уж и 'грубо', поскольку 'язык шизофрении' для культуры оказывается изначальным! Не случайно английский язык характеризуется как 'пищеварительный и экскрементальный', и не только в сказке Кэрролла, где, по мнению соотечественника Делеза (человека и в самом деле психически больного), Антонена Арто, 'фекальность... присутствует повсеместно' [2]. На этом уровне, где все разорвано и смешано, где нет ни 'глубины', ни 'поверхности', смысл не живет. Но он рождается там, где возникает различие между 'поверхностью' и 'глубиной', где имеют
1 Делез Ж. Логика смысла. С. 102. Кажется несколько странным, что, весьма подробно рассматривая эту проблему, Ж. Делез даже не упомянул о своем соотечественнике Э. Мейерсоне. книга которого 'Тождественность и действительность' целиком ей посвящена.
2 Там же. С. 111. Кстати, по мнению Делеза, 'Арто - единственный, кто достиг абсолютной глубины в литературе, кто открыл живое тело и чудовищный язык этого тела...' (Там же. С. 120 книги Делеза).
726
место события и предложения, где возникают отношения обозначения, называния и 'положения вещей', выражения (манифестации) и выражаемого. Кант и Гуссерль (определявший смысл как 'ноэму акта'), по Делезу, скорее прикоснулись к проблеме смысла как такового, чем разобрались с нею. Они связывали порождение смысла с деятельностью трансцендентального сознания, каковое совпадало у них с понятием субъекта, сохраняющего свою идентичность. Поэтому и у того и у другого смысл принимается только как общезначимый, как 'здравый смысл', который предстает как прирожденная способность. Отсюда следует вывод, что усматриваемые сознанием объекты возникают в результате бесконечного процесса идентификации. Но это, по мнению Делеза, 'только рациональная или рационализированная карикатура на подлинный генезис, на наделение смыслом, который должен вызвать этот генезис посредством самореализации внутри серии; наконец, это карикатура на двойной нонсенс, который должен предшествовать дарованию смысла, выступая как квази-причина последнего' [1].
Делез скорее солидарен с Сартром, который ввел понятие безличного трансцендентального поля, не имеющего формы субъективной самотождественности. Оно не обладает характеристиками личности, не является ни общим, ни индивидуальным. Впрочем, Делез идет дальше, поскольку считает, что это трансцендентальное поле не может быть определено и как поле сознания. Казалось бы, учитывая сказанное несколько ранее о мире шизофреника, что этот мир больше подходит к роли первоистока смысла; правда, мир шизофреника все же остается миром сознания! Не потому ли Делез утверждает, что 'все противоречит' подобному заключению? И в самом деле, сознание всегда 'синтез объединения', оно предполагает наличие Я, 'точку зрения Эго', а то трансцендентальное поле, о котором рассуждает Делез, не индивидуально и не лично. Единственное, что можно о нем сказать, это то, что оно является 'источником сингулярностей', из которых возникают личности, тем самым предстающие как 'самоактуализация' и 'самоосуществление' этого поля [2]. Поэтому даже трансцендентализм Гуссерля представляется Делезу 'метафизикой' того же типа, что и религиозное представление о Боге: предикаты Божества просто переносятся на человека, а Бог трактуется как отчужденный человек. Идее Делеза
1 Делез Ж. Логика смысла. С. 126.
2 На мой взгляд, многочисленные метафоры и аналогии из области биологии и кристаллографии, использование понятий этих наук в качестве изобразительных средств, не делают рассуждения Делеза о способе бытия смысла более убедительными. Самое большее, читатель воспринимает эти рассуждения как неясный намек, способный помочь реконструировать ход мысли автора, но не убедить в справедливости его идеи.
727
об изначальном 'поле', по его собственному мнению, ближе 'дионисийский' мир воли к власти, мир 'свободной и несвязанной энергии': 'Есть что-то такое, что ни индивидуально, ни лично, но сингулярно; что, в отличие от недифференцированной бездны, перескакивает от одной сингулярности к другой и бросает кость, делая всегда один и тот же бросок - заново построенный и расчлененный в каждом бросании. Это и есть дионисийская смыслопорождающая машина, где нонсенс и смысл уже не просто противостоят друг другу, а, скорее, соприсутствуют вместе внутри нового дискурса. Новый дискурс больше не связан определенной формой, но он и не дискурс бесформенного; это, скорее, дискурс чистого неоформленного. ...Субъектом здесь выступает свободная, анонимная и номадическая, сингулярность, независимо от материи их индивидуальности и форм их личности' [1].
* * *
Теперь обратимся к тому, как из того 'поля', в котором наличествуют только 'сингулярности', возникает 'мир' и 'индивидуальности' (которые, согласно мнению Делеза, от 'мира' неотделимы). Это возникновение - 'первый этап генезиса' [2]. Сингулярности, раз возникнув, способны становиться 'сериями', обладающими свойством сходимости (если бы сингулярность таких 'серий' не порождала, не было бы устойчивости, даже относительной). Среди сингулярностей есть такие, которые способны присоединять и осваивать (то есть определять в соответствии с собственными характеристиками) известное (конечное) число сингулярностей из множества, составляющего изначальный 'мир'. Так возникают 'индивидуальности', вокруг которых образуется их специфический мир [3].
Поскольку Делез считает, что у самого мира нет возможностей формировать 'потенциалы сингулярностей', надо полагать, что поле, которое такие потенциалы формирует, отлично от 'мира', образующегося вокруг 'индивидуальностей'. Отсюда понятно, почему он считает, что 'преобразующую силу можно признать в мире только за индивидуальностями, и то лишь на время - время их живого настоящего, относительно которого прошлое и будущее окружающего мира приобретают, наоборот, фиксированное и необратимое направление' [4].
1 Делез Ж. Логика смысла. С. 137.
2 Там же. С. 139.
3 Нетрудно видеть, что Делез здесь пересказывает на языке своей концепции известную идею Гуссерля о 'коррелятивности' мира и сознания (а также более ранний, марксистский, тезис о 'предметном мире' человека).
4 Там же. С. 140.
728
Эти представления близки монадологии Лейбница. Однако у Лейбница 'монады' - это своего рода 'души' (во всяком случае, духовные сущности). У Делеза не совсем так, поскольку в приводимых им примерах и 'грешный Адам', и 'зеленеющее дерево' равным образом суть 'образовавшиеся субъекты', аналитическими предикатами которых соответственно являются 'быть грешным' и 'быть зеленым'; так что среди равных друг другу индивидуальностей есть такие, которые, как мог бы сказать О.Хаксли, 'равнее других'.
Возникновение индивидуальностей вместе с коррелированными им мирами это 'первый уровень осуществления'. Мир индивидуальности предстает как выражение этой индивидуальности, и поэтому является ее 'принадлежностью' (а 'событие' этого мира - 'аналитическим предикатом субъекта'). Иначе говоря, совокупность 'событий' и есть, так сказать, 'субъект в действии'.
На втором этапе осуществления образуются такие 'монады', которые, будучи сконституированы таким же способом, как и все прочие, способны выйти за пределы 'имманентной трансцендентности' (см. пятое из 'Картезианских размышлений' Гуссерля) и сконституировать особого рода предмет - 'другого субъекта', с его собственным 'окружающим миром', причем отличные от него самого и его мира. Так появляются человеческие индивидуальности, 'личности', Эго, которые отличаются от других тем, что содержат нечто 'двусмысленное', источник 'случайности', то есть являются причиной самих себя (causa sui). И в этом своем качестве '...личность - это Улисс, или Никто, собственно говоря. Она - производная форма, порожденная безличным трансцендентальным полем. А индивидуальное - всегда нечто, рожденное, подобно Еве из ребра Адама, из сингулярности, простирающейся по линии обычных точек вплоть до до- индивидуального трансцендентального поля' [1].
1 Делез Ж. Логика смысла. С. 148.
Пытаясь разобраться во всем этом, мы, опять же, ни на минуту не должны забывать, что анализ Делеза идет в пространстве образований языка, как его понимает структурализм; более того, в призрачном 'мире' 'различий самих по себе' и 'отношений самих по себе'. Поэтому и индивидуальность, и субъект, и личность, и дерево - это не объективные реальности, а идеальные образования, аналогичные математическим. Тогда мы сможем справиться и с переходом мысли Делеза ко второй стадии генезиса - стадии 'статичного логического генезиса'; нас тогда не удивят первые строки 'семнадцатой серии' его книги, в которых сказано:
'Индивидуальности - это бесконечные аналитические предложения: бесконечные в отношении того, что они выражают, но конечные
729
в своем явном выражении в отношении своих телесных зон. Личности суть конечные синтетические предложения: конечные в своем определении, но неопределенные в отношении своего приложения. Индивидуальности и личности сами по себе являются онтологическими предложениями - личности основываются на индивидуальностях (и наоборот, индивидуальности основываются на личности)' [1].
В самом деле, почему бы и нет? Если перевести человеческую индивидуальность, как здравый смысл трактует это качество, в универсальное пространство языка, стерильно чистое и свободное от любых истолкований, то она моделируется в 'аналитическом предложении', возможное содержание которого бесконечно. Что же касается 'телесной зоны', то она, 'в своем явном выражении', конечна, поскольку конечно, пусть и довольно велико, число живущих людей. То, что личности (конкретные человеческие личности), суть 'конечные синтетические предложения', может быть подкреплено тем фактом, что исчерпывающая характеристика человека в принципе возможна только после его смерти, когда он совершил все, что смог.
Подобную же трактовку можно дать и определению 'мира', которое мы находим у Делеза: 'Мир уже охватывает бесконечную систему сингулярностей, прошедших отбор на схождение', а также: 'мир может сформироваться и мыслиться только вокруг населяющих его и заполняющих его индивидуальностей' [2], как и прочим деталям той абстрактной онтологической картины, которую рисует Делез, время от времени прибегая к образам монадологии Лейбница [3]. Изначальны здесь в генетическом плане, как мы уже знаем, сингулярности, которым соответствуют неопределенные формы глаголов - 'зеленеть' или 'грешить'. В 'окрестностях' этих сингулярностей образуются объекты - дерево или Адам. Первое способно быть зеленым, второй способен быть согрешившим, и это уже 'аналитические предикаты образовавшихся субъектов' [4]. Субъекты вступают в отношения: например, Адам съел яблоко с древа познания добра и зла. Все это, согласно Де-лезу, происходит на первой стадии осуществления, в пределах образования 'монады' и ее 'мира' (каковой, говоря словами Гуссерля, предстает как результат 'имманентной трансценденции') [5]. На второй стадии происходит выход за пределы имманентного - к 'окружающему миру', и к другим Я с их 'мирами', входящими (как и мое собственное Я с моим индивидуальным миром) в общий 'окружающий мир'.
1 Делез Ж. Логика смысла. С. 149.
2 Там же. С. 139.
3 Например, что 'каждая индивидуальная монада выражает целый мир', и пр.
4 Там же. С. 142.
5 Или, в гегелевских терминах, самоотчуждения субъекта, не достигающего стадии объективности.
730
