собак является и доктор Хельмут Марко. Его дом в Граце дает приют огромному черному ньюфаундленду по кличке Густав (назван в честь менеджера команды Lola) и коричневого, как булочка, спаниеля Якоба. 'Самый быстрый юрист в мире' обладает поразительными по противоположности качествами: ему нужен тихий покой рыбалки так же, как и шум кроссового мотоцикла, на котором он 'каждый день делает себе больно'. И 'меня невероятно успокаивает классическая музыка, прослушиваемая по радио во время поездки в аэропорт'. Хельмут женат на дочери врача Ирми Тиллих, которая подарила ему в январе дочь, 'через три дня после Аргентины'. Имя выбиралось жребием из списка - Соня, Марион и Мария-Луиза. Ирми говорит: 'Буду кормить грудью до Монте-Карло'.
Монако: Ад из воды и масла
Три замечательные женщины приехали в 1972 году в Монако независимо от цирка Гран-при: Пат Ивонна МакЛарен, Нина Риндт и Симона Зифферт. Причины были так же различны, как и реакции. Пат Ивонна хотя по-прежнему входит в совет директоров McLaren, но 'без желания эмоционально вмешиваться' и воспринимает 'всех участников вне моей команды как простые номера, а пилотов скорее абстрактно'. А главное, в день гонки она больше не чувствует возбуждения.
Подобным защитным панцирем окружает себя и Нина, которая заметила, 'насколько все добры ко мне, в прошлом году наверняка было то же самое, но я тогда не заметила'. Нина объединила деловые переговоры по поводу 'Шоу Йохена Риндта' с шопингом в Сан Тропе. Английский сын судовладельца, спортсмен и бизнесмен Филипп Мартин, человек, занявший место Йохена, носил душегрейку с надписью на груди: 'I love Helen, Nina and Mrs. Reutemann'. 'А ты вообще знаком с женой Карлоса?', - спросил его один из друзей. 'Никогда ее не видел', -ответил друг Джеки Стюарта - Филипп.
Настоящие жертвы гоночных трагедий - это дети, сказал однажды Джеки. Если в прошлом декабре Хелен и Нине уже было достаточно трудно объяснить парням Полу и Марку, а также Наташе, почему впервые не пришел 'дядя Йо', переодетый в Деда Мороза Йо Зифферт, - то что же сказать о Филиппе и Веронике, детях самого Зеппи? Мне всегда казалось, что Симона вышла замуж не за уважаемого швейцарца Зифферта и не за неутомимого бизнесмена Зифферта, а просто за гонщика Зифферта.
Нине же Симона сказала: 'Мне так жаль, что никогда ничего для тебя не сделала'. Нина на это ответила: 'А мне было так жаль, что я никогда ничего не сделала для Патти МакЛарен. Но что можно сделать на самом деле? Ничего'. Однажды Нина сказала мне, что она счастливей других жен гонщиков, 'потому что больше со мной ничего плохого случиться не может, и мне не надо больше дрожать'.
Как и Нина, Симона никогда не хотела больше посещать гонки, 'но потом я подумала: так много друзей, Зеппи был так счастлив в этом мире, а Монако стал бы его сотым Гран-при'. Я встретил Симону в пиццерии 'Везувио'. Удивительно, как спокойно она говорила о Зеппи и его гонках. В кошельке она носит его цветную фотографию, снятую когда-то в Брэндс Хэтче, на которой веселый Зифферт стоит со скрещенными ногами. 'Он часто так стоял', - говорит Симона. Нина получила свою повязку на руку, которая дает прямой доступ в паддок, от Чэпмена. А получить такую же для Симоны у Тима Парнелла заняло всего лишь две минуты.
При этом автомобильный клуб Монако даже не ответил на просьбу Нины о предоставлении ей пропуска в боксы, а английский автоклуб надменно отказался от 'Кубка Пирса Кариджа', который хотела учредить Салли Каридж. И тут молодая женщина Симона Зифферт пришла в гараж Монако, бросилась на шею пилотам Формулы 1, обменивалась рукопожатиями с гоночными директорами, радовалась снова увидеть механиков и обезоруживающе спрашивала: 'Как дела?'. Симона долго искала Бельтуа, пока не нашла его в задумчивости вместе с Регаццони. Механики толкали машины по гаражу, раздавались команды, и Салли сказала мне с улыбкой: 'Ничего не изменилось и всегда таким останется'.
Только в BRM, которую после Йо Зифферта больше некому подстегивать, изменилось многое.
BRM
В конце 1971 года Луис Стенли вывел команду 'British Racing Motors' из промышленного концерна своего тестя Альфреда Оуэна и основал 'BRM Limited'. Двести миллионов шиллингов уже вложили в гоночный спорт BRM, рассказал мне 'Большой Лу'. 'Пришло время получать от этого доход'. Так появилась идея об армаде из десяти машин. Гетин на это отреагировал шуткой: 'Тогда мистеру Стенли придется три из них водить самому'. При этом многие подозревают, что у него вообще нет водительских прав, потому что никому еще не удалось увидеть его за рулем, только исключительно позади шофера и всегда в очень дорогих лимузинах, от Mercedes 600 до Bentley.
Лучше всего Стенли можно описать словами Стюарта: 'Он выдающийся во многих отношениях человек. У него много талантов, но и несколько недостатков, и не обо всех из них он догадывается'. Только Стэнли и никто другой мог бы сказать в 1966 году в Спа тяжело раненному Стюарту: 'Если ты настаиваешь на том, чтобы обращаться ко мне по имени, то хотя бы называй меня не Льюис, а Луи'. В гоночном цирке, где все друг к другу 'на ты', мистер Луис Т. Стенли остается исключением.
Никогда, даже в самую страшную жару, он не снимет свой клубный пиджак или ослабит галстук из Кембриджа. Как кто-то сказал, он и его супруга Джоан, сохраняющая даже в самый сильный ветер идеальную прическу, гуляющие по паддоку, как по розарию, принадлежат к гонкам Гран-при, как 'львы к Трафальгарской площади'. У Луиса Стенли неприкосновенные, величественные манеры, но он всегда готов помочь и всегда занят. Именно он нашел 50 миллионов на передвижной госпиталь. После смерти Зифферта от удушья он самоотверженно борется за более действенные методы спасения, работает с тренером астронавтов с мыса Кеннеди
На вопрос, когда Луис Стенли спит, я впервые получил ответ, когда он мне предложил: 'Позвоните мне между 12 и 2 часами, это самое лучшее время. Дня? Нет, ночи. Уже 25 лет я не сплю больше четырех часов за ночь, потому что обнаружил: все великие исторические личности много работали. Обычные смертные спят в два раза больше бессмертных'. Из привычек Стенли можно сделать заключение, к кому он причисляет себя самого.
Этот мистер Стенли в 1971 году полетел в Мексику, чтобы стоять в почетном карауле на похоронах Родригеза и в октябре с трудом сохранял самообладание на кладбище Фрайбурга, когда нежным движением положил руку на гроб Зифферта. Теперь, потеряв двух своих лучших гонщиков, в 1972 он собрался задавить всех своей лавиной из BRM. 'Вместо того, чтобы прекратить спор, который он и так уже выиграл, он продолжает бороться', - критиковал его однажды один из гонщиков. Хоуден Генли сказал мне: 'Он из тех людей, который отпустит тебя только тогда, когда ты уже не сможешь найти другую работу. Но если же у тебя есть перспективы, он тебя удержит'.
Посредником между Стенли и его командой является гоночный директор Тим Парнелл - полноватый, простовато выглядящий человек, пивное спокойствие которого ничто не может поколебать. Даже арест, который однажды грозил ему в итальянском аэропорту, когда он по ошибке заплaтил старыми лировыми банкнотами. Отец Тима, Рег Парнелл, был знаменитым гонщиком и уважаемым менеджером команды, поэтому Тиму тяжело достичь его репутации. Неделями гонщики BRM изучали привычки Парнелла в еде и питье и обнаружили, что Тим всегда опрокидывает в глотку все содержимое чашки, даже не попробовав содержимое. Теперь достаточно было небольшого отвлекающего маневра, например подстроенного телефонного звонка, чтобы насыпать Парнеллу в кофе соль и перец. Кашляющий и плюющийся гоночный директор - всегда хороший повод для смеха. Берни Эккслтоун, педантичный любитель порядка, костюмы которого всегда висят в шкафу на расстоянии ровно 10 сантиметров друг от друга, никогда не забудет, как однажды делил с Парнеллом комнату. 'Он все перевернул'. Некоторые даже считают, что Парнелл только тогда бывает счастлив, если перед тренировкой опускает свои инструменты и информационные табло в машинное масло.
Внутренних проблем не избежали и в BRM, векторы напряжения внутри команды даже направлены в разные стороны: Парнелл против механиков, Парнелл против гонщиков, а сам он стоит за широкой спиной Стенли. Проблемы еще усилились, когда выяснилось, что у некоторых гонщиков в игру вмешались спонсорские деньги. Хельмут Марко заметил, 'что при выборе машин финансы играют решающую роль'. Ходили слухи о половине миллиона, из-за которой Марко вступил в контакт с венским рекламным агентством. Соле-Руа ушел из команды. 'Он стал чертовски дорогой инвестицией', ругался Парнелл. Marlboro сделали испанцу более чем щедрое предложение: 'Мы оплатим тебе и твоей жене все билеты на самолет и отели на каждом из последующих Гран-при'. Задача обслуживать пять машин одновременно, без сомнения, превысила возможности Парнелла. Так, по словам Марко, 'постоянно происходила путаница, когда на тренировках мы параллельно испытывали одни и те же вещи, вместо того чтобы выбрать для каждой из машин определенное направление и сэкономить время'. После полного фиаско в Хараме один из механиков BRM сказал: 'Лучше всего будет, если мы объявим забастовку'. Часто за двадцать минут до конца тренировки не было ясно, какой пилот будет сидеть в какой машине. А потом, как говорит Генли: 'у тебя постоянно такое ощущение, что команда
