пытается тебя придержать и притормозить. Не успел ты показать на тренировке хорошее время, как тебя зазывают в боксы и забирают твои шины'. Но шины, которые сняли с машины Генли, по словам Марко 'я никогда не получал'. Как сказал другой гонщик 'нужно подгадать так, чтобы оказаться в боксах в правильный момент, когда в наличии хорошие шины… а единственный в команде домкрат лежит под твоей машиной'.
У лидера команды Бельтуа на выбор всегда две машины, но часто он не мог решить, какую взять. В команде он номер один, но не в том смысле, как им был Йо Зифферт, который часами мог болтать с механиками и морально их поддерживать - Жан-Пьер почти не говорит по-английски. В 1964 году в Реймсе Бельтуа попал в тяжелую аварию, которая оставила свой след на всю жизнь: 'В 12-часовой гонке я вскоре после полуночи не заметил огромную лужу бензина, которую оставила одна из Ferrari GT, потому что ехал очень близко к Мауро Бианчи. Мой Rene Bonnet немедленно вылетел с трассы, многократно перевернулся и взорвался. Ударной волной меня отшвырнуло на 50 метров. При виде этой кучи обломков и пепла меня посчитали мертвым. Только один из маршалов случайно нашел меня.'
Врачи практически не давали Бельтуа шансов. Три дня и три ночи он лежал в коме со сломанным левым коленом, разбитым левым локтем и еще пятнадцатью переломами. С нечеловеческим упорством маленький, щуплый Бельтуа боролся за свою жизнь, а потом за свою карьеру. В 1966 году он выиграл гонку Формулы 3 в Монако. Я никогда не забуду, сколько усилий ему тогда стоило держать шлем и кубок на церемонии награждения, при этом пить из бутылки с минеральной водой, ведь его левая рука осталась практически парализованной. 'После такой аварии ты больше не останешься прежним', - сказал мне Жан- Пьер.
Зимой Бельтуа много занимался лечебной гимнастикой, так как знал что о нем думают другие и хотел это исправить: 'Его травмы позволяют ему сделать только несколько быстрых кругов, потом он замедляется'. Управление своей 'P160' Бельтуа 'попросил сделать совсем легким', настолько легким, что Гетин и Генли назвали эту машину неуправляемой.
На одну ступень ниже Бельтуа четыре человека боролись за успех. Хоуден Генли - бывший механик, а какое-то время даже уборщик улиц в Лондоне, который пробился в Формулу 1. Он считается, в первую очередь, надежным тестером.
Питер Гетин - у него есть любимые трассы, например Брэндс Хэтч или Оултон Парк, но он не всегда все выжимает из себя. Ирми Марко придумала для маленького сына жокея прозвище 'Шорти'
Рене Визелль - швед, который уверен, что является будущим чемпионом, но ему постоянно мешают интриги и плохая техника.
И Хельмут Марко - самый умный из всех, который уже полностью излечил свою начальную слабость. 'Раньше за первые пять кругов я уставал больше, чем за первые 30, теперь уже нет'. Но Марко снова не досталось 'P160', потому что, по словам Парнелла, 'ее не успели покрасить', а вместо нее странный гибрид: спереди 'P153', сзади 'P160'. А к этому еще одному из пилотов BRM - мотор второй серии, у которого хотя и больше лошадиных сил, но зато yже диапазон мощности и он внезапно 'подхватывает' при 8000 оборотах: не самое удачное в поворотах Монте-Карло.
Большая проблема BRM - это моторы. Стремясь получить больший крутящий момент, они потеряли много мощности. 'Всего лишь на 20 л.с. больше, и мы могли бы выиграть любую гонку', - скажет к концу сезона конструктор Тони Саутгейт. Один сгоревший мотор обходился BRM в 420 000 шиллингов, одно разбитое шасси 360 000 шиллингов. 'Уже три полностью разбитых машины, а сезон еще даже толком не начался', - жаловался Парнелл. И, тем не менее, после трех Гран-при у BRM не было даже одного-единственного вшивого очка в чемпионате.
Когда Парнелл пришел забирать пропуска для своих механиков, организаторы потребовали назвать имена. Тим взял листок бумаги и написал: 'Бэнкс, Коэн, Джеки Чарльтон, Уильсон…' - состав команды чемпиона мира по футболу 1966 года. Но тренировка задержалась. Автомобильный клуб Монако внезапно забыл свое обещание разрешить стартовать всем 25-и машинам. Шефы команд пригрозили отъездом, механики начали погрузку, и уже вмешалась полиция. В конце концов, команды добились своего, и все машины покатились в новые боксы… а чуть позже протискивались через неожиданно узкую шикану. От критики Джеки Икс отмахнулся: 'Я гонщик, и моя профессия - ездить везде'.
На холме бульварa Кеннеди пилоты врубали пятую передачу, чтобы сразу же после этого притормозить у шиканы. Икс 'расплывчато' распознавал сигналы из боксов. Марко 'там что-то блеснуло', но он был слишком занят укрощением своего 'гермафродита': 'Я не могу разглядеть сигналов, так что мне без разницы, что ты показываешь', - сказал Хельмут Парнеллу. Тот ухмыльнулся в ответ: 'А мы ничего тебе и не показываем, только кидаем вслед инструменты'. Марко улыбнулся в ответ - английский юмор. Жителю Граца понадобилось приложить немало усилий, чтобы привыкнуть 'к тому, что мчишься на скорости 250 км/ч между домами', но он смог 'найти секунды там, где даже не подозревал'. Лауда наехал в туннеле на перебрик и ему понадобилась вся длина темного изгиба, чтобы восстановить контроль над своим March. 'Туннель - это психологическая ловушка', - глухо сказал Ники.
О ходовых качествах '72 EХ' Петерсон и Лауда могли говорить хором. Кого бы Херд ни спросил, ответ был всегда один: строптивая, с недостаточной поворачиваемостью, слишком мало шестерен в коробке передач. 'И это после стольких лет в этой проклятой Формуле 1', - впал в уныние Ронни, притом он дебютировал только два года назад. 'Перестань жаловаться', - наорал на него Мосли. Джеки Стюарт тоже выглядел очень несчастным. 'Много больших проблем', - жаловался он мне. Главный механик Роджер не знал, что и думать: 'Мы были бы счастливы, если бы знали, в чем проблема. Но мы не можем ее найти. Вероятно, это как волос во рту, чувствуешь, но не видишь'. На тренировке Стюарт застрял на восьмом месте… а Фиттипальди, к собственному удивлению, оказался первым: 'Казалось, Lotus будет здесь не так хорош, а он просто фантастика - при этом, за исключением стабилизаторов, все настроено так же, как и в Хараме'.
На пятничных вечеринках на яхтах рассказывали историю, случившуюся с Фиттипальди на тренировке: 'Я летел к шикане быстрее, чем когда-либо раньше, пропустил точку торможения, хотел уже воспользоваться запасным выходом, но потом подумал: если я все же смогу протиснуться, это будет супер-время'. 1:21,4, а в субботу пошел дождь.
'Похоже, что у Вас поул, первый после Йохена в Цельтвеге в 1970', - сказал я Чэпмену, когда мы вместе шли в боксы. Он смахнул пару капель дождя со своего серого фланелевого пиджака и ответил: 'Да, слава богу. Я только что нашел нового гонщика, который умеет по-настоящему хорошо ездить на Lotus 72. Йохену на это понадобилось три круга, Фиттипальди двенадцать месяцев'. Колин взял мой список: его номер два - Уокер, был медленнее Редмана. 'Редман чертовски хорош. Если б он только сконцентрировался на Формуле 1', - подумал Чэпмен вслух, - 'в какой машине он сидит, черт побери?'. В McLaren. Мы заговорили о Ferrari, которая не выигрывала в Монако с 1955 года, и Чэпмен сказал: 'Думаю, Ferrari и в этот раз не победит'. В боксах он неожиданно пожал мне руку. Похоже, он внезапно вспомнил сенсационную гонку Йохена в Монте-Карло в 1970 году.
Субботняя тренировка потонула в дожде. Марко не досталось дождевых шин, хотя он собирался испробовать новые амортизаторы. Для него Монте-Карло стало игрой на удачу, 'но, к сожалению, это уже весь год так'. Гран-при превратился в дождевую рулетку, в которой предпочтительными номерами стали красная шестерка (Икс) и черная восьмерка (Фиттипальди). Жаки спокойно ждал своего 50-го Гран-при: 'Трасса будет очень скользкой… и легко совершить ошибку'. Когда в боксы Ferrari пришел инженер Джоржио, Регаццони у него спросил: 'Хорошо выспался? Отлично, тогда бери мой шлем и прокатись пару кругов'. Перед началом дождевой битвы шутки стали более вымученными: 'Перед баром 'Тип-топ' я приторможу, высуну руку и возьму себе бокал', сказал Хэйлвуд Сертизу. Джон по-отечески на него посмотрел: 'Я знаю, Майк, ты там тренировался'.
Топливные расчеты выглядели странно: дождевые гонки длятся намного дольше, но бензина требуется намного меньше, чем на сухой трассе. Во время разогревочных кругов между гоночными машинами странным образом затесался лимузин князя Ренье III. Многие гонщики постучали себя по лбу. Фиттипальди остался стоять на стартовой линии и отказался ехать дальше, как все остальные. В боксах, нервничая, ждал Чэпмен: 'Эмерсон вылетел? Ты его видел?' - везде спрашивал он. Через минуту Эмерсон прикатил, а потом все вместе отправились на старт. Сквозь пелену дождя флаг княжества едва виднелся. 'Я тронулся, когда стало громко. А потом стало темно', - рассказал позже Лауда.
Поднятые шинами водяные фонтаны лишили гонщиков всякой видимости: начался полет вслепую и без радара. Бельтуа рассчитал, что 'Фиттипальди и Иксу не всегда удается старт'. И снова он увидел брешь еще до того, как она открылась, пробился между обоими в лидеры, и эту позицию он смог за собой удержать. 'В дождь я езжу лучше, потому что усилия на руле меньше', - признался Бельтуа. Он помчался вперед, оставляя за собой огромный шлейф из брызг и воды. У него единственного была свободная видимость, про следующих за ним Регаццони-Фиттипальди-Икса-Эймона-Стюарта-Гетина-Халма-Редмана этого сказать было нельзя. Эймон удивился, 'чтобы я был впереди Стюарта, такого со мной не случалось уже два года'. Фиттипальди отметил: 'В облаках брызг и фонтанах воды невозможно различить точки торможения. Остается только вслепую следовать за тем, кто впереди тебя'. Этим 'впереди' был Регаццони. Когда Клей на пятом круге слишком поздно затормозил перед шиканой и вынужден был воспользоваться запасным выходом, Фиттипальди автоматически последовал за ним, 'и нас выпустили обратно на трассу только, когда проехал Икс'. Так началась упорная погоня Икса за давно уже умчавшимся вперед Бельтуа. Регаццони был третьим, Фиттипальди четвертым, за ними Стюарт, зажатый между Эймоном и Гетином.
'Тот, кто, во-первых, ничего не видит, и во-вторых, ничего не чувствует', - сказал Джеки, - 'должен быть идиотом, чтобы попробовать делать одновременно две вещи. Вначале я подумал: пусть другие едут вперед, каждый найдет свой темп, и я тоже'. Но Стюарту на это понадобилось больше времени, чем другим: 'Настройки Tyrrell полностью изменились, я не знал ничего ни о машине, ни о шинах'. День спустя Джеки признал, когда мы анализировали апокалиптический страх этой гонки: 'Поверь мне - еще никогда во время Гран-при я не попадал в такой переплет'.
Стюарт использовал новое забрало, которое еще никогда не пробовал в дождь: и тут же вода попала ему в шлем, под линзу. Через 15 кругов случилось первое искуственное осложнение: у BRM Виселля треснул масляный бак. Сам Рейне этого не заметил, но вытекший 'соус' превратил всю трассу в гладкий, как лед, каток. Интересно, как по-разному отреагировали отдельные пилоты на новую ситуацию. Бельтуа и Икс мгновенно изменили свою траекторию и попытались ехать как можно ближе к бордюрам. Уокер и Эймон немедленно заехали в боксы, считая, что сломалась подвеска - они не смогли найти другого объяснения тому, что их машины стали танцевать от отбойника к отбойнику. Марко заподозрил прокол шины.
Джеки Стюарт мне объяснил: 'Конечно, все в тебе забило тревогу. И я тоже сразу подумал о поломке подвески, но в такой ситуации надо пронаблюдать за другими машинами, есть ли у них те же проблемы с балансом. Через полкруга я понял: если у меня сломалась подвеска, то и у всех остальных тоже. А это невозможно'.
Но масло не осталось без последствий.
Немедленно у всех гонщиков упали времена прохождения круга еще на 20 секунд, так что вне трассы сложилось впечатление, что гонку остановили - Ники Лауда даже действительно в это поверил. В шпильке 'Газометр' было особенно много масла, которое задние колеса Грэма Хилла швырнули на забрало следующего за ним Фиттипальди. Храбрый бразилец немедленно поднял его и попробовал бороться дальше с незащищеными глазами, но потом полез в кокпит. В сидении у него была туалетная бумага, но он взял не с той стороны, ту которой механики начистили Lotus до блеска. Эмерсон размазал алюминиевую пыль с маслом и водой в непроницаемый слой, откатился за Стюарта, но снова оказался на пятом месте, когда Гетин разбил свою BRM в шикане. На минуту узкая 'эска' оказалась блокированной.
Шенкен задержал Бельтуа, поэтому Икс смог приблизиться до 7 секунд. Француз - один из тех пилотов, которым безразличны времена круга, но с боксами BRM он договорился: 'Я хочу, чтобы вы мне показывали двойные сигналы' - то есть отставание или преимущество не перед одним, а перед двумя гонщиками.
