— Не кипятись раньше времени, — сказал ему на это Тим. — Я, например, тоже не помнил, когда в последний раз оплачивал проезд, но знаю точно: ни один компостер не бьет талон по самым уголкам, как здесь, на третьем справа — видишь?
— И что из этого? — буркнул Серега.
Тим задумался.
— А ничего, — сказал он. — Ни в одном из московских автобусов нет такого компостера. Значит, третий справа талон отпадает.
— Почему только он? Остальные тоже никуда не годятся. Посмотри: и второй справа, и четвертый — у всех пробиты уголки! Первый, между прочим, тоже подозрительно выглядит. И последний. И все они, короче, какие-то… туфтовые.
— Все это странно, — сказал Тим. — Да и Ростик, который сроду, наверное, не пользовался общественным транспортом, — откуда он может знать рисунок компостера, причем именно на том автобусе, на котором мы приехали?.. Тут что-то не так. В общем… Попробуем поговорить с ним, — Он отстучал на клавишах:
На экране тут же появилась следующая надпись:
— Даже так, да? — задумчиво пробормотал Тимофей и почесал нос.
Он снова пробежался пальцами по клавишам:
— Вот тебе и раз, — сказал Серега. — Интересно, чем он нас на этот раз давить будет?
Тим забрался на стол и, напряженно наморщив лоб, уставился на экран. Времени оставалось все меньше и меньше. Его так и подмывало ткнуть пальцем наудачу в любой из прямоугольников и сказать: «Вот этот»… А дальше — пусть оно все огнем горит… Впрочем, нет, нет — только не это. А вдруг Ростик на этот раз и в самом деле вздумает их поджечь? Похоже, ему это ничего не будет стоить.
— Ладно, — сказал Тимофей. — Давай хоть что-нибудь соображать. Например на что похожи эти точки?
— На домино, — тут же ответил Серега.
— Похожи, — согласился Тим. — Только не совсем. Таких костей на самом деле не бывает. Может, это игральные карты? Четыре — это король, три — дама, два — валет… Как в «тысяче».
— Здесь нету троек, — сказал Серега. — И двоек нету. Только четверки, шестерки и пятерки. Что означают пятерки?
— Не знаю. Нет, нет… Опять не то, — махнул рукой Тим. — Может, здесь зашифрован номер маршрута? Вспомни, на каком автобусе мы сюда ехали?
— На сто четырнадцатом, — мрачно промолвил Серега.
Было очевидно, что сто четырнадцать точек здесь никак не наберется. Тим подсчитал количество точек в каждом из прямоугольников и составил следующую комбинацию: «4-6-6-4-5-4».
— И что получилось?
— Четыреста шестьдесят шесть тысяч четыреста пятьдесят четыре, — сказал Тим. — Может, это чей-то телефон?
Серега засмеялся икающим нервным смехом.
— Точно, — сказал он, — телефон, по которому знают правильный ответ.
Тим сложил эти шесть цифр и получил ответ: «29».
— Ничего не понимаю, — сказал он.
Затем сложил двойку и девятку. Получилось одиннадцать.
— А вдруг «29-11» — это номер того самого автобуса? — предположил Серега.
— И что из этого следует? — развел руками Тимофей. — Ведь нам нужен не номер, не автобус, а талон!.. Какой-то один из этих чертовых талонов!
И тут он заметил то, чего раньше не замечал: круглые лепестки бумаги рядом с пробитыми отверстиями.
— Слушай, — сказал он Сереге. — В этом что-то есть. Смотри… Ведь Ростик не нарисовал бы эти лепестки без особой нужды — главное-то не в них, а в самих отверстиях, верно?
— Верно, — сказал Серега. — Только лучше было бы, если бы он эти талоны вообще не рисовал.
Лепестки имелись не на всех отверстиях. К тому же они «смотрели» в разные стороны. Почему?
— Я понял, на что еще смахивают эти дырки, — сказал вдруг Серега. — На детские контурные рисунки для малолеток, которые нужно обводить.
Тимофей с минуту угрюмо молчал, а потом вдруг завопил так, что потолок чуть не поднялся:
— Точно, Серега! Надо их соединить между собой!
Он переключил программу в графический режим, подергал «мышку», проверяя, работает ли она, и начертил на экране вот что:
Он посмотрел на то, что получилось, и сказал:
— Нет, белиберда какая-то. Может, эти лепестки выполняют роль стрелок?..
И на этот раз он соединил их следующим образом:
— Опять ерунда получилась, — сказал Серега.
— Не-ет… — тихо произнес Тимофей. — Смотри внимательно, что тут написано. Видишь — S латинское? А за ним — Е. Потом — С. Получается — SECOND. Чувствуешь?..
Чувствую, — пробормотал Серега и, пошмыгав носом, вдруг скривился. — Чувствую, нас начинают чем- то травить!
И он был на все сто двадцать процентов прав. Из вентиляционной решетки за их спинами повалил густой бледно-зеленый дым. Он сползал вдоль стены длинными закрученными локонами и медленно расползался по полу. В воздухе стоял одуряюще резкий, удушливый запах общественного туалета, возведенный в квадрат энной степени.
— Это хлорка! — закричал Тим. — Они хлорку гасят в соседней комнате!..
Серега смотрел на него, широко открыв рот и выпучив глаза. Он успел вдохнуть лишь немного зеленого дыма, но ему показалось, что он принял внутрь кило ржавых, острых обломков лезвий-безопасок.
— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!
Серега загудел от боли, как пикирующий самолет.
— Держи платок, дурья башка! — крикнул ему Тимофей и бросил свой носовой платок.
Серега схватил его на лету и, прижав ко рту, сипло закашлялся.
Окошко в нижней части экрана компьютера тем временем ожило, и в нем замигала новая надпись:
— Ничего, ничего, — шептал себе под нос Тимофей. — Еще неизвестно, кто кого отсюда вышвырнет…
Он закрыл глаза и нарисовал в воображении: «SECOND… SECOND… SECOND…» Знакомое слово, знакомое до чертиков — вот только что оно означает?.. «Секунда»? Нет, нет. Совсем не то.
На языке вертелось какое-то привычное, расхожее словосочетание. SECOND… SECOND… Где он мог его встречать? В кино? В мультиках? В газетах? В рекламе?
Тим со всей силы хлопнул себя по лбу.
«Секонд хэнд». Точно. Он вспомнил рекламный щит на автобусной остановке — «Оптовая торговля ношеной одеждой „second hand“. А что там было еще? „Первая рука дороже второй. Вторая — дешевле и практичнее. Покупайте одежду second hand!“
