(особенно красивым показалось постельное белье - по светло-розовому полю вышиты были умилительные божьи коровки), и комнату, в которой оказался. Похоже, была это детская: на теплого апельсинового цвета обоях улыбались всякие мохнатые зверушки, с потолка свешивался светильник в виде большого яблока (он и давал мягкий рассеянный свет), а в углах стояли шкафчики и комоды, явно рассчитанные на детский рост и возраст.
«Так,- подумал Викентий,- где я нахожусь, непонятно. Но это не важно. Важно другое - в этой детской комнате сантехнические удобства тоже детские?»
Викентий откинул одеяло и слез с кровати. Выяснилось, что одет он в байковую пижаму, хотя и вполне взрослого размера и колера, а у кровати на пушистом коврике ждут его войлочные шлепанцы без всяких там дурацких помпонов или заячьих ушек.
Естественные надобности напоминали о себе все активнее, и Викентий не постыдился заглянуть под кровать - может, сохраняя стиль комнаты, там поставлена ночная ваза? Вазы не было. Зато, когда Викентий получше осмотрелся, возле белого комодика обнаружилась вполне нормальная дверь, на которой нарисован был писающий котенок. Викентий решил, что ему - туда. И правильно решил.
Возвращаясь из совмещенного санузла (за дверью обнаружился не только приличный унитаз, раковина-тюльпан, но и стильная душевая кабина, где словно ждали Викентия махровый темно-зеленый халат, пара пушистых полотенец и всяческие средства личной мужской гигиены), облегченный, освеженный душем и бритьем, облаченный в вышеозначенный халат, Викентий увидел, что в детской комнате произошли перемены. Кровать со всем постельным хозяйством исчезла, а на ее месте образовался стол с накрытым завтраком и пара табуретов. И, что важнее всего, один табурет уже был занят. Типом, в котором сразу напрягшийся Викентий признал загадочного стихолюбца.
– Доброе утро! - приветливо сказал тот.- Хорошо, что вы проснулись. Выглядите бодрее, а сейчас еще и позавтракаете. Кстати, вы случайно не подскажете рифму к слову «энтропия»?
– Терапия,- с ходу предложил Викентий.
– Не подходит,- с сожалением отмел предложенное стихолюбец.- Да вы садитесь, завтракайте! И пожалуйста, не нервничайте. Вы у друзей. Вот. И я отвечу на все ваши вопросы.
– Хорошо,- скрепя сердце согласился маг-самозванец и придвинул к себе тарелку с пышущей паром овсянкой.
Как оказалось, он дико проголодался. И овсянка, на которую Викентий всю жизнь смотрел с холодной ненавистью бывшего детсадовца, пошла за милую душу: Викентий и глазом не моргнул, как всю тарелку съел. Тут же заметил наличие на столе других гастрономических удовольствий: горку пышных сдобных булочек в плетеной корзинке, пласт густо-желтого сливочного масла на фарфоровой тарелке, нарезанную красивыми овальчиками колбаску - на другой же, и, как венец истинного аристократического завтрака, блестящий кофейник с примыкавшими к нему молочником, сахарницей и чашками.
Викентий принялся было, прихватив из корзинки булочку, намазывать ее маслом (ах, и свежа-мягка была булочка, ах, масло-то было такое, что никаким рекламируемым суррогатам за ним по качеству не угнаться!), но вдруг остановил сей благостный процесс и с подозрением поглядел на стихолюбца:
– А вы почему не едите?
– Да я уже завтракал,- искренне смутился тот и спохватился: - Вы только не подумайте чего! Пища качественная, травить вас никто не собирается!
– Я и не думал,- буркнул Викентий.- Просто неудобно: я ем, а вы…
– Ой, не церемоньтесь! Я вообще-то на диете. Пару месяцев уже терплю - ни мясного ни ем, ни жирного…
– Что ж так?
– Лишний вес набрал, бегать толком не могу, одышка, понимаете, появилась. Вот командир и говорит: или на диету садись, Кир, или попру из отряда. Ой, извините, я представиться забыл: Кирилл. Или Кир.
– Викентий.
– Я вообще-то про вас давно слышал, еще когда Эля у нас в первый раз появилась и к командиру пришла.
– Эля?
– Ну, девушка ваша, Элпфис. Да вы кушайте, не слушайте мою болтовню, вам силы восстанавливать надо. Кофейку налить?
– Да я сам…
– Не, вам только кажется, что в вас силы достаточно. А на самом деле вы этот кофейник даже поднять не сможете.
Викентий, разумеется, тут же попытался доказать обратное. Но кофейник и впрямь не приподнялся ни на миллиметр.
– Ф-фу, у вас что, посуда чугунная?
– Нет,- улыбнулся Кир. Вообще выглядел он вполне симпатичным, чуть полноватым парнишкой годков этак осьмнадцати. Только прическу носил необычную: длинные прямые волосы, цвета красной меди, сзади заплетены у него были в причудливую косу. Впрочем, паранормальным это явление уж никак не являлось, простите за тавтологию. Среди современных мужчин длинные волосы нынче в моде. А в косу заплетать либо «конским хвостом» носить - личное дело каждого.- Посуда не чугунная. Просто не рассчитана на силы обычного человека, а вы к тому же и ослабли…
– Обычного? А вы, значит,
– Угу,- кивнул Кирилл и поглядел на колбасу жалобными глазами.- Можно, я одну только булочку с одной только колбасятинкой возьму? Я потом семь потов сгоню с себя на тренировке…
– Берите, да. Так в чем же вы
Кирилл уже жевал булочку с «колбасятинкой, поэтому говорил с набитым ртом:
– Яфык мой - фрах мой. Фак команфир гофориф, и он праф. Фот не нафо быфо фрефафься, а я фее фыфолфал!
Викентий мысленно расшифровал загадочную фразу пухлощекого Кирилла и логично спросил:
– А почему вы должны были молчать? Что от меня за тайны? - Вересаеву уже и кусок в горло не лез, хотя колбаса была отменная, по качеству - не хуже масла.
Кирилл обреченно вздохнул:
– Щас пфошую… М-м-м…
И налил Викентию кофе. Легко подняв кофейник. Посмотрел вопросительно:
– Вам сахару сколько?
– Кирилл, вы от ответа не уходите! - рассердился Викентий.- Я вас, кажется, ясно спросил.
– Значит, три кусочка.- Кирилл ловко достал щипчиками означенный сахар, плюхнул его в кофейную чашку. Сел. Вздохнул.- А с вами припадка не случится? Командир говорил, у вас психика перегруженная, волновать нельзя…
– Я, знаете ли, сам психиатр! - вспылил Викентий.- И знаю, когда и сколько можно мою психику перегружать! Так уж извольте потрудиться все объяснить!
– Да че тут объяснять-то… Если вы насчет необычности, так тут все просто. Оборотни мы.
– К-как оборотни?
– Так уж получилось…- Кирилл улыбнулся. Нормальная, человеческая была у него улыбка.
– Это что же значит, превращение в полнолуние, охота на людей, горящие алым огнем звериные глаза и смерть только от серебряной пули? - вопросительно перечислил Викентий.
– Не-а,- с некоторым даже удовольствием помотал головой Кирилл.- Это сказки. Байки для тех, кто видак смотрит и реальной жизни совсем не знает. Хотя, конечно, в реальной жизни предпочитаем мы не особо афишироваться, чтоб людей не смущать… Да, так вот! Превращаемся мы, когда захотим. Или когда командир на новое задание отряд собирает. Луна тут ни при чем, хотя многие из наших старослужащих, или кто на дембель собрался, еще в нее верят и иногда в полнолуние воют, это бывает, да. А мы молодые, у нас другие приоритеты. И охота на людей давным-давно запрещена.
– Это радует.- Викентий осторожно взял чашку с кофе. Нормально. Чашка как чашка, фаянсово-фарфоровой весовой категории… Отпил кофе. И кофе приличный, явно не из растворимых «рециркулированных продуктов», а настоящий, на ручной кофемолке молотый: аромат ощущается. Зря только Кирилл с сахаром поторопился.- А как насчет прочих звериных инстинктов?
– Не понял… А-а! Не, у нас с этим строго. Никаких боев за самок, в смысле подруг, никаких меток территории.
– Почему же?
– Выродимся,- лаконично ответил Кирилл.- Чтоб поголовье сохранять, нужны нормальные семьи, с
– А как «раньше»?
Кирилл посопел.
– Когда нас серебряными пулями…
– Извините.
– Да ладно. А можно я еще булочку возьму?
– Берите. Командир не заругает?
– Семь бед - один ответ,- вздохнул толстощекий оборотень.- Пятьдесят отжиманий и тридцать подтягиваний. И кроcс. Пятнадцать километров.
– Суров ваш командир…
– Да, он у нас насчет дисциплины просто бизон. Хотя это и понятно - его мутационный облик как раз бизон и есть.
– А… ваш?
– Стандартный,- вздохнул Кирилл.- Ну волк я, волк, чего ж теперь…
– Да я и не осуждаю. Это даже здорово.
– Ага. Только носки три раза на дню меняю - псиной воняют. Никакие тальки-дезодоранты не помогают… Ой, извините! - смутился Кирилл.- Я за столом о таком заговорил. Вы кушайте, пожалуйста!
– Да я уж сыт. Правда. Вот кофейку еще выпью.
– Это я мигом!
Кирилл налил Викентию кофе, поглядел вопросительно:
– Вы ведь еще вопросами терзаетесь?
– Конечно. Как догадался? - Викентий и не заметил, как перешел в разговоре на «ты». А Кирилл, похоже, тоже не придал этому никакого значения.
