Кира посмотрела на дату выхода журналов. Все они были совсем свежими. Купленными буквально на этой неделе.
– Выходит, мысль о собственном доме у Синтии появилась после ее возвращения из Египта?!
И подруги переглянулись. Одна и та же мысль пришла им в голову. Что же такого могло случиться в Египте, что после возвращения оттуда Синтия надеялась в скором времени здорово разбогатеть? Уж не узнала ли она убийцу? И не надеялась ли шантажом и вымогательством получить от него деньги на свою мечту о собственном доме?
– Бабушка, а Синтия не говорила вам, откуда она возьмет деньги на дом?
– Ей их дадут!
– Кто?
– Один хороший человек.
– А кто он такой?
– Я не знаю.
– Но хоть что-нибудь Синтия говорила? С какой стати этому человеку давать деньги вашей внучке?
– Он хороший.
– Да кто он?!
Бабушка молчала и выглядела растерянной. Подруги даже устыдились. И что они привязались к старому и больному человеку? Естественно, Синтия не сказала старушке, кого она собирается шантажировать. Зато внучка поделилась с бабушкой другой своей задумкой.
– А когда у нас появился бы свой дом и деньги, то Синтия перестала бы вкалывать за гроши. Она сама стала бы писать и издавать книги!
Вот оно что! Настоящий удар по профессору Кузнецову! Безропотная рабыня наконец взбунтовалась. И не собиралась нести ему золотые яйца!
– Но это же в корне меняет все дело! – прошептала Леся. – Если Синтия объявила Кузнецову, что издавать свои книги она отныне будет под собственным именем и сама же будет получать все гонорары целиком, а не довольствоваться жалкими подачками, которые он ей выделял, то он мог испугаться.
– Конечно, он испугался.
– В первую очередь за свою репутацию.
– Синтия могла бы оплатить экспертизу и доказать, что все это время Кузнецов выдавал ее книги за свои собственные.
– Она могла его опозорить.
– Замарать его имя!
– Уничтожить как ученого!
В такой ситуации Кузнецов мог начать действовать решительно и даже жестко.
– Мне он сразу не понравился!
– Мерзкий таракан!
– Неужели, маньяк это он?
– Может быть, и не он. Но убить Синтию у него повод имелся.
– Мертвые не говорят. Убив Синтию, Кузнецов обезопасил бы себя и свое имя в научном мире.
– А книги Синтии он еще долгое время после ее смерти мог переиздавать. Нового бы он ничего, ясное дело, не написал, но и на старых работах мог неплохо существовать.
Но тут в комнату к бабушке Синтии пришла медсестра с обедом. Горячие щи с курицей, на второе две молочных сосиски с желтеньким пюре и порция овощного салатика. А на десерт клубничный компот и булочка с заварным шоколадным кремом. Очень неплохой обед. Совсем не тот, что обычно подают в домах престарелых и прочих казенных учреждениях.
– Бедная старуха! – всплеснула руками пожилая медсестра, которой подруги потихоньку рассказали о гибели Синтии. – У нее же кроме внучки и нет никого на этом свете.
– А что теперь будет с бабушкой?
– Ну как что...? Теперь оно и к лучшему, что старушка головой слаба совсем. Мы и не станем ей ничего говорить о том, что случилось с ее внучкой.
– Как?
– А зачем? Бабушке жить осталось совсем немного. Сама она ничего не поймет. Пусть доживет свои дни спокойно, ожидая, что внучка вот-вот придет и увезет ее отсюда.
– Нет, мы имели в виду другое, теперь вы ее выгоните?
– Куда? – не поняла медсестра.
– Ну, Синтия ведь больше не сможет платить за свою бабушку.
– Вы что-то не то говорите, – покачала головой медсестра. – За проживание стариков мы денег не берем.
– Как это?
– Мы получаем финансирование из бюджета. Другое дело, что финансируют нас очень хорошо. Но ведь и старики у нас живут не простые. Можно сказать, бывшая элита. У нас сейчас даже бывший министр проживает.
– Что вы говорите?!
– Ну, министр, правда, у нас только один. Но зато в избытке бывшие руководители конструкторских бюро, видные научные деятели и другие почтенные ветераны труда. А что вы хотите? Они принесли государству огромную пользу. Много трудились на благо Родины. Но в то же время сами, сгорая на работе, собственных семей не создали, детей или внуков не наплодили. Время прошло, годы взяли свое, и эти люди остались совсем одни. Так что же? Отправить их в дом престарелых вместе с каким-нибудь алкашом, который в своей жизни ни дня не проработал. Нет. Так что на старости лет об этих уважаемых стариках позаботится государство. По-моему, все справедливо.
Что же, оставалось только радоваться, что в нашей стране имелись такие места, где к старикам, прожившим хорошую жизнь и отдавшим все свои силы, ум и знания на пользу Родине, относятся со всем тем уважением, которого они, безусловно, заслуживают.
Вот только как в это избранное общество попала бабушка Синтии? Насколько помнили подруги, старушка при жизни звезд с неба не хватала, никаких руководящих постов не занимала, всю свою молодость и зрелость проработала скромной библиотекаршей в маленьком заштатном городке. И как же, спрашивается, скромная и никому не известная библиотекарша попала в одну компанию с бывшим министром?
За ответом на этот вопрос подруги могли бы пойти к дирекции Дома ветеранов науки. Но вот беда! Как знать, не сделать бы бабушке Синтии хуже. Вдруг вкралась какая-нибудь ошибка, и полоумная старушка проходит под фамилий бывшего светила науки или руководителя научной лаборатории, сделавшего какое-нибудь фундаментальное открытие. Пойдешь, ошибка выяснится, старушку выставят из престижного Дома ветеранов на улицу. То бишь обычный дом престарелых. А там, увы, для стариков жизнь далеко не сахар.
– Лично мне все ясно, – сказала Тата, когда они вышли на улицу. – Это Кузнецов убил Синтию!
– С чего такой вывод?
– Все очень просто! Синтия отказала Кузнецову в дальнейшем сотрудничестве. И как знать, возможно, даже пригрозила ему разоблачением. Что в таком случае предпринимает человек, не желающий менять статус-кво?
– Что?
– Устраняет саму помеху. В данном случае убивает Синтию.
– Думаешь, Синтию убил не наш маньяк?
В ответ Тата неожиданно так густо залилась краской, что это было видно даже под слоем ее египетского загара. Подруги переглянулись. И Кира первой, подозрительно глядя на Тату, спросила:
– Ты что-то от нас скрываешь?
– Ничего!
Но по тому, как старательно прятала глаза Тата, подруги поняли – скрывает! Скрывает и еще как!
– Тата, разве мы не твои подруги?
– Мои подруги.
– Разве не все мы сидим в одной лодке?
– Все! Сидим.
– Так неужели не понятно, если мы не будем грести в такт, то наша лодка никуда не приплывет. И это еще в самом лучшем случае. Гораздо хуже, если она просто перевернется в житейском море.
– Ты нашей смерти хочешь? – доходчиво перевела слова подруги Леся. – Что-то знаешь и не говоришь? Хочешь, чтобы маньяк до нас первых добрался?
– Девочки! Это не моя тайна!
– А чья же?
– Мне ее доверил один хороший человек.
– Это кто же? Уж не наш ли следователь?
Судя по окончательно смутившейся Тате, именно следователь и был тем самым хорошим человеком.
– И что он тебе сказал?
– Я не могу вам этого выдать! Майор взял с меня честное-пречестное слово, что я никому не проболтаюсь.
– Так ты никому и не проболтаешься.
– Только нам.
– А нам можно.
– Потому что мы не болтливые.
