– Все было так. Просто ты не ожидал удара сзади, а это именно то, на что и рассчитывал тот сотник.
– Это ты, бастард? Прости, что так называю тебя, но мы до сих пор так и не решили, как тебя назвать.
– Я знаю и не обижаюсь, ведь это и твое имя, – ответил клинок.
– Почти верно. Только не имя, а прозвище. Но это не важно. Вон Живоглот. Его имени, наверно, не знает никто, кроме богов и его матери.
– Не напоминай мне об этих подонках, – гневно завибрировал меч. – Я заглянул в мысли их главаря. Это было отвратительно. Словно меня бросили в выгребную яму.
– Тебе-то откуда известны такие понятия? – усмехнулся воин.
– Просто я начинаю вспоминать. Медленно, но начинаю, – после короткого молчания ответил клинок.
Ал-Тор понял это молчание по-своему.
– Ты не хотел мне этого говорить? Кажется, ты обиделся на меня, только не понимаю, за что?
– Я не обиделся. Сталь не умеет обижаться. Просто мне было неприятно, что, придя в себя, ты даже не попытался искать меня.
– Я не искал тебя потому, что видел твою рукоять за седлом Деметриса.
– А почему не позвал?
– Как? Я же не мог прикоснуться к тебе, – растерянно возразил юноша.
– А ты убери руку, – с изрядной долей ехидства произнес голос. – Убери, убери, не бойся, я не выпаду, – продолжал издеваться клинок.
Медленно отпустив рукоять, юноша опустил руку и насторожился. Ощущение чужого присутствия ослабло, но не пропало. Ал-Тор внимательно прислушался к себе, пытаясь понять, может он слышать голос клинка или уже нет.
– Можешь, и еще как. Нужно только настроиться на меня. Представь, что я повис перед тобой в воздухе. Попытайся увидеть меня.
Голос клинка звучал несколько глуше, но все так же отчетливо, словно говоривший отошел на несколько шагов. Ал-Тор прикрыл глаза и честно попытался представить клинок, висящий в воздухе. Постепенно у него начало получаться.
Последовав совету меча, юноша расслабился и неожиданно увидел перед собой призрачный меч. В тот же миг голос в его голове зазвучал, как колокольный набат. Еще секунда и сознание воина словно растворилось. Он сам стал мечом, сталью. Но и это ощущение неожиданно пропало.
Сознание его словно скользило по бесконечной трубе, стенки которой переливались разными цветами. Юноша не знал, что это было. Он просто следовал за потоком, тянувшим его сквозь годы и столетия. Он снова увидел рождение того, первого клинка, снова родился с ним на свет в грохоте наковальни и реве пламени. Вновь прошел через бои и сражения, но в этот раз все было иначе.
Он словно одновременно оказался в двух местах. В сознании клинка и рядом с ним. Точно так же, как и клинок был одновременно в ножнах и в его сознании. Они просто не могли оторваться друг от друга. Сознание одного затягивало сознание другого в свой водоворот памяти и наоборот. Разорвать этот круг помогла неожиданная вспышка яркого белого пламени, вспыхнувшая в мозгу Ал-Тора и заставившая его плотно зажмурить веки.
Постепенно слух и зрение начали возвращаться к юноше. С трудом открыв глаза, он медленно обвел взглядом склонившиеся над ним лица и понял, что лежит на земле. Голову его бережно сжимал в огромных ладонях кузнец, а сотник Топ Гар осторожно вливал в рот воду из походной фляги. Медленно приподняв тяжелую, как камень, голову, Ал-Тор оперся на локоть и, покрутив занемевшей шеей, хрипло спросил:
– Так, ну и давно я тут валяюсь, как дохлая ворона?
– Минут пять не могли вас в чувство привести, мастер, – ответил сотник.
– Вот иблисова напасть, совсем одурел. Начал в обморок хлопаться, как перепуганная девица при виде мыши.
– Перестаньте, мастер. Вы не в обморок хлопнулись. С вами было что-то другое. – Насупился Топ-Гар, выразительно посмотрев на кузнеца.
– Что тогда, по-твоему, это было? – криво усмехнулся Ал-Тор.
– А это вы у него спросите. – Кивнул сотник на прятавшего глаза Размана.
– Он то здесь при чем? Если бы он меня своим герданом по затылку огрел, я бы вас уже сквозь собственные ребра разглядывал.
– Дело не в гердане. С тех пор, как он вам новый меч выковал, вы сами на себя перестали быть похожи, словно порчу напустил. То смотрите в пустоту так, как будто грезите наяву, то бормочете что-то под нос, словно в пустыне заблудились и словом перемолвиться не с кем. Лучше скажи прямо, кузнец, что ты натворил? Не доводи до греха. – Яростно развернулся он к Разману, положив руку на меч.
– Оставьте его в покое. Это не он. Точнее, не совсем он, – остановил ветерана Ал-Тор. – Он просто сделал свое дело. И хорошо сделал. Дело во мне. Это я никак не могу привыкнуть к тому, что мне преподнесли предки и боги. А кузнец, он просто хороший мастер. Мастер, каких еще поискать. Так что богов благодарите, что он решил в замок переселиться. Все. Поехали домой, я о термах уже третий день мечтаю, – закончил разговор юноша и, решительно поднявшись, направился к своему коню.
Усевшись в седло, Ал-Тор положил руку на рукоять меча и потянулся к его сознанию. Ответ пришел медленно, словно издалека. У юноши создалось впечатление, что сознание потерял не он один.
– Великая наковальня! Как же меня расплющило. Вот уж не думал, что переживу такое, – тихо прозвенел клинок.
– Ты о чем это? – осторожно спросил юноша.
– Да о нашем с тобой единении. Это ж надо так, а?
– Ну хватит причитать. Лучше ответь, что ты помнишь?
– Ничего. Ничего не помню. Только то, что ты меня позвал. А потом я словно провалился в тебя. Дальше вспышка, и все.
– Вот и я так же. Твоя прошлая жизнь, вспышка, и все. Помню только, что пытался вырваться оттуда, а меня обратно, словно в омут.
– Вот-вот, омут и есть. Не думал, что у тебя такая мощная воля. По силе своего характера, ты близок к тому, кто впервые взял в руки бронзовый клинок. А он был великим воином. Имя его даже враги произносили с почтением. Мне кажется, его кровь не просто признала твою, но и зовет ее. Да, похоже, что так. Прости, но мне надо подумать. Оставь меня, пожалуйста, в покое на некоторое время, – вежливо и даже как-то робко попросил клинок.
– Хорошо. Конечно, – живо согласился Ал-Тор. Ему тоже надо было многое обдумать.
Колонна шла неторопливой рысью. Вскоре, сотня выехала в солончаковую пустошь. На многие лиги вокруг расстилалась огромная степь, сливаясь с горизонтом. Легкий ветер гнал волну по вересковым зарослям, и юноше показалось, что он не сидит в седле, а стоит на палубе корабля, рассекающего волны узким хищным носом, с вырезанной на нем головой дракона.
– Ты ничего не слышишь? – тихо спросил голос клинка.
– Нет. А что я должен слышать?
– Нас кто-то зовет.
– Нас?
– Ну не совсем нас. Скорее, зовут кого-нибудь. Просто кому-то очень нужна помощь.
– Кому и где?
– Кому, пока не знаю, а вот где, могу показать, – ответил клинок.
– Веди, – коротко скомандовал Ал-Тор, сделав двум ехавшим за ним ветеранам знак следовать за собой.
Дав шпоры коню, Ал-Тор понесся по степи, следуя указаниям своего меча. Следом, отставая ровно на полкорпуса, неслись ветераны. Промчавшись галопом почти пол-лиги, юноша резко осадил коня. Среди смятого вереска огромным валуном лежал человек.
Он лежал на спине, раскинув в стороны руки и ноги, словно пытался обнять висевшее над ним бездонное небо. Рядом с правой рукой мужчины лежало странного вида копье.
Древко в человеческий рост, покрытое черным лаком, небольшая овальная гарда и длинный, величиной почти с меч, слабо изогнутый наконечник с полуторной заточкой.
Сам человек тоже сильно отличался от обычных людей. Высокий, насколько можно было применить это слово к лежащему, в странного покроя штанах и рубашке, с широким поясом, он был необычайно толст. Лицо у мужчины было странно круглым, с черными вразлет бровями, маленьким носом и удивительно нежным, почти девичьим ртом. Длинные черные как смоль волосы были собраны на макушке в сложный узел. Кроме копья и небольшой котомки, рядом с лежащим не было никаких вещей.
Спрыгнув с коня, один из ветеранов наклонился над мужчиной и осторожно прижал руку к мощной шее, нащупывая становую жилу. Второй, осторожно отодвинув копье ногой, протянул ему флягу с водой.
– Живой, – удовлетворенно протянул первый и принялся приводить лежащего в чувство.
Почувствовав воду, мужчина судорожно глотнул и закашлялся. Потом, словно видя, кто где находится, схватил флягу огромной ручищей и принялся пить, не открывая глаз.
– Да не спеши ты так. Никто не отнимает, – добродушно проворчал ветеран, придерживая его под голову.
Наконец оторвавшись от воды, мужчина перевел дух и открыл глаза. На Ал-Тора и его спутников пытливо уставились пара черных, как ночь, раскосых глаз.
– Кто ты, чужеземец? – спросил Ал-Тор.
Поднявшись на ноги с необычайной для такого сложения легкостью, мужчина быстро огляделся и найдя взглядом свое копье, протянул руку, чтобы взять его, но ветеран быстро убрал оружие в сторону, проворчав в ответ:
– Не так быстро, приятель. Сначала ответь на вопрос.
– Верни ему оружие, – спокойно велел Ал-Тор, – мы спасли его не затем, чтобы допрашивать или унижать.
Пробурчав под нос что-то непотребное про наивных балбесов, которых даже собственный опыт ничему не учит, солдат вернул мужчине копье. Получив обратно оружие, тот осторожно, почти нежно провел ладонью по длинному древку и, прижав копье к ноге, низко поклонился Ал-Тору.
– Спасибо вам, господин. Теперь я готов ответить на любой ваш вопрос. Зовут меня Такеши Хоругава, друзья называют меня Медведь.
– Откуда ты? Людей такого облика мне видеть еще не приходилось.
– Я приехал с восточных островов. Купцы редко добираются в наши места, а мы сами еще реже выезжаем из своей страны.
– Что ты собираешься делать дальше, Медведь? Мы можем дать тебе воды и коня, а можем взять с собой, в крепость. Решать тебе.
– Я воспользуюсь вашим предложением, господин, – после короткого раздумья ответил Медведь. Затем, протянув ветерану копье, продолжил: – А это, чтобы избежать недоразумений. Пусть оно пока побудет у вас. Только прошу вас обращаться с ним очень аккуратно. Это единственная память о моем
