Рожа-то, рожа!
– Во, рожа! Всем рожам рожа.
– Хо-хо-хо, хо-хо-хо!..
– Гляди, Сысой, вот того ровно черти трясут.
– Свят, свят!
– Провальные.
– Ухваты ребяты.
– Га-га-га!
– Дивовище, брат...
Заскорузлые руки разматывали портянки, доставали из-под штанин черные медяки и кидали в бубен, с которым шел по кругу, кланяясь, ученый медведь.
Ватажка остановилась перед рыбной лавкой и в лад заголосила:
Уж как купчине Ядреюшке
Слава!
Чадам и потомцам евонным
Слава!
Рыбный купец Ядрей вынес игрецам тухлого судака.
– На игрища вы люты, на дело вас нет.
– Эка выворотил! – Ярец швырнул рыбину через голову купца в лавку. – Сам жри, урывай-алтынник!
Позоры принялись петь срамные песни и всяко охальничать, – девки и бабы от лавчонки и из всего рыбного ряда разбежались. Кривой и косоротый мальчишка-глумец ухитрился поджечь Ядрею бороду, после чего ватажка, взыграв, двинулась дальше.
Разъезжал по торгу верхом на раскормленной лошади сын боярский, Пантелей Чупятый, и потешался тем, что разбрасывал на все стороны польской чеканки серебряную и медную монету, которой, по слухам, он привез с войны два воза.
Народ кидался за деньгами в драку-собаку, рыча, давя и калеча друг друга.
Чупятый захлебывался смехом, щеки его были
