за Виталиком вместе. И не смотри на меня такими глазами! – возмутилась Тома, увидев, как Женя подняла на нее изумленные глаза. – Я же твоя лучшая подруга, в конце концов. Так что не надо сейчас отнекиваться, все равно бесполезно. Я приняла решение! Точка! – И подруга легонько стукнула по столу кулаком, давая понять, что отказ от помощи не будет принят.
А Женечка и не собиралась отказываться. Наоборот. Она еле сдерживалась, чтобы снова не заплакать, но теперь от избытка чувств и огромной благодарности к подруге. Она не смела даже мечтать, что та согласится быть ее личным шофером. Ведь, как ни верти, а без машины Евгения бессильна. И без идей, блистательно рожденных Тамарой.
Парик с длинными – на этот раз иссиня-черными – волосами не съезжал. Его на голову Евгении надела Тома, а она умела правильно закреплять искусственную прическу. Жене досталась черная бейсболка, очки а-ля Кот Базилио и новое приобретение Томочки – темно-серая атласная куртка с множеством заклепок и свисающих цепочек. Наученная горьким опытом, от высоких каблуков Женя категорически отказалась и натянула удобные ботинки, разумеется, без каблуков.
– Да-а, подруга! – пристально оглядев Женю с ног до головы, протянула Тома. – Тебя и мать родная в таком прикиде не узнает, не то что драгоценный муж, привыкший созерцать неземное существо с длинной косой, без макияжа и в скромном наряде. Кстати! – тут же возмутилась она. – Сколько раз тебе говорю, перестань ты слушать свою маменьку-узурпаторшу. Ходишь, как бабка старая, в бесформенных платьях да юбках. Кофты какие-то ужасные носишь. Где ты их только откапываешь? Наверное, барахолки время от времени посещаешь? Ну, признайся?
Женя отрицательно покачала головой, а Тома продолжала читать нотацию:
– Не надоело еще такое ужастие носить? Давай выберемся тебе за одеждой. Я буду твоим консультантом, подберем приличные вещи... Кстати, я знаю несколько отличных стоковых магазинов, там за смешные деньги можно купить прекрасные вещи из прошлых коллекций... Это ничего, что прошлые коллекции, они выглядят... – но Женя не дала подруге договорить.
– Том, обсудим мой стиль потом. Давай уже поедем? Время... – Она пальцем постучала по циферблату.
– Нет! Пока я не добьюсь от тебя положительного ответа, мы никуда не поедем. И потом... до конца рабочего дня еще целых два часа. Хочешь мерзнуть на улице? – Подруга воинственно сложила руки на груди и в упор посмотрела на Женю.
– А вдруг он раньше уедет? – неуверенно промямлила Евгения и начала теребить свисающие локоны, накручивая их на палец.
– Да никуда твое сокровище не денется! – отрезала Тамара. – Итак, последний раз спрашиваю: ты согласна сменить свои ужасные шмотки на приличные вещи? – На этот раз руки упирались в бока, вероятно, для большей убедительности.
– Но... у меня нет таких денег... – попыталась возразить Женя.
– После того как мы выясним, чем же занимается твой муж, они у тебя появятся, – с полной уверенностью в голосе произнесла подруга. – И потом... есть у меня еще одна идея, но о ней попозже. Так что? Обещаешь?
– Обещаю! – выдохнула Женя, готовая в данный момент продать душу дьяволу, лишь бы убедиться в честности мужа и наконец успокоиться самой.
– Ну вот и прекрасно, – широко улыбнулась Тамара и последний раз взглянула на себя в зеркало.
Отражением она осталась очень довольна. Узнать ее тоже было крайне сложно. В таком тонком деле, как переодевание и создание нового имиджа, она была мастером высшего класса. Тамара любила экспериментировать с прической, одеждой, макияжем. Пытаясь как можно лучше замаскироваться, Тома исходила из соображений противоположности. Жену Виталик всегда видел скромной, просто одетой, а Тому, наоборот, яркой, вызывающе наряженной модницей. Поэтому на себя она надела длинный зеленоватый плащ своей домработницы Аннушки, в котором, как считала, можно выходить на огород пугать ворон. В свою очередь Аннушке было подарено пальто от Пьера Кардена, купленное два года назад, которым, по мнению Томы, сегодня можно отпугнуть обеспеченных клиентов, хорошо разбирающихся в моде и следящих за новинками модной индустрии.
На парик подруга напялила вязаный берет неопределенного цвета, выпрошенный все у той же домработницы, и осталась очень довольна своим видом.
– Ну что, пойдем? – Она махнула Жене рукой. Потом остановилась, еще раз взглянула на свое отражение, сказала: – Я сейчас. – И побежала в ванную комнату. Оттуда Тома вышла практически неузнаваемая.
– Что ты с собой сделала? – изумилась Евгения.
– А ты не замечаешь?
– Н-нет...
– Ой, уморила! – расхохоталась Тамара. – Да я косметику смыла. Осталась, как говорится, во всей красе. А ты разве меня ни разу без макияжа не видела?
– Ну разве что в детстве, – начала вспоминать Женя. – А в старших классах ты уже вовсю красилась. И потом, мы же не живем в одной квартире, так что в последние десять лет как-то не приходилось.
– Тогда понятно. Теперь видишь, какая я красавица, – артистичным жестом Тома показала на свое лицо. – Ладно, не будем задерживаться. Теперь уже точно пора выходить.
По дороге, лихо передвигаясь по проезжей части на юрком маленьком «пежо», Тамара, как обычно, успевала совмещать несколько дел. Она рулила, жестикулировала и беспрерывно болтала, а также между делом громко возмущалась нерадивыми водителями.
– Вот видишь, Женька, – вещала подруга. – Мне и гримироваться не нужно. Достаточно смыть макияж. Я ведь на самом деле из тех, кого называют бледной молью. Но, как известно, из любой страшилки можно сделать красавицу. И я, реально оценив свои внешние данные, как в той песне, себя «слепила из того, что было».
– Том, не надо так прибедняться... – попыталась возразить Евгения, но подруга закончить не дала:
– Женечка! Не пытайся меня успокоить и подбодрить. Ты у нас всегда была очень корректной, да и потом для тебя моя внешность не играет никакой роли. Я твоя лучшая подруга и уверена, что останусь ею до старости. Тебе же не надо появляться со мной в обществе, ты не мечтаешь, чтобы тебе завидовали по поводу, какая красивая у тебя спутница. В конце концов, Женя, ты – женщина, а не мужчина. И для тебя важна в первую очередь моя душа, а не лицо. Это мужичье! Ослы глупые, да и только! Вот, скажи, почему мы, женщины, любим всяких уродов, не обращаем внимания на плешь, длинный нос или торчащие уши? А им всем красавиц подавай. Сам-то от обезьяны меньше чем на метр отошел, а строит из себя эстета. Черт бы его побрал! – выругалась подруга. – Ой, ты, наверное, и не поняла, о чем я говорю? – спохватилась она.
– Почему же... на днях имела честь пообщаться с одним из таких красавцев в кавычках, любителей настоящей красоты, – усмехнулась Евгения.
– Совершенно верно, – подтвердила Тамара. – Нос крючком, сам метр шестьдесят с кепкой, лысое, страшное, а в секретари ему обязательно модель подавай. Чтобы не стыдно перед клиентами было. Но парадокс в том, что его интересует размер бюста и длина ног, а об элементарной образованности, знании компьютера, умении вести переговоры по телефону, в конце концов, смекалке и уме... даже не заикнулся. А вот через месяц придет с претензиями: почему оказалась плохой работницей, – возмущалась Тома. Потом снова переключилась на предыдущую тему разговора: – А знаешь, как я поняла, что нельзя мне без косметики на люди выходить?
Женя отрицательно покачала головой.
– Да, я никогда и никому об этом не рассказывала. Очень не хотелось мне на занятия в институт идти, ну и решила я «закосить». А в институте у нас свой терапевт был. Я выспалась хорошенько, а потом к ней прямо из постели и примчалась. Умылась только да какие-то шмотки натянула. Захожу, а она мне с порога: «Что с вами, девушка? На вас лица нет. Вы отравились? У вас температура?» Ну и так далее...
С тех пор, если мне нужна была справка, я во всей природной красе, – Тома ухмыльнулась, – шла в медпункт. Правда, предварительно дожидалась, чтобы пары начались и меня однокурсники не увидели, а то неудобно как-то. Все-таки я одной из самых видных-красивых на курсе считалась. Ну, слава богу, вроде приехали. – Тома резко притормозила и заехала в подворотню.
