здесь вздерните. Хоть голову рубите, хоть каленым железом насквозь проткните, только не отдавайте». Адмирал так строго на него посмотрел: «Ну уж нет, голубчик, ответишь по закону». И этого проходимца на моих глазах заковали в кандалы и отправили в трюм. На прощание он мне весело подмигнул. Адмирал же, когда шкипера увели, позволил себе заключительную реплику: «Если лабарцы захотят, пусть сами вешают этого мошенника. Думаю, они так и поступят».
Но адмирал забыл, что смертная казнь в Лабаре уже лет двадцать как отменена. Впрочем, такие, как Адольо, нигде не тонут. Прохвосты такого рода всегда нужны сильным мира сего. И там, где короли да диктаторы правят, и там, где выбирают президентов. Знаем мы, как их выбирают! Не сомневаюсь, что уже через месяц ловкач окажется на свободе. Или сбежит, или отпустят по какой-нибудь амнистии. Ей-богу, не сомневаюсь.
А у доверчивого Резотто в команде, похоже, еще один проходимец болтался. Когда нас собирались вздернуть, меня удивил тот смуглый парень, что отводил нам каюты на «Жемчужине». Помните такого? Он вдруг смело подходит к тому злодею-офицеру, ну, вешателю, что-то шепчет ему, тот внимательно слушает и вроде как отпускает его. Во всяком случае, при мне его не вздернули. Кругом чудеса и тайны. — Сержант замолк и уставился куда-то в пространство.
Глава 31
Как определять время по звездам
На коленях у Сэнди зашевелилась обезьяна, на жердочке спросонья кашлянул и начал прихорашиваться попугай.
— Господин сержант, насчет карты... — Галик кашлянул смущенно. — Вы были правы, она действительно у нас.
— Какой еще карты? — не понял сержант.
— Той, что я стянул со дна вашего сундучка.
— Что? Чего ты мелешь, парень?
— Что было, то было, господин сержант.
— А ну-ка давай по порядку!
— Вышло так. Нашего попугая вы уже знаете, птица он непростая. Секретами набит сверху донизу. А старинные карты даже специально изучал. Он даже знает, где и у кого украл карту господин Колумб.
— Колумб? — вытаращил глаза сержант. — Ну, когда это было!
— Похоже, это вечная проблема. На что только не готовы пойти люди, лишь бы раздобыть чужую секретную карту? И вот, значит, поведал Уискерс нам как-то, еще в самом начале плавания, что у вас среди карт есть одна неприметная, старенькая, затертая, но на деле самая важная. Самая обещающая. Опознать ее можно по изображению свиньи с хвостом русалки. Такая то ли свинья, то ли рыба. А Уискерс, надо вам заметить, иной раз скажет — словно припечатает. Короче, я ему сразу поверил. — Галик скосил глаза на птицу, пытаясь понять, дремлет она или слушает. Попугай немедленно притворился спящим. — И все ждал я момента заглянуть в ваш сундучок, есть ли там карта со свиньей.
— Зачем ждал? Почему сразу ко мне не пришел?
— Честно?
— Ну а как еще?
— Попугай не велел, — сказал Галик шепотом и вновь оглянулся на птицу.
Она дремала, сунув голову под крыло. Разговор, судя по всему, ей был неинтересен.
— И чего он так?
— Не знаю. Если, говорит, пойдешь с этим делом к сержанту, не видать вам карты как своего затылка.
— М-гм... — хмыкнул сержант и осторожно почесал собственный затылок, который еще слегка ныл.
— Да и робел я к вам с этой картой приставать. А тут момент выпал. Когда мы к тонущей баркентине приближались, помните, ну, к этой, пиратской, — все ведь на палубе столпились. Тут я и решился. Недолго думая, помчался в вашу каюту, залез в ящичек, роюсь, и вот она — свинья! Я даже не удивился. Свернул карту — и за пазуху. И в самое время. Уже через считанные минуты, как вы знаете, ваш сундук со всем его содержимым оказался у пиратов.
— Погоди, парень, каюта была ж заперта!
— Замок я вскрыл.
— Что!? Вскрыл замок в комнате собственного начальника?
— Да, господин сержант. Извините.
— И на сундучке запор сломал?
— И на нем.
Сержант замолчал, стиснув губы и уставившись в землю.
— Так, — сержант очнулся, — карта у тебя?
— Да.
— Покажи.
Галик полез за ворот и извлек помятый, потертый, слегка влажный от пота вчетверо сложенный лист плотной бумаги. Сержант развернул его и подошел к фонарю. Он долго шарил по карте глазами, еле слышно бормоча что-то, а потом спросил:
— Ну и что здесь, по-вашему?
— Сержант! — раздался вдруг ясный голос попугая. — Обещаю вам, что с помощью этой карты мы найдем так называемый вариант малой Сферы — хрустальный шар, идеально ограненный ста двадцатью восемью гранями.
— Что? — вздрогнул сержант. — Сколько граней? И почему малая? Нам ведь нужна большая Сфера. Или я не прав? Не то говорю?
— Вы правы. Но это необходимый этап, уверяю вас.
— Ну что же, Уискерс, — сержант внимательно посмотрел на птицу, — ты уже дважды доказал, что тебя можно слушать.
— Несомненно, это так, сержант. — Уискерс несколько снизил тон. — И можно, и нужно. К тому же малая Сфера в некотором роде важнее, — последние слова попугай произнес совсем тихо.
— Как мы будем работать с этой картой? Кто нам поможет ее правильно прочесть?
— Будем помогать друг другу, — сказал попугай, — я ведь тоже не все на свете знаю.
— Принято, — сказал сержант и вернулся на свое место.
Он грузно сел, пошевелил усами, а потом сказал:
— Слушай мой приговор, рядовой Галлий Мартин.
— Да! — Галик поднял голову. В свете масляного фонаря было заметно, что щеки его мертвенно побелели.
— За проявленные тобой инициативу, смекалку и смелость, граничащую с наглостью, порою совершенно необходимой для разведчика, объявляю тебе благодарность. В сложившейся обстановке ты действовал верно. Это урок для всех — нечего начальству вечно в рот смотреть.
— Благодарю вас, господин сержант. — Румянец постепенно вернулся на лицо Галика.
— А я-то, старый дурак! — Сержант вдруг хлопнул себя по лбу. — Ведь говорил мне генерал что-то такое про эту старенькую карту. Говорил! И адъютант его что-то промямлил. На что-то он намекал. А я, пень такой, забыл.
— Ну, слава Богу, карта при нас, — сказал попугай. — Не переживайте.
— Так, теперь откровенность за откровенность, — вздохнул сержант, — я ведь тогда нашу главную карту, ту самую, с крестиком, которую мы старательно вгоняли в память, не сжег.
— Как это? — не понял Арик.
— А вот так. Не успел. Ее у меня украли.
— Как? Кто?
— Если б я знал. Только я поднес ее к огню, как кто-то шарахнул меня сзади по башке. Хорошо
