Любой ценой

— Я знаю, что это кажется иррациональным, — ответила Хонор. — Я думаю, это означает вот что. Как я кое от кого слышала, Хэмиш однажды сказал, что они тянули с детьми до той поры, когда он стал бы более свободен. Хэмиш в те времена, когда случилось несчастье с Эмили, работал почти столь же напряжённо, как и сейчас, а они оба хотели полностью посвятить себя ребенку. Так что я предполагаю, что изменение их планов связано с произошедшим с Эмили. Я полагаю, она, возможно, сама чувствовала, что её травмы не позволят ей быть «настоящей матерью», однако, как ты только что сказала, ей было известно, что она и Хэмиш, наверное, всё ещё могли бы стать лучшими родителями на Мантикоре. И в одном или двух случаях, когда разговор касался регенерации — большинство людей достаточно деликатны для того, чтобы не обсуждать этот вопрос рядом с Эмили — то, что я «почувствовала» в её эмоциях, чрезвычайно сильно наводит на мысль о том, что Эмили не столь полностью смирилась с произошедшим с нею, как считает большинство людей, глядя на то, как хорошо она с этим справляется.

— Это вполне вероятно, — сказал Альфред Харрингтон прежде, чем Алисон успела ответить. Жена и дочь обернулись к нему. — Я видел множество серьёзных повреждений нервов, — сильно преуменьшая, сказал Альфред. — Надо сказать, очень немногие из этих случаев были столь же тяжелы, как случившееся с леди Эмили. Естественно, я не видел её историю болезни, но то, что она вообще выжила, несомненно является не столь уж незначительным чудом медицины. И даже люди с намного менее тяжёлыми травмами зачастую испытывают трудности с адаптацией к случившемуся. Ты адаптировалась намного лучше множества людей, Хонор, — добавил он, показывая на искусственную руку Хонор, — однако я сильно подозреваю, что даже у тебя бывают моменты, в которые ты не до конца смиряешься со случившимся с тобой.

— Не знаю, сказала бы я, что не «смирилась» с этим, — чуть помедлив, ответила Хонор. — Хотя временами я очень глубоко и тяжело сожалею о случившемся. И иногда я всё ещё испытываю фантомные боли, о которых ты меня предупреждал.

— Однако ты не заключена в ловушку совершенно неповинующегося тела, — заметил Альфред. — А Эмили заключена. И она прожила так более шестидесяти стандартных лет. Она научилась справляться с этим, настолько, насколько это вообще возможно, и продолжать жить. Однако то, что она признала свою инвалидность, не означает, что это перестало её угнетать — особенно столь физически активного человека, каким она была до несчастья. Я думаю, что даже отдалённейшая мысль о том, что она может увидеть дорогого ей человека в таком же положении, ужасает её, рационально это или нет. Таким образом, если она зациклилась на возможности передачи её неспособности к регенерации по наследству, она, возможно, и в самом деле отбросила в своих мыслях всякую возможность иметь детей.

— Я думаю, именно так оно и произошло, — сказала Хонор. — И если это так, и если у нас с Хэмишем будет ребенок, боюсь, что это может открыть её раны. Я не хочу так поступать с Эмили. На самом деле, я сделаю всё, чтобы не поступить так с нею.

— Я совершенно не уверена, что у тебя есть выбор, — с какой-то непреклонной нежностью произнесла Алисон. Хонор взглянула на неё, выражение лица её матери являло странное сочетание спокойствия и суровости.

— Я говорю не только как твоя мать, — продолжила Алисон. — Я еще и врач, и не просто врач. Я генетик — беовульфианский генетик — а Эмили Александер — супруга Хэмиша Александера. Она могла решить проблему с чувствами, которые ты и Хэмиш испытываете друг к другу, и она, возможно, решила соединить вас. За это я её уважаю и чту. Но это не отменяет того факта, что Эмили является супругой Хэмиша, и он, как её муж, просто обязан рассказать ей о случившемся, так же, как и ты просто обязана рассказать ему. Хонор, ты можешь хотеть «пощадить» Эмили, но я не думаю, что ты имеешь на это право. И, даже если бы ты попыталась, что случится, когда она позже обнаружит, что вы скрыли от неё произошедшее? Что случится с её доверием к тебе — и Хэмишу?

Хонор уставилась на Алисон, а Нимиц приподнялся на её плече, заботливо обвивая хвостом её горло. Хонор чувствовала, что кот прижимается к ней, излучая поддержку… и согласие с прочитанным в эмоциях её матери. Хуже того, Хонор могла и сама прочитать эти эмоции. И она знала, что её мать была права.

— Я не знаю, как это сделать, — чуть помедлив, призналась она.

— Я тоже, — ответила Алисон, — но я знаю, с чего ты должна начать. Да ты и сама знаешь. — Хонор взглянула на мать и Алисон фыркнула. — Пойди, найди Хэмиша и скажи ему. Я знаю, вы оба, возможно, полагали, что твой имплантант не позволит этому случиться, однако для беременности требуются двое и он разделяет ответственность. Не пытайся взвалить всё только на свои плечи, Хонор Харрингтон. Хотя бы раз распредели груз на всех тех, кто должен его нести.

* * *

— Беременна?

Хэмиш уставился на Хонор. Они находились в кабинете Хэмиша в Адмиралтействе, единственном месте, в безопасности которого Хонор была уверена и которое не было ни её лэндингским особняком, ни Белой Гаванью. Хэмиш казался немного озадаченным, когда Хонор появилась на экране его монитора и потребовала несколько минут для неизвестного «официального дела», однако выкроил для неё в своём расписании полчаса.

Сейчас Хонор, напряжённо вытянувшись, сидела перед Хэмишем, держа на руках Нимица. Голова Саманты поднялась в тот момент, когда Хонор и Нимиц появились в кабинете. Теперь Саманта перескочила со своего насеста позади стола Хэмиша на спинку его стула и восседала вертикально, придерживаясь рукой за макушку Хэмиша.

— Да, — ответила Хонор, внимательно наблюдая за ним и пробуя его эмоции ещё более пристально. — Я узнала это от доктора Фрейзер только перед завтраком. Срок годности моего имплантанта был неправильно введён в мои записи в Бейсингфорде, когда они восстанавливали моё медицинское досье. Доктор Фрейзер три раза перепроверяла результаты. — Она покачала головой. — Нет никаких сомнений, Хэмиш.

Хэмиш сидел абсолютно неподвижно, излучая потрясение. Затем, подобно замедленной съёмке распускающегося цветка, стали расцветать другие эмоции. Удивление. Недоверие, быстро исчезающее в таком невероятном смешении чувств, таком интенсивном, таком сильном, что Хонор не могла даже начать распутывать их. Его холодные голубые глаза полыхали, Хэмиш вскочил со стула и подбежал к ней. Хонор начала было подниматься, но прежде чем она смогла это сделать, Хэмиш упал на колено перед её стулом и стиснул руками её руки, в то время как дикий водопад эмоций бил из него.

— Я никогда… — Хэмиш остановился и потряс головой. — Я никак не ожидал, никогда не думал…

— Я тоже, — сказала Хонор, высвобождая свою естественную руку и проводя ею по волосам Хэмиша. Она сморгнула полными слёз глазами, когда несомненнейший поток восторга взлетел на вершину водоворота его эмоций. Но она заставила себя сесть.

— Хэмиш, я никак не ожидала этого, — тихо сказала Хонор, — однако теперь, когда это случилось, нам нужно принять некоторые решения.

— Да. — Хэмиш медленно поднялся, опустился в кресло перед нею и кивнул. — Да, нужно, — согласился он. Хотя пылающая лента радости всё ещё оставалась, Хонор ощутила поднимающиеся на поверхность тревогу и внезапное беспокойство.

Саманта соскочила со стула и перебежала по полу. Она запрыгнула в кресло Хонор потереться мордочками с Нимицем, потом вскочила на колени Хэмиша и его руки рефлекторно стали медленно поглаживать её шелковистую шкурку. Только теперь Хонор осознала, что её руки точно так же поглаживают Нимица.

— Твоё командование, — произнес Хэмиш. — Эмили.

— И журналисты, — сказала Хонор и поморщилась. — Моя мама спросила меня, почему я не могу сделать хоть что-то без лишних сложностей. Жалко, что я не знаю, что же ей ответить.

— Это потому, что ты — Саламандра, — сказал Хэмиш. Его губы напряглись. — Хотя, говоря откровенно, мне бы хотелось, чтобы ты не попадала в такое количество костров, по крайней мере в личной жизни.

— К сожалению, в этот раз мы прыгнули в огонь вместе, любимый.

— Да, вместе. — Хэмиш улыбнулся чуть причудливее. — Очень соблазнительно пойти по легкому пути и сказать тебе, что, поскольку беременна именно ты, мы поступим так, как по твоему мнению будет лучше. Однако ты забеременела не сама по себе и это заставляет меня считать, что отец не должен начинать исполнение своего отцовского долга с уклонения от него. К тому же, у тебя должно было быть по крайней