– Дяде Вару плохо, – ткнула пальцем девчонка.
– И ты молчала?!
Крестьянин бодрился, когда в него только попал арбалетный болт – он не чувствовал боли из-за шока. А теперь шок проходил, и человек истекал кровью. В памяти смутно всплыло представление, что так кровоточить не должно бы…
Арбалетный болт, наверное, перебил крупный сосуд, и несчастный крестьянин мог умереть от кровопотери, пока Тиан превращался, спасал девочку и размахивал своей саблей. А теперь он ушел. Ох. Мальчишка рядом с крестьянином был так же бледен, как и его раненый отец.
– Госпожа? – поднял Дор на меня глаза. – Вы можете помочь?
Чем я помогу? Я ведь ничего не умею!
– Как вас зовут? Вар? Вы меня слышите? Сможете дойти до деревни? А встать?
Человек кивнул, но глаза у него уже помутились от боли и слабости.
Надо извлечь болт и перевязать рану.
– В деревне есть знахарка?
Мальчишка едва не плакал.
– Не реви! Я спрашиваю – есть в деревне знахарка? Будет кому о нем позаботься?
– Есть, тетя Нара, – влезла девочка.
И на том спасибо. Остановить бы кровь у раненого. Но как? Чем?
Я позвала – как тогда, на постоялом дворе – без слов. Здесь они повиновались с еще большей неохотой, чем в помещении. Какое там плести паутины, когда осень к концу подходит, и мухи давно не летают?! Я звала, звала, звала. Они откликнулись.
– Ой! Тетя Нара, смотри, паук! Смотри!
– Не трогай его, Дитя. Он пришел нам помочь.
– Как это, тетя Нара?
– Увидишь.
Из обрывков моих сведений о людях выплыло знание: паутиной можно остановить кровь. И вообще, прикладывать ее к ране чрезвычайно полезно. Дети пораженно замерли, когда пауки выполнили свою работу и убежали, а я кое-как сложила сплетенную ими сеть и осторожно пристроила к ране.
– Дор, ты уже почти взрослый. Помоги отцу подняться, идем.
Вместе мы подняли раненого на ноги, он тяжело оперся на мальчика и на меня. По уму, надо было бы сделать носилки… но перепуганный паренек и слабая девушка не утащат вдвоем тяжелого мужчину.
– Пожалуйста, постарайтесь. Вы придете в деревню, и вам помогут. Прошу вас.
Не помню, какую ерунду я несла, крестьянин меня едва слышал. Каюсь, я встала так, чтобы не запачкаться чужой кровью. Помощь помощью, а плащ мне вряд ли отстирают.
Бедняга Дор изо всех сил старался не тревожить рану.
– Тетя Нара! – пронзительным голосом завопила девчонка. – Я тоже хочу помочь!
– Тут троим нет места. Лучше веди домой и не путайся под ногами. – Я невольно копировала Тиана… ох.
– Топор, – с трудом проговорил Вар. – Хороший… в хозяйстве…
– Вот ваш топор, дядя Вар! – тут же откликнулась девочка, вытаскивая откуда-то сбоку тяжелый колун. – Я понесу его, можно?
Я пожала плечами. Мне было трудно даже стоять под весом тяжело опирающегося на меня мужчины, мысль о том, как мы сейчас потащимся по неровной тропинке до самой деревни, вселяла ужас. Я не дойду! Я не выдержу!
Должна. Обещала помочь – помогай. Будь проклят Ли'ко!
Девочка шла впереди, волоча за собой топор. Ее сил едва хватало на то, чтобы поднять орудие рубки, но долго держать его на весу она еще не могла. За ней нога за ногу тащились мы с Дором, таща на своих плечах раненого крестьянина. Если бы не слабость и боль, он бы дошел и сам, но бедняга успел потерять слишком много крови, прежде чем ему была оказана хоть какая-то помощь. Я уже не говорю о застрявшем в плече болте. Радует одно – вынимать его не мне. Страх и ненависть к Огню под воздействием усталости вырождались в глухую досаду – почему на мою долю выпадает сама тяжелая часть сражения? Как Воин – так прыгай себе, хлопай огненными крыльями, убивай врага, а я так тащи на себе невинно пострадавшего?
Где Тиан? Как он вообще мог сбежать и оставить меня одну? Трус! Я уже совершенно не помнила, чего он там испугался и испугался чего-то вообще. Но теперь у меня в голове была одна мысль – Тиан нарочно смылся, чтобы сбросить на меня раненого крестьянина. Ну, за что мне такое издевательство?! Я не выбирала этот путь!
Когда внезапно меня оттолкнули, и чьи-то руки осторожно подхватили Вара, я уже с трудом отражала что-то, кроме дороги под ногами. Толчок заставил меня очнуться и оглядеться по сторонам. Ура! Наконец-то мы добрались до деревни!
Только вот встречают меня как-то… нерадостно. Впереди толпились одни мужчины, женщин было резко меньше, чем когда мы только сюда пришли. Среди крестьян я увидела тех, кто разбежался при виде Огня. Быстро они вернулись. Только почему я не вижу на лицах благодарности? Откуда-то приглушенно доносился женский плач, крики, требования выпустить, пустить к дочери, мужской голос увещевал, обещал разобраться…
Что-то мне тут не нравится.
Раненного крестьянина поспешили увести, за ним ушел и мальчишка. Ушел, поминутно оглядываясь на меня, бросая виноватые взгляды. Надеюсь, Вару тут окажут всю необходимую помощь. Только мне бы кто помог…
Притихнув, девочка прижалась к моим ногам, все еще сжимая рукоятку топора. Нера не казалась испуганной, скорее – сосредоточенной, удивленной. А мне было не по себе. Лучше меня застрелил бы разбойник, это не так обидно…
Они перешептывались.
– Гляди, фейкино семя, и впрямь Нерьку привела!
– Нерьку ли? Небось подменили девчонку – глянь, как смотрит!
– Дурак! А ты бы как смотрел, если б на твоих глазах да такое паскудство творилось?
– И чего она к нам пожаловала?
– Награды, небось, попросит.
– Мож, и дадим, а?
– Ишь, чего удумал!
Я откашлялась. Нера с трудом оторвала топор от земли и зачем-то им взмахнула. То ли играла, то ли силы пробовала, то ли… Додумывать мне не хотелось. Надо что-то сказать этим людям… только что?
– Если вы отдадите мне мои вещи, я уйду.
Чем-то им мое предложение не понравилось.
– Вещи ей! А кто Вару его ранение компенсирует? А за испуг кто заплатит? А потери кто возвратит? Сожгли хижину, там, небось, добра нашего было!
Нера чуть не уронила топор себе на ногу. Пришлось отобрать оружие и ухватить ребенка за руку, чтобы не протестовала.
– Отпусти девочку, – потребовали из толпы.
– Что?!
– Отпусти девочку, фейкино отродье!
Я потрясла головой. Да кто ее держит? Нет, погодите… они подумали, что я – я! – угрожаю ребенку?! Да как им только в голову пришло?!
Первым моим побуждением было объяснить людям всю глубину их заблуждения. Старшие не убивают чужих детей, а уж напасть на отмеченное Огнем Дитя и вовсе немыслимо.
Да и вообще, за кого они меня принимают?
Но я вовремя одумалась. Что из этого всего следует? Во-первых, они считают девочку своей, раз первым делом заботятся об ее безопасности. Это хорошо, не хватало еще поссорить ребенка с односельчанами, я- то уйду, а ей тут ещё жить да жить. Во-вторых, пока ребенок со мной, мне ничего не сделают. В-третьих,
